ГМК-сектор Казахстана настаивает на изменении проекта нового экологического кодекса, который ужесточает требования и к инвесторам, и к отечественным компаниям.

Претензии к проекту нового экологического кодекса (его разрабатывает Минэнерго РК) бизнес высказывает не впервые. В феврале 2019 кодекс должен был попасть на рассмотрение парламента, а в декабре прошлого года вице-министр энергетики Сабит Нурлыбай заявил: главным принципом нового законодательства станет принцип «загрязнитель платит». Такой принцип концентрировал постоянный экоконтроль до узкого круга природопользователей – порядка 200 компаний, которые дают львиную долю загрязнений, 70–80% всех эмиссий в окружающую среду.

Узкий круг виноватых

В узкий круг «загрязнителей» автоматически попали почти все представители горно-металлургического сектора. Неудивительно, что именно Республиканская ассоциация горнодобывающих и горно-металлургических предприятий (АГМПК) первой забила тревогу. Главная новелла нового экокодекса касается обязательного требования внедрить на предприятиях-загрязнителях наилучшие из доступных технологий, снижающих вредные выбросы и энергоемкость производства. На все это разработчики кодекса отводили срок в пять-семь лет. Игнор требования должен был привести к остановке предприятия.

Ограничение круга подконтрольных загрязнителей только теми предприятиями, которые дают наибольший суммарный «выхлоп» по республике, едва ли поможет достичь искомых целей по охране окружающей среды – с таким мнением выступил тогда директор департамента экологии и промышленной безопасности АГМПК Талгат Темирханов . Свою позицию он пояснил на примерах: в Нур-Султане (Астане на тот момент) и в Алматы металлургические гиганты не дымят, однако смог в этих казахстанских мегаполисах является серьезной проблемой для местных властей.

Поэтому со стороны представителей ГМК поступило предложение: в рамках работы над кодексом смоделировать все возможные варианты развития ситуации, связанные и с расширением или сужением производственных мощностей и с ростом автотранспортных средств и жилого сектора страны.

Недопонимание возникло и по поводу затрат на внедрение наилучших доступных технологий для улучшения экологических показателей. Бизнес заинтересовался: почему в таком случае он должен одновременно продолжать выплачивать экологические платежи в местные бюджеты.

Изменился только дедлайн

В итоге проект экологического кодекса потребовал более значительной доработки, чем предполагалось, и на рассмотрение в парламент в феврале не попал. В правительство, чье заключение предшествует парламентской оценке, кодекс будет внесен только в сентябре. Однако, как заявил на металлургическом форуме Minex-2019 исполнительный директор АГМПК Николай Радостовец , процесс совершенствования экокодекса пока вовсе стоило бы приостановить. «Сейчас разрабатывается экологический кодекс, разрабатывается второпях, – заявил Радостовец. – Там вообще непонятно, как нам идти дальше, а кодекс может в конце года вступить в действие, поскольку так записано в тех или иных проектных решениях. Может быть, нам вообще затормозить процесс совершенствования? Посмотреть, как будет работать Кодекс о недрах, посмотреть мировую практику. Та версия экологического кодекса, которую мы сейчас видим, вызывает больше вопросов, чем ответов», – добавил он.

Основные пункты, по которым у недропользователей возникали вопросы к разработчикам проекта, не изменились. В новом Экокодексе прописана обязанность загрязнителей разработать программы по внедрению наилучших доступных технологий и в течение 10 лет (в первоначальном варианте, напомним, рассматривался срок от пяти до семи лет) реализовать эти программы на практике. Причем, как пояснил на форуме Minex-2019 Талгат Темирханов, без выполнения этого требования предприятия не смогут получить комплексные экологические разрешения, то есть не смогут осуществлять свою деятельность. Получается, в самой оспариваемой металлургическим бизнесом норме будущего кодекса пока сменился только дедлайн возможного закрытия предприятия.

«Введение подобной нормы – это значительные риски для ГМК, на наш взгляд. Мы хотели бы предложить предусмотреть добровольный порядок перехода на комплексное экологическое разрешение», – сказал Темирханов. Он также предложил учесть тот факт, что часть предприятий ГМК введена в строй в середине прошлого века, поэтому к ним нужен особый подход. «Если вектор внедрения наилучших доступных технологий предприятием выбран, но для его внедрения десяти лет не хватает, то должен быть механизм, который позволит таким предприятиям путем согласования с уполномоченным органом продлевать программу повышения экологической эффективности на срок не более 20 лет», – уточнил Темирханов.

