Была ли любовь. Как правильно расставаться

Диана, сколько лет тебя знаю, не замечала в тебе набожности, никогда не слышала от тебя разговоров на эту тему. Для меня это - "вдруг". Что-то случилось?

Ничего не случилось, и совсем не вдруг. Мне было 13 лет, когда бабушка открыла передо мной огромную книгу. Это была Библия - дореволюционное издание с медными застежками, с иллюстрациями Доре, переложенными папиросной бумагой. Она сказала: "За эту книгу в голодный год мне давали два мешка картошки. Я отказалась". Я спросила, как же ее читать, если в ней написано не по-русски. Она сказала, что это русский, но церковнославянский язык. Надо читать. Сначала будет трудно, а потом все поймешь.

Я давно человек воцерковленный, два года в Охе вела занятия в воскресной школе, в Южно-Сахалинске, правда, в церкви не работала, но меня священники знали, в редакции я готовила материалы на православные темы. Мысль уйти в монастырскую жизнь возникла давно. Когда на Сахалин приезжал митрополит Сергий, работающий в аппарате патриарха, у меня состоялась с ним беседа. Мне было сказано, чтобы я молилась, причащалась. Ко мне присматривались, за мной наблюдали. Договорились, что как только церковь сочтет нужным, я оставлю работу и уйду в монастырь.

- Но на Сахалине нет монастырей...

Монастырь обязательно будет, а первая ступень - послушание, уход из светской жизни, его я проходила в епархии. Вторая ступень - рясофор, третья - постриг, когда даешь монастырский обет. От послушания до пострига может пройти длительное время.

В монастырь идут не потому, что в жизни что-то не удовлетворяет, а идут спасать свою душу. Спасаться и молиться. Другой цели нет. Если есть другая - ты там просто не выдержишь. Это тяжелое служение. И вот однажды владыка мне позвонил и сказал, чтобы готовилась прийти на послушание. Он дал мне полгода, чтобы завершить мирские дела: подготовить близких, передать газету в хорошем состоянии, без долгов.

- Как отнеслись родные и коллеги к твоему решению?

Сначала резко отрицательно: "Зачем нужно себя хоронить?". Я их убедила, что уход в монастырь это не смерть. Монастырь - это жизнь, правда, своя, отличная от мирской. Насыщенная, очень интересная. Внутренняя.

- И какое же послушание тебе дали?

Мое послушание заключалось в работе на кухне. Надо было кормить священников и строительную бригаду - в здании управления епархией шел ремонт. Я чистила овощи, мыла посуду, пол.

Это могла сделать и любая неграмотная бабка, принявшая послушание... Зачем для этого иметь сложный духовный мир, образование, профессиональный опыт? Тебе не кажется, что тебя могли бы лучше использовать?

Любой человек, приходящий в монастырь на послушание, начинает с самой черной, грязной работы.

- Проверяется на смирение?

Он должен отрешиться от всех мирских привычек, стереотипов, в том числе и приобрести смирение. Когда-то, еще в Охе, мой коллега, узнав, что я хожу в церковь и веду занятия в воскресной школе, спросил, почему я не ухожу в монастырь. Мол, ты такая инициативная, ты бы там сделала большую карьеру. Так вот, инициатива в монастыре не только не поощряется, она запрещена. Ты должен делать, что тебе сказано и ни на йоту больше. У Серафима Саровского был такой случай. Он дал сестрам послушание привезти из леса два бревна. Они два бревна погрузили и решили, что телега выдержит три. Положили три. Лошадь прошла половину пути и остановилась как вкопанная. И стояла, пока не убрали лишнее. Серафим Саровский их потом отругал за то, что они нарушили послушание.

Решивший жить в монастыре полностью должен отречься от своей воли и исполнять только волю Божию, а это означает делать то, что тебе велит наставник.

- Как у тебя складывался день?

Без мирских страстей ты не становишься бесчувственной, их заменяют эмоции совершенно другого уровня. Ты продолжаешь любить, но это другая любовь.

Когда новоначальный монах приходит в монастырь, его ограничивают в посещении служб и количестве молитв. Духовная жизнь - сложная вещь, и расти духовно можно только очень постепенно. Есть монастырская поговорка: если монах полез на небо, хватайте его за рясу и тащите на землю. Мне разрешено было читать утренние и вечерние молитвы, в субботу ходить на всенощное бдение, в воскресенье на литургию. Через некоторое время добавили читать каждый день псалтырь по одной кафизме (кафизма - это несколько псалмов).

Я вставала рано, молилась, потом шла на кухню, ставила воду горячую, приходила повар, мы готовили завтрак, потом мыли посуду, готовили обед на тридцать человек. Самую обычную еду - борщ, рыбу, морепродукты. Но монастырская еда получается очень вкусной - ведь ее готовят с молитвой... Потом опять мыла посуду, пол на кухне и в кладовой. Затем молилась и шла в келью. Это вполне уютная комнатка с диваном, шифоньером, столом, на котором лежат духовные книги - Библия и молитвослов.

Работа занимала все время, у послушниц не допускается никакой праздности. Беседовала с батюшками я только коротко и по делу, например, если не шла молитва.

Вначале было очень трудно. Я никогда столько физически не работала. Безумно уставала. Приходила в келью, с трудом читала вечернее правило, падала и вырубалась.

- Хотелось все бросить?

Никогда. Я много читала о монашестве и хорошо знала, что меня ждет. Я просила Бога только о том, чтобы он дал мне силы крепко держать швабру в руках и не упасть. И действительно, прошло какое-то время, и послушание стало даваться легче и легче. Эта швабра, вначале такая тяжелая, стала как балерина в руках порхать. А вот преодолеть изолированность оказалось труднее.

Журналист привык быть среди людей, привык общаться, справляться с огромным потоком информации, и вдруг - четыре стены...

Не хватало движения. Хотелось просто выскочить на улицу и куда-то бежать, быть среди людей. Это была не моя обязанность, но я ее выпросила - ходить за хлебом. Всего-то полквартала до киоска, в котором покупала десять буханок. Я испытывала удовольствие просто оттого, что шла по улице с этим хлебом. Удовольствие оттого, что я в толпе, сливаюсь с ней. Но вот прошло время. Я шла по этой же многолюдной улице с тем же хлебом, но испытывала совсем другие ощущения. Суета воспринималась мной отстраненно, я к ней уже не имела отношения. Я чувствовала покой. Когда мы приходим с работы и говорим: "Ох, мне бы покоя!" и ложимся на диван... это внешний покой. А я говорю о внутреннем покое - состоянии, когда начинают уходить страсти.

Идя за хлебом, не притормаживала ли ты возле газетного киоска? Чтобы взять свою газету в руки, посмотреть, что же твои бывшие подчиненные без тебя наворочали?

Нет. Газеты я читала в обязательном порядке, но это были православные издания. Полгода не слушала радио, не смотрела телевизор.

- Какие люди окружали тебя в этот период?

Они, на мой взгляд, много интереснее светских людей, образованы и очень много работают. Я поняла, что труд священнослужителя - тяжелейшая работа. Не буду называть имена... Вот пример, у батюшки сильнейший радикулит, он испытывает страшные боли, но стоит на службе, как свечечка. Мало того, после службы и кирпичи таскает, помогая на ремонте. Он для меня пример, как преодолевать боль. Глубоко его уважаю, ценю каждое его слово. Учусь у него веселости, оптимизму.

Не надо воспринимать православных людей, как существ со скорбными физиономиями. Существует стереотип, что когда идешь в церковь, надо принять вид сокрушенный, убогий... Это не так. Православие - это радостная религия. Когда стоишь на литургии, приходит такая огромная радость.

- Почему ты вернулась?

В моей семье произошла ситуация, с которой, как я поняла, мои близкие без меня бы не справились. Срочно потребовалась моя финансовая и моральная помощь. Я переговорила с владыкой Даниилом, он меня благословил вернуться.

- Как встретили твое возвращение в редакционном коллективе?

Хорошо. Я вернулась на должность корреспондента, мне очертили темы - дети-сироты, общественные организации, православие...

По общему мнению, ты вернулась другим человеком. Изменилась даже внешне: перестала модно одеваться, пользоваться макияжем и как бы это выразиться... ушла в тень.

Некоторое время я ходила в монастырской одежде - черной юбке, черной кофте и черном платке, расстраивая дочь и поражая коллег. Но мне действительно было трудно с ней расстаться - я чувствовала в ней себя совершенно комфортно. И все-таки в длинной юбке до пят тяжело залезать в микроавтобусы, да и не хотелось привлекать к себе внимание, я вернулась к мирской одежде. А вот желание украшать себя совсем пропало.

Я избавилась и от многих других привязанностей, даже по отношению к любимым ранее книгам. Сейчас любую вещь могу спокойно отложить в сторону.

Когда я не была воцерковленным человеком, мне казалось, бесстрастие - это плохо. Позитивно - переживать, кого-то любить, бороться за справедливость. "Прав лишь горящий, презревший покой... " Пришлось пройти длинный путь, пока я не поняла выражение, встречающееся в молитвах - "бесстрастная страсть".

Без мирских страстей ты не становишься бесчувственной, их заменяют эмоции совершенно другого уровня. Ты продолжаешь любить, но это другая любовь. Раньше, беспокоясь о своем ребенке, я нервничала, даже паниковала. Сейчас понимаю, что любила ревнивым и нездоровым чувством, что так нельзя, на все воля Божия, даже на несчастье. И надо эту волю Божью принять и молиться вместе со своим ребенком, чтобы Господь дал возможность выйти из тяжелой ситуации.

Я благодарна судьбе за то, что она дала мне в эти полгода работы в епархии.

- Ты вернешься в монастырь?

На все воля Божия, окончательно с этой мыслью я не рассталась.

Недавно один очень известный в области предприниматель сказал мне, что вера - удел слабых. Его ничуть не поколебали первые пришедшие мне на язык фамилии - Александра Солженицына и Никиты Михалкова - людей, которых слабыми никак не назовешь...

По мирским меркам слабые люди бывают намного сильнее духовно самых "накачанных". В Библии сказано, что сила в немощи совершается. И я знаю многих, кто с Божией помощью преодолел тяжкие испытания с достоинством, не пачкая себя ложью, не впадая в отчаяние, не преступая нравственного закона.

Разговор с кинорежиссером Андреем Звягинцевым

Ушедший в историю 2017-й подтвердил исключительный статус Андрея ЗВЯГИНЦЕВА в российском и мировом кино. Его «Нелюбовь» получила приз жюри Каннского кинофестиваля, награды еще доброго десятка международных смотров. Картина попала в список из девяти претендентов на «Оскар» в номинации «Лучший иностранный фильм». А совсем недавно была представлена книга «Дыхание камня: мир фильмов Андрея Звягинцева». На этой презентации и состоялся наш разговор.

Андрей, вы довольны книгой?