Бизнес против государственных «посещений»

Еще одна норма, против которой протестует металлургический бизнес, – это инициатива по внедрению механизма «посещения» экологической инспекцией наиболее крупных предприятий-загрязнителей. Подобная форма контроля заложена в Предпринимательском кодексе – по наблюдениям предпринимателей, она не всегда сопровождается наличием веских оснований и часто назначается на основании поручения того или иного государственного органа или должностного лица. Разработчики обосновывают применение нормы необходимостью получения оперативной информации об исполнении природопользователями своих обязательств. Природопользователи опасаются, что эта норма сделает из них дойных коров.

«Мы считаем, что это несет за собой большие коррупционные риски и постоянное отвлечение от основной операционной деятельности специалистов предприятий» – заявляют представители АГМПК.

И наконец, проект будущего кодекса пока не решает вопрос двойной, а то и тройной экологической финансовой нагрузки на предприятия отрасли. В настоящее время представители ГМК платят дважды: помимо экологических платежей за эмиссию они несут нагрузку по выполнению природоохранных мероприятий. А с введением практики получения комплексных экологических разрешений им придется раскошеливаться на внедрение наилучших доступных технологий. Причем по европейским стандартам, что приведет к удорожанию процесса. Мы хотели бы законодательно согласовать позицию в части того, чтобы эти экологические платежи использовались самими предприятиями, при внедрении НДТ, – сказал Темирханов. – Законодатель предусматривает, что в Казахстане будут разработаны стандарты на базе европейских BREF (отраслевых справочников наилучших доступных технологий. – Kursiv). Но они довольно жесткие, и лимиты по нормативам в них очень сжатые. И при первом приближении становится очевидным, что предприятия ГМК Казахстана пока не готовы переходить одномоментно к европейским стандартам, так как это потребует колоссальных вложений финансовых средств, и большая часть предприятий не сможет соответствовать этим требованиям». По мнению Темирханова, Казахстану следует пойти по стопам России, где разработали собственные национальные стандарты НДТ с одним отлагательным условием: с момента принятия этих нацстандартов они каждые 10 лет они пересматриваются в сторону ужесточения и сближения с европейскими аналогами.

МИИР должно стать третейским судьей

Очевидно, что за четыре месяца с момента первого публичного столкновения точек зрения разработчиков нового экокодекса и ГМК стороны к взаимопониманию по принципиальным для себя вопросам не пришли. В этой ситуации им нужен посредник, способный учесть интересы и государства, и бизнеса. Таковым вполне могло бы стать Министерство индустрии и инфраструктурного развития, которое, с одной стороны, обязано блюсти государственные интересы, с другой же – развитие ГМК входит в орбиту полномочий и обязанностей этого ведомства. И в ходе форума Minex вице-министр этой структуры Тимур Токтабаев сделал косвенную заявку на эту посредническую роль: «Сейчас в Казахстане продолжается разработка экологического кодекса, он должен помочь в обеспечении перехода страны на международные стандарты. Одновременно мы понимаем, что сейчас в мире идет борьба за инвестиции, поэтому нужно найти золотую середину, которая будет устраивать государство и инвестора», – сказал Токтабаев.

ГМК-сектор Казахстана настаивает на изменении проекта нового экологического кодекса, который ужесточает требования и к инвесторам, и к отечественным компаниям.

Претензии к проекту нового экологического кодекса (его разрабатывает Минэнерго РК) бизнес высказывает не впервые. В феврале 2019 кодекс должен был попасть на рассмотрение парламента, а в декабре прошлого года вице-министр энергетики Сабит Нурлыбай заявил: главным принципом нового законодательства станет принцип «загрязнитель платит». Такой принцип концентрировал постоянный экоконтроль до узкого круга природопользователей – порядка 200 компаний, которые дают львиную долю загрязнений, 70–80% всех эмиссий в окружающую среду.