— Вполне. В ней собраны хорошие тексты и замечательные имена: Наум Клейман, Антон Долин, Андрей Плахов, Игорь Манцов... Глубок текст Евгения Васильева об «Изгнании». Вдумчивы и подробны разборы Людмилы Клюевой, благодаря инициативе которой книга и состоялась. Впервые о затее Людмилы я услышал шесть лет назад, когда ее студенты обратились ко мне с просьбой об интервью для этого сборника. Никогда не думал, что работа над книгой, от замысла к воплощению — такой же длинный путь, как и в кино.

— Не секрет, что не у всех критиков ваши работы вызывают положительный отклик...

— Да, нередко сталкиваюсь с тем, что критики не дают себе труда задуматься, смотрят, как вороватые сороки, по верхам, видят — что-то блестит тут, там, но от них ускользает связь этих вещей, и виноватым в том они считают автора. Чего только не звучало в адрес того же «Изгнания»: «издевательски длинный фильм», «пустой глянцевый ребус», «духовный гламур». Но я не создавал ребус — просто, наверное, обращался не к этой, а к какой-то другой аудитории. И, как понимаю теперь, в частности благодаря этой книге, такая аудитория есть. Авторы издания собрали все бусины в ожерелье, вытянули из кинотекста все необходимые смыслы, разглядели связи, которые не дались поверхностным наблюдателям.

— Немало уколов досталось и вашему фильму 2017 года «Нелюбовь». Лента, как известно, начинается со сцены, где ребенок подслушивает, как папа с мамой обсуждают перспективу определения его в детдом. Так вот, нашлись и те, кто заключает: раз вы сняли фильм об этих «чудовищах», то и сами такой же нелюдь.

— Хорошо, что вы обратили внимание на важную деталь: Борис и Женя не знают, что их слышит мальчик. Понятно, они оба во взвинченном состоянии, напоминающем битву, когда все средства хороши. И Женя совершает такую возгонку равнодушия намеренно, чтобы Борис наконец-то начал действовать, проявил живое участие. И все, что дальше происходит, все их убийственные, жестокие реплики в адрес друг друга понятны каждому, кто хоть раз ссорился с близкими. Ведь когда нас заносит, мы можем и не такое сказать. Иными словами: если внимательно всмотреться в эту сцену и проявить хоть толику сочувствия к героям, можно их историю увидеть и по-другому. И вот что интересно и довольно неожиданно. Заглянув в «Инстаграм» и прочитав там довольно много отзывов на фильм, я вдруг обнаружил, что процентов 80 рецензентов находят в персонажах если не себя, то хотя бы соседей за стеной. Стало быть, немало зрителей находят в себе мужество под влиянием представленной нами трагической истории взглянуть на собственный жизненный опыт и задать себе важные вопросы. Ну а насчет тех, кто с ходу относит этих персонажей к чудовищам и нелюдям... Это, мне кажется, лишний раз свидетельствует о дефиците в нашем обществе сочувствия, умения и желания понять другого.

— Но разве вся наша сегодняшняя жизнь не замешана на жесткости и агрессии, а вовсе не на сочувствии?

— Да, агрессия — одна из примет времени, это точно. А еще одна — это желание рассматривать другого человека исключительно как средство для достижения собственной цели. Неслучайно многие продукты так называемой масскультуры транслируют мифы обывательского сознания о комфортной среде обитания и банальном хеппи-энде, культивируя в людях инфантильность и нежелание задавать себе сложные вопросы.

Что касается моей будто бы нелюбви к персонажам, то судите сами. Каждому фильму ты отдаешь несколько лет: сначала работаешь над сценарием, потом запускаешь проект, а до этого год готовишься к нему. Представьте себе, как можно, три-четыре года лепя собственными руками «глину» людских судеб, не полюбить героев. Без чувства привязанности, любопытства, симпатии к персонажам невозможно сделать фильм.

— Но мне порой кажется, что вы наблюдаете за героями как бы из-за стекла, из другого мира, не из того, где они мучаются и страдают этой самой нелюбовью.

— Ну уж нет, это совершенно неправильное суждение! Между мной и моими героями нет никакой дистанции. Все, что происходит с ними, я соизмеряю с собой. И свидетельствовать перед своим зрителем могу только о том, что знаю и пережил сам. Человек, живущий в башне из слоновой кости, не сможет рассказать о жизни, с которой никак не сопряжен. Все основано на личном опыте. Другое дело — не обязательно только моем. За фильмом стоит работа большой команды. Например, когда мы только начинали писать сценарий, думали отправить мальчика к дяде, пожилому инвалиду. Так было до тех пор, пока я не услышал от моего товарища историю, как в уже далеком детстве (ему сейчас 40) сквозь щель приоткрытой двери он увидел лицо собственной бабушки в момент, когда та говорила его матери, что никогда не будет сидеть с внуком. И вот эта «цитата из жизни» тут же попала в фильм.

— Самым поразительным мне кажется то, что именно в этом фильме, отдающем еще большей безнадежностью, чем «Елена» и «Левиафан», появляется какой-то просвет в тучах — это когда во второй половине сюжета возникают волонтеры со своими суровыми и почти безнадежными хлопотами... Как вы к этой линии в сюжете пришли?