Узкий круг виноватых

В узкий круг «загрязнителей» автоматически попали почти все представители горно-металлургического сектора. Неудивительно, что именно Республиканская ассоциация горнодобывающих и горно-металлургических предприятий (АГМПК) первой забила тревогу. Главная новелла нового экокодекса касается обязательного требования внедрить на предприятиях-загрязнителях наилучшие из доступных технологий, снижающих вредные выбросы и энергоемкость производства. На все это разработчики кодекса отводили срок в пять-семь лет. Игнор требования должен был привести к остановке предприятия.

Ограничение круга подконтрольных загрязнителей только теми предприятиями, которые дают наибольший суммарный «выхлоп» по республике, едва ли поможет достичь искомых целей по охране окружающей среды – с таким мнением выступил тогда директор департамента экологии и промышленной безопасности АГМПК Талгат Темирханов . Свою позицию он пояснил на примерах: в Нур-Султане (Астане на тот момент) и в Алматы металлургические гиганты не дымят, однако смог в этих казахстанских мегаполисах является серьезной проблемой для местных властей.

Поэтому со стороны представителей ГМК поступило предложение: в рамках работы над кодексом смоделировать все возможные варианты развития ситуации, связанные и с расширением или сужением производственных мощностей и с ростом автотранспортных средств и жилого сектора страны.

Недопонимание возникло и по поводу затрат на внедрение наилучших доступных технологий для улучшения экологических показателей. Бизнес заинтересовался: почему в таком случае он должен одновременно продолжать выплачивать экологические платежи в местные бюджеты.

Изменился только дедлайн

В итоге проект экологического кодекса потребовал более значительной доработки, чем предполагалось, и на рассмотрение в парламент в феврале не попал. В правительство, чье заключение предшествует парламентской оценке, кодекс будет внесен только в сентябре. Однако, как заявил на металлургическом форуме Minex-2019 исполнительный директор АГМПК Николай Радостовец , процесс совершенствования экокодекса пока вовсе стоило бы приостановить. «Сейчас разрабатывается экологический кодекс, разрабатывается второпях, – заявил Радостовец. – Там вообще непонятно, как нам идти дальше, а кодекс может в конце года вступить в действие, поскольку так записано в тех или иных проектных решениях. Может быть, нам вообще затормозить процесс совершенствования? Посмотреть, как будет работать Кодекс о недрах, посмотреть мировую практику. Та версия экологического кодекса, которую мы сейчас видим, вызывает больше вопросов, чем ответов», – добавил он.

Основные пункты, по которым у недропользователей возникали вопросы к разработчикам проекта, не изменились. В новом Экокодексе прописана обязанность загрязнителей разработать программы по внедрению наилучших доступных технологий и в течение 10 лет (в первоначальном варианте, напомним, рассматривался срок от пяти до семи лет) реализовать эти программы на практике. Причем, как пояснил на форуме Minex-2019 Талгат Темирханов, без выполнения этого требования предприятия не смогут получить комплексные экологические разрешения, то есть не смогут осуществлять свою деятельность. Получается, в самой оспариваемой металлургическим бизнесом норме будущего кодекса пока сменился только дедлайн возможного закрытия предприятия.

«Введение подобной нормы – это значительные риски для ГМК, на наш взгляд. Мы хотели бы предложить предусмотреть добровольный порядок перехода на комплексное экологическое разрешение», – сказал Темирханов. Он также предложил учесть тот факт, что часть предприятий ГМК введена в строй в середине прошлого века, поэтому к ним нужен особый подход. «Если вектор внедрения наилучших доступных технологий предприятием выбран, но для его внедрения десяти лет не хватает, то должен быть механизм, который позволит таким предприятиям путем согласования с уполномоченным органом продлевать программу повышения экологической эффективности на срок не более 20 лет», – уточнил Темирханов.

Бизнес против государственных «посещений»

Еще одна норма, против которой протестует металлургический бизнес, – это инициатива по внедрению механизма «посещения» экологической инспекцией наиболее крупных предприятий-загрязнителей. Подобная форма контроля заложена в Предпринимательском кодексе – по наблюдениям предпринимателей, она не всегда сопровождается наличием веских оснований и часто назначается на основании поручения того или иного государственного органа или должностного лица. Разработчики обосновывают применение нормы необходимостью получения оперативной информации об исполнении природопользователями своих обязательств. Природопользователи опасаются, что эта норма сделает из них дойных коров.

«Мы считаем, что это несет за собой большие коррупционные риски и постоянное отвлечение от основной операционной деятельности специалистов предприятий» – заявляют представители АГМПК.

И наконец, проект будущего кодекса пока не решает вопрос двойной, а то и тройной экологической финансовой нагрузки на предприятия отрасли. В настоящее время представители ГМК платят дважды: помимо экологических платежей за эмиссию они несут нагрузку по выполнению природоохранных мероприятий. А с введением практики получения комплексных экологических разрешений им придется раскошеливаться на внедрение наилучших доступных технологий. Причем по европейским стандартам, что приведет к удорожанию процесса. Мы хотели бы законодательно согласовать позицию в части того, чтобы эти экологические платежи использовались самими предприятиями, при внедрении НДТ, – сказал Темирханов. – Законодатель предусматривает, что в Казахстане будут разработаны стандарты на базе европейских BREF (отраслевых справочников наилучших доступных технологий. – Kursiv). Но они довольно жесткие, и лимиты по нормативам в них очень сжатые. И при первом приближении становится очевидным, что предприятия ГМК Казахстана пока не готовы переходить одномоментно к европейским стандартам, так как это потребует колоссальных вложений финансовых средств, и большая часть предприятий не сможет соответствовать этим требованиям». По мнению Темирханова, Казахстану следует пойти по стопам России, где разработали собственные национальные стандарты НДТ с одним отлагательным условием: с момента принятия этих нацстандартов они каждые 10 лет они пересматриваются в сторону ужесточения и сближения с европейскими аналогами.

МИИР должно стать третейским судьей

Очевидно, что за четыре месяца с момента первого публичного столкновения точек зрения разработчиков нового экокодекса и ГМК стороны к взаимопониманию по принципиальным для себя вопросам не пришли. В этой ситуации им нужен посредник, способный учесть интересы и государства, и бизнеса. Таковым вполне могло бы стать Министерство индустрии и инфраструктурного развития, которое, с одной стороны, обязано блюсти государственные интересы, с другой же – развитие ГМК входит в орбиту полномочий и обязанностей этого ведомства. И в ходе форума Minex вице-министр этой структуры Тимур Токтабаев сделал косвенную заявку на эту посредническую роль: «Сейчас в Казахстане продолжается разработка экологического кодекса, он должен помочь в обеспечении перехода страны на международные стандарты. Одновременно мы понимаем, что сейчас в мире идет борьба за инвестиции, поэтому нужно найти золотую середину, которая будет устраивать государство и инвестора», – сказал Токтабаев.

К настоящему времени алмазы найдены на всех континентах Земли, в том числе и в Антарктиде, где обнаружены осколки железного метеорита с алмазами. Возраст природных алмазов, согласно оценкам, насчитывает более 100 млн. лет.

Алмаз относится к числу важнейших и ценнейших полезных ископаемых. Месторождения алмазов подразделяются на две большие группы: коренные (первичные), связанные с магматическими горными породами, и россыпные (вторичные), возникшие при разрушении коренных месторождений. Коренными месторождениями алмазов являются кимберлиты и лампроиты, во всем мире они приурочены к древним платформам — Индийской, Китайской, Сибирской, Восточно-Европейской, Австралийской. Из россыпей можно выделить следующие геолого-генетические типы, источники которых могут быть объектами рентабельной добычи алмазов: делювиальные, пролювиальные, аллювиальные и морские (прибрежно-морские и шельфовые).

Первоначально алмазы находили только в россыпях и практически всегда случайно. Высказывались догадки о коренных источниках этого минерала, но его систематическими и целенаправленными поисками никто не занимался. Лишь после открытия первых алмазов в речных отложениях Южной Африки старатели неожиданно наткнулись на их скопления вдали от рек. Они не подозревали, что имеют дело с коренными залежами алмазоносной породы и называли их просто «сухими алмазными копями» в отличие от «мокрых копей», расположенных в руслах рек. Первая «сухая копь» была обнаружена в 1870 году и названа Ягерсфонтейн. В том же году и следующем были найдены и другие копи, в том числе Колесбергская копь, или Нью Раш, переименованная в 1873 году в Кимберли.

Но первые коренные месторождения алмазов нашли не в Африке. Ученые доказали, что первое коренное месторождение алмазов было найдено в Индии задолго до открытия южноафриканских кимберлитов. Таким образом, в настоящее время старейшими из действующих коренных месторождений алмазов являются индийские, но, по некоторым оценкам, ежегодно там добывают всего лишь около 15 тысяч карат.