— А фильм бы и не появился, если б не эта вторая часть. В ней — зерно, и я не уверен, что мы вообще смогли бы закончить сценарий, найти развязку, если бы в один прекрасный день не натолкнулись на статью о волонтерском движении «Лиза Алерт». От этой встречи с бескорыстным и абсолютно честным человеческим началом, которое, оказывается, все-таки живет в нашем обществе, пошли все искры сюжета. Есть среди нас люди, которые семь лет назад создали никак не связанное с государством вольное гражданское движение помощи. Они без всякой выгоды отдают свое время и силы на алтарь чужой беды — как отклик, как ответ на абсолютное равнодушие власти к этим бедам. Когда мы узнали про это движение, вся история заиграла новыми красками. Отсюда и сам мальчик, который бежит из дома... Часто задают не имеющий ответа сакраментальный вопрос о шансах искусства изменить мир. Но мне верится, что фильм «Нелюбовь» может стать вдохновляющим примером. От людей, работающих в движении «Лиза Алерт», я знаю, сколько новых добровольцев обратились в волонтерство, после того как вышла картина.

— «Нелюбовь» выдвинута от России на «Оскар». Насколько велики ее шансы и как вы оцениваете объективность судейства?

— Мы уже прошли начальную селекцию, где соревновались 92 картины, и попали в лист из девяти названий. Что касается объективности, то этот отбор происходил примерно так: 6 тысяч членов Американской киноакадемии у себя дома, в тишине и уединении, принимали решение, где поставить галочку. Я абсолютно убежден, что это вопрос судьбы или случая. Какие соображения движут этой рукой — эстетические, политические или какие-то другие, — не ведомо никому.

Диана, сколько лет тебя знаю, не замечала в тебе набожности, никогда не слышала от тебя разговоров на эту тему. Для меня это - «вдруг». Что-то случилось?

Ничего не случилось, и совсем не вдруг. Мне было 13 лет, когда бабушка открыла передо мной огромную книгу. Это была Библия - дореволюционное издание с медными застежками, с иллюстрациями Доре, переложенными папиросной бумагой. Она сказала: «За эту книгу в голодный год мне давали два мешка картошки. Я отказалась». Я спросила, как же ее читать, если в ней написано не по-русски. Она сказала, что это русский, но церковнославянский язык. Надо читать. Сначала будет трудно, а потом все поймешь.

Я давно человек воцерковленный, два года в Охе вела занятия в воскресной школе, в Южно-Сахалинске, правда, в церкви не работала, но меня священники знали, в редакции я готовила материалы на православные темы. Мысль уйти в монастырскую жизнь возникла давно. Когда на Сахалин приезжал митрополит Сергий, работающий в аппарате патриарха, у меня состоялась с ним беседа. Мне было сказано, чтобы я молилась, причащалась. Ко мне присматривались, за мной наблюдали. Договорились, что как только церковь сочтет нужным, я оставлю работу и уйду в монастырь.

Но на Сахалине нет монастырей…

Монастырь обязательно будет, а первая ступень - послушание, уход из светской жизни, его я проходила в епархии. Вторая ступень - рясофор, третья - постриг, когда даешь монастырский обет. От послушания до пострига может пройти длительное время.

В монастырь идут не потому, что в жизни что-то не удовлетворяет, а идут спасать свою душу. Спасаться и молиться. Другой цели нет. Если есть другая - ты там просто не выдержишь. Это тяжелое служение. И вот однажды владыка мне позвонил и сказал, чтобы готовилась прийти на послушание. Он дал мне полгода, чтобы завершить мирские дела: подготовить близких, передать газету в хорошем состоянии, без долгов.

Как отнеслись родные и коллеги к твоему решению?

Сначала резко отрицательно: «Зачем нужно себя хоронить?». Я их убедила, что уход в монастырь это не смерть. Монастырь - это жизнь, правда, своя, отличная от мирской. Насыщенная, очень интересная. Внутренняя.

И какое же послушание тебе дали?

Мое послушание заключалось в работе на кухне. Надо было кормить священников и строительную бригаду - в здании управления епархией шел ремонт. Я чистила овощи, мыла посуду, пол.

Это могла сделать и любая неграмотная бабка, принявшая послушание… Зачем для этого иметь сложный духовный мир, образование, профессиональный опыт? Тебе не кажется, что тебя могли бы лучше использовать?

Любой человек, приходящий в монастырь на послушание, начинает с самой черной, грязной работы.

Проверяется на смирение?

Он должен отрешиться от всех мирских привычек, стереотипов, в том числе и приобрести смирение. Когда-то, еще в Охе, мой коллега, узнав, что я хожу в церковь и веду занятия в воскресной школе, спросил, почему я не ухожу в монастырь. Мол, ты такая инициативная, ты бы там сделала большую карьеру. Так вот, инициатива в монастыре не только не поощряется, она запрещена. Ты должен делать, что тебе сказано и ни на йоту больше. У Серафима Саровского был такой случай. Он дал сестрам послушание привезти из леса два бревна. Они два бревна погрузили и решили, что телега выдержит три. Положили три. Лошадь прошла половину пути и остановилась как вкопанная. И стояла, пока не убрали лишнее. Серафим Саровский их потом отругал за то, что они нарушили послушание.

Решивший жить в монастыре полностью должен отречься от своей воли и исполнять только волю Божию, а это означает делать то, что тебе велит наставник.

Как у тебя складывался день?

Без мирских страстей ты не становишься бесчувственной, их заменяют эмоции совершенно другого уровня. Ты продолжаешь любить, но это другая любовь.
- Когда новоначальный монах приходит в монастырь, его ограничивают в посещении служб и количестве молитв. Духовная жизнь - сложная вещь, и расти духовно можно только очень постепенно. Есть монастырская поговорка: если монах полез на небо, хватайте его за рясу и тащите на землю. Мне разрешено было читать утренние и вечерние молитвы, в субботу ходить на всенощное бдение, в воскресенье на литургию. Через некоторое время добавили читать каждый день псалтырь по одной кафизме (кафизма - это несколько псалмов).