Примерное распределение алмазных ресурсов между коренными источниками и россыпями — соответственно 85% и 15%, поэтому важнейшими источниками промышленной добычи алмазов являются кимберлитовые и лампроитовые трубки. Трубками они называются, потому что алмазоносная порода сосредоточена в объеме, напоминающем конусообразную трубку.

Кимберлитовая трубка — коренное месторождение алмазов

Кимберлитовая трубка представляет собой гигантских размеров столб, оканчивающийся в верхней части раздувом конической формы. С глубиной коническое тело сужается, напоминая по форме гигантскую морковь, и на какой-то глубине переходит в жилу. Кимберлитовые трубки — своеобразные древние вулканы, наземная часть которых в большой степени разрушена в результате эрозионных процессов. Одна из самых больших алмазоносных трубок находится в Танзании — трубка рудника «Мвадуи». Она занимает площадь длиной более 2,5 км и шириной более 1,5 км. Кимберлитом называется ультраосновная горная порода брекчиевидного строения, которая состоит из оливина, флогопита, пиропа и других минералов. Имеет черный цвет с синеватым и зеленоватым оттенком. В настоящее время известно свыше 1500 тел кимберлита, из которых 8-10% — алмазоносные породы.

По оценкам специалистов, около 90% запасов алмазов коренных источников сосредоточены в кимберлитовых трубках, а около 10% — в лампроитовых трубках.

Алмазоносный лампроит впервые открыт в Австралии в 1976 году. Это отличный от кимберлитов генетический тип месторождений алмазов. Лампроиты географически бывают связаны с кимберлитами, в составе тех и других много общего, но есть и существенные различия. Лампроит отличается от кимберлита высокой концентрацией титана, калия, фосфора и некоторых других элементов. Вместе с этим, нет существенных различий между алмазами этих двух типов магматитов. Месторождение трубки Аргайл обладает самыми большими запасами алмазов в мире. Только около 5% алмазов из лампроитов могут быть использованы в ювелирной промышленности, остальные используются в технических целях. При этом трубка Аргайл является главным источником редких розовых алмазов. Помимо Австралии лампроиты известны в Бразилии, в нашей стране — Карелии и Кольском полуострове.

Существует особенность размещения коренных месторождений алмазов — их приуроченность к труднодоступным необжитым территориям. Если с этих позиций рассмотреть местоположение практически всех известных ныне алмазоносных кимберлитовых и лампроитовых трубок, то получается следующая картина. Первые алмазоносные кимберлитовые трубки в Южной Африке были открыты в ее центральной части, где до 70-х годов 19-го века лишь отдельные буры-колонисты пытались осваивать африканский буш под сельскохозяйственные угодья. Никаких солидных поселений в этих районах в то время не было. Города Кимберли и Йоханнесбург возникли позже: первый после начала освоения алмазных месторождений, второй — вблизи крупнейшего золоторудного. В Лесото природа спрятала кимберлиты высоко в горах, куда можно добраться лишь пешком или на лошадях. Алмазоносные кимберлиты этой страны называют самыми высокогорными в мире. Кимберлитовые трубки Ботсваны (Орапа и Джваненг) — крупнейшие в мире — размещаются в безводной знойной пустыне Калахари, где они к тому же покрыты многометровой толщей песков. То же самое относится и к алмазным месторождениям других африканских стран — Танзании, Гвинеи, Анголы, Сьерра-Леоне, Мали и др.

Немногочисленные выходы алмазоносных кимберлитов Индии локализованы в пределах пустынной территории шт. Мадхья-Прадеш и других штатов. Даже в такой перенаселенной стране, как Китай, и то алмазоносные кимберлиты располагаются в относительно необжитых местах.

В особенно неблагоприятных климатических и географических условиях сосредоточены алмазоносные кимберлиты в северном полушарии. Якутия — территория вечной мерзлоты, Архангельск — заболоченная тайга, низкие температуры зимой. Алмазные месторождения Канады находятся на севере Американского континента, в местности, где отсутствовали населенные пункты и какая-либо инфраструктура. К тому же там 75% кимберлитовых тел располагаются под озерами.