Я вставала рано, молилась, потом шла на кухню, ставила воду горячую, приходила повар, мы готовили завтрак, потом мыли посуду, готовили обед на тридцать человек. Самую обычную еду - борщ, рыбу, морепродукты. Но монастырская еда получается очень вкусной - ведь ее готовят с молитвой… Потом опять мыла посуду, пол на кухне и в кладовой. Затем молилась и шла в келью. Это вполне уютная комнатка с диваном, шифоньером, столом, на котором лежат духовные книги - Библия и молитвослов.

Работа занимала все время, у послушниц не допускается никакой праздности. Беседовала с батюшками я только коротко и по делу, например, если не шла молитва.

Вначале было очень трудно. Я никогда столько физически не работала. Безумно уставала. Приходила в келью, с трудом читала вечернее правило, падала и вырубалась.

Хотелось все бросить?

Никогда. Я много читала о монашестве и хорошо знала, что меня ждет. Я просила Бога только о том, чтобы он дал мне силы крепко держать швабру в руках и не упасть. И действительно, прошло какое-то время, и послушание стало даваться легче и легче. Эта швабра, вначале такая тяжелая, стала как балерина в руках порхать. А вот преодолеть изолированность оказалось труднее.

Журналист привык быть среди людей, привык общаться, справляться с огромным потоком информации, и вдруг - четыре стены…

Не хватало движения. Хотелось просто выскочить на улицу и куда-то бежать, быть среди людей. Это была не моя обязанность, но я ее выпросила - ходить за хлебом. Всего-то полквартала до киоска, в котором покупала десять буханок. Я испытывала удовольствие просто оттого, что шла по улице с этим хлебом. Удовольствие оттого, что я в толпе, сливаюсь с ней. Но вот прошло время. Я шла по этой же многолюдной улице с тем же хлебом, но испытывала совсем другие ощущения. Суета воспринималась мной отстраненно, я к ней уже не имела отношения. Я чувствовала покой. Когда мы приходим с работы и говорим: «Ох, мне бы покоя!» и ложимся на диван… это внешний покой. А я говорю о внутреннем покое - состоянии, когда начинают уходить страсти.

Идя за хлебом, не притормаживала ли ты возле газетного киоска? Чтобы взять свою газету в руки, посмотреть, что же твои бывшие подчиненные без тебя наворочали?

Нет. Газеты я читала в обязательном порядке, но это были православные издания. Полгода не слушала радио, не смотрела телевизор.

Какие люди окружали тебя в этот период?

Они, на мой взгляд, много интереснее светских людей, образованы и очень много работают. Я поняла, что труд священнослужителя - тяжелейшая работа. Не буду называть имена… Вот пример, у батюшки сильнейший радикулит, он испытывает страшные боли, но стоит на службе, как свечечка. Мало того, после службы и кирпичи таскает, помогая на ремонте. Он для меня пример, как преодолевать боль. Глубоко его уважаю, ценю каждое его слово. Учусь у него веселости, оптимизму.

Не надо воспринимать православных людей, как существ со скорбными физиономиями. Существует стереотип, что когда идешь в церковь, надо принять вид сокрушенный, убогий… Это не так. Православие - это радостная религия. Когда стоишь на литургии, приходит такая огромная радость.

Почему ты вернулась?

В моей семье произошла ситуация, с которой, как я поняла, мои близкие без меня бы не справились. Срочно потребовалась моя финансовая и моральная помощь. Я переговорила с владыкой Даниилом, он меня благословил вернуться.

Как встретили твое возвращение в редакционном коллективе?

Хорошо. Я вернулась на должность корреспондента, мне очертили темы - дети-сироты, общественные организации, православие…

По общему мнению, ты вернулась другим человеком. Изменилась даже внешне: перестала модно одеваться, пользоваться макияжем и как бы это выразиться… ушла в тень.

Некоторое время я ходила в монастырской одежде - черной юбке, черной кофте и черном платке, расстраивая дочь и поражая коллег. Но мне действительно было трудно с ней расстаться - я чувствовала в ней себя совершенно комфортно. И все-таки в длинной юбке до пят тяжело залезать в микроавтобусы, да и не хотелось привлекать к себе внимание, я вернулась к мирской одежде. А вот желание украшать себя совсем пропало.

Я избавилась и от многих других привязанностей, даже по отношению к любимым ранее книгам. Сейчас любую вещь могу спокойно отложить в сторону.

Когда я не была воцерковленным человеком, мне казалось, бесстрастие - это плохо. Позитивно - переживать, кого-то любить, бороться за справедливость. «Прав лишь горящий, презревший покой… «Пришлось пройти длинный путь, пока я не поняла выражение, встречающееся в молитвах - «бесстрастная страсть».

Без мирских страстей ты не становишься бесчувственной, их заменяют эмоции совершенно другого уровня. Ты продолжаешь любить, но это другая любовь. Раньше, беспокоясь о своем ребенке, я нервничала, даже паниковала. Сейчас понимаю, что любила ревнивым и нездоровым чувством, что так нельзя, на все воля Божия, даже на несчастье. И надо эту волю Божью принять и молиться вместе со своим ребенком, чтобы Господь дал возможность выйти из тяжелой ситуации.

Я благодарна судьбе за то, что она дала мне в эти полгода работы в епархии.

Ты вернешься в монастырь?

На все воля Божия, окончательно с этой мыслью я не рассталась.

Недавно один очень известный в области предприниматель сказал мне, что вера - удел слабых. Его ничуть не поколебали первые пришедшие мне на язык фамилии - Александра Солженицына и Никиты Михалкова - людей, которых слабыми никак не назовешь…

По мирским меркам слабые люди бывают намного сильнее духовно самых «накачанных». В Библии сказано, что сила в немощи совершается. И я знаю многих, кто с Божией помощью преодолел тяжкие испытания с достоинством, не пачкая себя ложью, не впадая в отчаяние, не преступая нравственного закона.

Полина Садовникова ,
журналист

Середина февраля - время, когда принято ждать прихода весны, сетовать на морозы, есть горячие блины и… Рассказывать миру о своих чувствах. В День всех влюблённых 6 работников региональных СМИ рассказали о начале своего профессионального пути, «патриотизме», творчестве и о том, что объединяет их всех - любви к журналистике.

Листайте слайдер влево или вправо, чтобы прочитать все истории любви.

Мария Струкова (Нововоронеж),
журналист студии «Видео Дон»,
корреспондент телеканала «КТВ»,
редактор газеты «Мой город»

Елена Тюрина (Воронеж),
журналист воронежского издания «Московского комсомольца»

Евгения Добош (Магнитогорск),
редактор профориентационной
газеты для молодежи «Классный репортер»

Анна Боброва (Москва),
журналист информационного портала «Такие дела»
и самиздата «Батенька, да вы трансформер»

Я подумала, что буду журналистом, классе в восьмом, как раз когда была Болотная и митинги. Тогда мне нравился этот вызов: есть свободные люди, которые освещают эти события, и несвободные, которые замалчивают. Представляла, что пойду в политическую журналистику, буду вечно со всеми бороться. Когда период подросткового максимализма прошел, и я начала работать, я поняла, что творчество может не только приносить удовольствие, но и быть источником дохода.

Плюс, журналистика - это всегда работа с людьми. Самые яркие моменты в моей работе связаны именно с общением. Свой первый текст для «Таких дел» я поехала писать в Тулу, там проходил сбор средств на лечение мальчика Ваню с мышечной дистрофией. Фотограф, с которой мы поехали, тоже тогда первый раз снимала для издания. Когда мы вышли из квартиры героя, она расплакалась, а по пути в Москву у нас сломалась машина и мы долго стояли посреди дороги. Был очень сложный день, но тот текст собрал много средств для фонда.

Я люблю тексты, мне нравится процесс подготовки и написания, хотя мне интересно поработать с видео, заняться разработкой спецпроектов. Классно, что в нашей профессии можно пробовать себя в разных жанрах и направлениях, а не заниматься одной и той же работой. Стоит идти в журналистику всем, кому это действительно интересно - получается именно у тех, кто больше всего увлечен. Им я могу посоветовать только больше читать (и СМИ, и литературу).

В чем состоит задача журналиста? Как говорит Валерий Панюшкин: «Нет ничего важнее, чем рассказывать истории». Я с ним согласна, но добавлю еще, что важно получать наслаждение от того, что делаешь, и не важно, в каком медиа ты работаешь.

Елена Панкрушина (Липецк)
редактор «Липецкой газеты»

Прежде чем оказаться на посту редактора печатного издания, я училась на физико-математическом факультете, очень любила решать задачи и считала математику своей главной страстью. Но после окончания вуза поняла, что не хочу заниматься научной деятельностью. Тут и вспомнила о том, как в школьное и студенческое время делала стенгазеты. Вскоре я уже писала в журнал, потом меня позвали стажироваться на местном ТВ и взяли в штат областной газеты. Так всё и началось.

Наверное, в своей профессии мне больше всего нравится общаться с людьми разных профессий, статусов, возрастов, разговаривать на серьезные темы, которые не всегда удается обсудить с привычным окружением. Ну и, конечно же, расширение кругозора: больше пишешь - больше узнаешь сам. Ещё можно побывать в очень необычных местах, а во время митингов, массовых гуляний и фестивалей можно оказаться в самом эпицентре событий.

Данис Хамидуллин (Казань)
контент-маркетолог,
журналист портала Pro.Kazan.ru,
редактор газеты «Город»

Мария Струкова (Нововоронеж) ,
журналист студии «Видео Дон»,
корреспондент телеканала «КТВ»,
редактор газеты «Мой город»

В детстве хотела быть кем угодно, в том числе и журналистом, но после школы поступила на факультет романо-германской филологии, училась на переводчика английского и немецкого языков. На 2 курсе случайно узнала, что идет набор на заочное отделение факультета журналистики Воронежского госуниверситета. Пошла туда наудачу, взяли. На журфаке я проучилась четыре года, после переехала в Нововоронеж и работала в сфере IT в иностранной компании. А потом заскучала. Пошла так же наудачу в единственное СМИ нашего города с вопросом: «А вам корреспондент не нужен?». Оказалось, нужен.

В работе мне нравится общаться с разными людьми. За время работы в газете и на телевидении мой круг общения сильно расширился. Как журналист я каждый день знакомлюсь с новыми людьми, и некоторые из них действительно интересные!

У моей профессии есть недостатки, но я всё равно ее люблю. Если вы не согласны на ненормированный рабочий день, цензуру, общаться с людьми с разными «тараканами», не готовы идти к цели любой ценой - вряд ли профессия журналиста придется вам по душе. А если чувствуете, что журналистика - ваше, оттачивайте коммуникабельность и терпение - самые необходимые качества. Важно уметь находить интересные события и необыкновенных людей. Со временем учишься смотреть на мир через призму журналистики - разговариваешь с подругой, а у тебя сразу щелкает: «Это же сюжет!». Задача журналиста - найти идею, найти людей, которые согласятся дать интервью на тему на камеру и выдать квинтэссенцию события кратко и понятно. Если вы готовы всё это в себе развивать - welcome (добро пожаловать - англ.). Если это действительно ваша профессия - будете получать от нее удовольствие.

Елена Тюрина (Воронеж) ,
журналист воронежского
издания «Московского комсомольца»

Интерес к журналистике у меня был всегда (еще в детском саду я копировала Екатерину Андрееву и других журналистов-телевизионщиков), но влюбилась в профессию в шестом классе - тогда меня определили в школьный сектор радио и печати. Сначала перспектива писать для школьной газеты меня не слишком обрадовала, но я пришла на школьную планерку, тут же придумала пять тем для нового выпуска, сделала пару материалов. Их, конечно, переписали, но сказали, что я молодец. Я поняла, что мне предстоит многому научиться. Пришла домой и сказала, что буду журналистом - меня уже было не остановить. На первом курсе журфака хуже всего у меня получались репортажи. Я вообще не понимала, как их писать. Но я была очень упорной и решила, что научусь это делать. Сейчас репортаж - мой любимый жанр, который принес мне победу на трех всероссийских конкурсах.

В журналистике мне нравится всё. Интернет полон возможностей: хочешь, видео снимай, хочешь - пиши тексты, фотографируй, делай инфографику, сайты, каналы на Ютубе или в Телеграме. А хочешь - всё вместе. На мой взгляд, если человек не умеет писать или не хочет - это не значит, что ему дорога в СМИ закрыта. Он, может оказаться крутым и дизайнером или SMM-щиком.

Тем, кто собираются связать свою жизнь с журналистикой, нужно приготовиться много работать, быть внимательными и учиться больше слушать, чем говорить, работать в команде. Но самое главное - быть порядочным человеком. Звучит банально, но я убеждена, что каждый журналист должен помнить: он владеет огромной силой - словом. У него есть доступ к площадке с большой аудиторией и надо быть очень аккуратными: мы сказали, написали, сфотографировали и забыли, трафик пошел - прекрасно, а герою материала с этим придется жить.

Сейчас мне кажется, что журналистика - мое предназначение.

Евгения Добош (Магнитогорск) ,
редактор профориентационной
газеты для молодежи
«Классный репортер»

Для меня журналистика - жизнь. Не представляю себя без интервью, новых знакомств, встреч, написания статей. У меня никогда не возникало желания стать кем-то другим: любовь к «второй древнейшей» профессии началась еще во время поездок на областной фестиваль детских и юношеских СМИ и продолжается до сих пор. За это время я успела поработать телекорреспондентом, работником пресс-службы и редактором газеты. Но если выбирать между телевизионной и печатной журналистикой, я выберу вторую. Работа редактора в каком-то смысле подразумевает больше творчества: я самостоятельно выстраиваю каждый выпуск газеты. Это свобода для моего профессионального самовыражения, развития.

Журналистика не стоит на месте и постоянно ставит перед нами новые задачи, требующие решения. Я стараюсь расширить свои профессиональные навыки, освоить новые методы работы, форматы. Миссия журналиста - просвещать, помогать читателю смотреть на мир шире. Чтобы достичь успеха, нужно рефлексивно и проектно мыслить, ясно выражать свои мысли, хотеть самосовершенствоваться.

Могу ли я назвать себя патриотом профессии? Думаю, что если бы у меня была возможность вернуться назад, то я бы всё равно выбрала профессию журналиста! Может, это и есть патриотизм - любовь и уважение к тому, что делаешь. Моя профессия - это мой стиль жизни и ее познания, диалог с обществом, мое творчество, способ найти ответы на все мои вопросы, возможность сделать мир лучше. Это я. И я люблю ее за это. Кроме того, я чувствую себя нужной людям. При этом я понимаю, что свою работу надо не только любить, но и относиться к ней со всей серьезностью. Журналистика для меня - любовь с первого взгляда и на всю жизнь.

Света и Саша любили друг друга, но совместная жизнь закончилась расставанием. Каждый попытался создать свою семью, но не смогли забыть друг друга. Они встречаются и снова расстаются. Каждый раз женщина страдает, впадает в депрессию, пытается жить своей жизнью. Как только появляется Саша, она забывает обиды и готова быть рядом. Почему так происходит и как правильно расставаться, советует психолог.

Света и Саша познакомились на вечеринке, когда ей было 16 лет, а ему 18. Она оканчивала школу, а он был студентом института. Сразу появилась взаимная симпатия. Свете нравилось, что он умный, весёлый, образованный. По его словам, Сашу привлекала внешность Светы и упорный характер: она добивалась поставленных целей. Молодые люди общались по выходным и в интернете, ходили в кафе, ездили на природу.

Их объединяли общие интересы: нравилась одна и та же музыка, фильмы, хотелось быть рядом. После того как Света поступила в вуз в Минске, они стали жить вместе в съёмной квартире.

Попытка жить вместе

Совместная жизнь длилась полгода. Несмотря на любовь, молодые часто спорили и ссорились. Саша настаивал на своём, утверждал, что он мужчина и последнее слово должно быть за ним, а Света считала, что если мужчина любит женщину, то должен ей уступать.

Саша не бросал холостяцкие замашки, задерживался с друзьями, в то время как Света ждала его дома. Постепенно отлучки стали частыми, Саше приходили СМС по ночам. Света заподозрила, что у Саши появилась другая.

Когда она предложила поговорить, чтобы разобраться, что происходит, Саша не стал этого делать, а просто сказал: «Нам лучше расстаться».

Как он, так и я

Света перешла в общежитие, страдала, плакала, забросила учёбу, но не звонила Саше, потому что считала унизительным навязываться мужчине.

Примерно через год на Свету обратил внимание однокурсник Рома. Провожал, дарил цветы, приглашал в кафе. Свете он казался неплохим парнем, но она постоянно сравнивала его с Сашей, которого, как ей казалось, продолжала любить. От общих знакомых она узнала, что Саша женится. Решила так: если Саша женится, то и она примет ухаживания Ромы. «Как он, так и я», — подумала Света. А любовь возникнет со временем.

Света с Ромой поженились, жили дружно: не спорили и не ссорились.

Света считала, что у супругов не должно быть секретов друг от друга, и рассказала Роме о своих прошлых отношениях с Сашей. Рома стал ревновать, спрашивал «Где была?», не отпускал на посиделки с подругами. Света обижалась, оправдывалась, что всё в прошлом, она ведь не встречается с Сашей. Отношения стали неровные, напряжённые.

Снова встретились — снова любовь

Однажды в Слуцке в гостях у одноклассницы Света встретила Сашу. И переживания начались снова: Света поняла, что чувства никуда не делись, она его по-прежнему любит.

Саша пригласил на свидание: ходили по городу, вспоминали, целовались. Света была готова расстаться с мужем и выйти за Сашу. Он говорил, что любит только её, но изменить ничего не может. Они снова расстались.

Следующая встреча произошла ещё через два года. Увидев Свету, снова стал говорить ей о любви, предлагал жить вместе. К этому времени Саша развёлся с женой, пожил с другой женщиной, расстался.

Как поступить

Света не знает, как быть: она чувствует, что любит Сашу, но и Рому оставить не может, ведь он ни в чём не виноват. Она хочет иметь семью, прочные и надёжные отношения. Думает, получится ли у неё так с Сашей? Можно ли на него надеяться? Она ругает себя за то, что не может закончить эти отношения, которые не дают ей спокойно жить.

Мнение специалиста. Отбросить романтику и расставить приоритеты

Ситуацию комментирует Наталья Руткевич , врач-психотерапевт Слуцкой ЦРБ :

«Свету и Сашу связывает юношеская любовь, которая запомнилась яркими всепоглощающими чувствами. По-видимому, именно эмоциональных переживаний ей не хватает в отношениях с мужем.

Опыт совместной жизни Светы и Саши показал, что партнёр не был готов к построению семьи, скорее всего, не ставил такой цели. То, что Света принимала за любовь, для Саши было способом обеспечения собственного комфорта.

При решении семейных проблем женщины чаще идут на компромисс, а партнёру этого не нужно, ему и так хорошо. Мужчины предпочитают уходить от решения проблем: погулять с друзьями, найти новую подружку, отвлечься и не обременять себя житейскими вопросами.

Женщина, как правило, настроена на серьёзные отношения: создание семьи, рождение детей. Она ищет не любовника, а потенциального мужа.

В данном случае расставание пары произошло именно по этой причине: не совпали планы на дальнейшую жизнь.

Как правильно оценить ситуацию

Прежде всего, Свете нужно отбросить иллюзии и «разложить по полочкам» поступки Саши. Ей нужно понять, что одни и те же события каждый воспринимает по-своему.

Каждый раз «бывший» вновь предлагает встречаться, Света решает, что это любовь. Это будоражит её и подталкивает к новой встрече. Его мысли могут быть совсем другими: «А почему бы нет?»

Если ситуация повторяется, то свидетельствует скорее не о любви, а об её отсутствии, ведь повторяются не только встречи, но и расставания.

Мысли о прошлом мешают жить настоящим

У Светы семья, она дорожит отношениями. Возникшую ситуацию ей лучше принять как испытание чувств к супругу, своей верности и стойкости. Можно остаться благодарным Саше за подаренные чувства, приятные моменты и завершить отношения.

Можно, конечно, поддаться пылкой страсти и броситься в омут с головой. Но исход таких действий предсказуем: очередное расставание.

Чтобы этого избежать, лучше отбросить романтические мысли и расставить приоритеты, что важнее: эмоции и неопределённость или семья и сложившиеся отношения. Направить усилия не на выяснение отношений с «бывшим», а на оживление существующих.

Как прекратить ненужные отношения

• Решение должно быть обдуманным и окончательным. Сказать о нём нужно сразу: не растягивать прощание и не подавать надежд. Не соглашаться «остаться друзьями».
• Объявить о прекращении отношений лучше на нейтральной территории, которая не вызывает приятных ассоциаций.
• Продумать разговор: несколько конкретных фраз, которые однозначно дадут понять, что возврата не будет.
• Не выслушивать объяснения и извинения, говорить серьёзно и твёрдо, не улыбаться и не кокетничать. На упрёки в бездушии и бессердечности сохранять невозмутимый вид.
• Не отвечать на звонки, сообщения, не заглядывать на его странички, занести в «чёрный список» в телефоне, заблокировать в социальных сетях. Ведь любое сообщение может стать началом новой истории.
• При случайных встречах не поддерживать разговор, а односложно ответить, что никаких отношений не будет.
• Быть твёрдой в принятом решении. Не позволять возвращаться к прошлому, не искать встреч, не возобновлять общение ни при каких обстоятельствах".