Россыпные месторождения алмазов образуются в основном за счет размыва коренных кимберлитовых трубок. Россыпи размещаются возле коренных месторождений в пределах кимберлитовых районов и полей или возникают на удалении от этих районов в благоприятных для россыпеобразования геолого-структурных условиях, создавая самостоятельные алмазоносные россыпные районы и поля. При этом изменяется морфология кристаллов, происходит их дифференциация по крупности и пр. Ввиду того, что алмаз обладает особой абразивной стойкостью, он может переноситься на большие расстояния от коренного источника, иногда на тысячи километров (например, прибрежно-морские россыпи Юго-Западной Африки). Если рассматривать всю совокупность находящихся в коренном источнике по абразивной стойкости кристаллы и их сростки, то при транспортировке их неустойчивая часть разрушается. Поэтому алмазы из россыпей, даже расположенных вблизи от коренного источника, по качеству превосходят алмазы из кимберлитов этой трубки. В процессе даже недалекого переноса уничтожается часть сростков, камней с различными дефектами, что приводит к возрастанию доли ювелирных алмазов.

10-й класс - тема «Горнодобывающая промышленность»
7-й класс - при изучении строения литосферы и полезных ископаемых
8-9-й класс - при изучении полезных ископаемых и горнодобывающей промышленности РФ; особенно в теме «Дальний Восток»
7-10-й классы - общий уровень, для праздничного занятия перед
Международным женским днем

Десять первых стран мира
по добыче ювелирных алмазов

Пятнадцать первых стран мира
по добыче ювелирных алмазов,
2000 г., тыс. карат *

1. Ботсвана 19 368
2. Австралия 11 992
3. Россия 11 600
4. ЮАР 4 300
5. Ангола 3 914
6. Конго (Киншаса) 3 500
7. Канада 2 558
8. Намибия 1 520
9. Бразилия 1 000
10. Сьерра-Леоне 450
11. ЦАР 346
12. Танзания 301
13. Гвинея 278
14. Китай 230
15. Кот-д’Ивуар 210

Десять первых стран мира по производству искусственных алмазов,
2000 г. (оценка), млн карат*

1. США 248
2. Россия 80
3. Ирландия 60
4. Япония 33
5. Белоруссия 25
6. Швеция 20
7. Китай 16,8
8. Украина 8
9. Франция 3
10. Греция 0,75

* Карат - единица массы, применяемая в ювелирном деле. 1 алмазный карат = 200 мг.

Задания

1. Базовый уровень . Запомните первую пятерку стран по добыче ювелирных алмазов.
Хороший уровень. О каких знаменитых алмазоносных районах вам приходилось слышать? Попытайтесь примерно обозначить эти районы на картосхеме.
Творческий уровень. Проанализируйте особенности размещения стран-лидеров по добыче алмазов. На каком континенте расположено большинство из них? Пользуясь картами строения земной коры, установите к каким тектоническим зонам тяготеют месторождения алмазов.

2. Базовый уровень. Можно ли утверждать, что все без исключения страны, добывающие много ювелирных алмазов, входят в число богатых?
Хороший уровень . Как вы полагаете, в каких странах контрасты между объемами добычи и бедностью большинства населения наиболее разительны? Как вы считаете, почему низок уровень жизни в таких странах как Ангола, Конго (Киншаса), Сьерра-Леоне?
Творческий уровень. Постарайтесь определить, какие развитые страны могут «помогать» бедным развивающимся государствам в алмазодобыче (эту отрасль горнодобывающей индустрии справедливо считают одной из наиболее капиталоемких)? Как вы полагаете, кому при этом достается большая часть прибыли?

3. Базовый уровень. Похожи ли списки стран, лидирующих по добыче алмазов и по производству искусственных алмазов? Какие страны фигурируют в обоих списках?
Хороший уровень. Нанесите на контурную карту (вверху) столбиками (в той же масштабности, что и для ювелирных алмазов) объемы производства искусственных алмазов по десяти крупнейшим производителям.
Творческий уровень. Как вы думаете, какой из перечисленных ниже факторов больше определяет размещение производства искусственных алмазов: потребность в алмазах, наличие производственной базы по производству и гранению природных алмазов, большая численность населения, удаленность от мест разработки природных алмазов?

4 (праздничное ). Базовый уровень . Зная население Земли и то, что суммарное число мужчин на планете примерно равно числу женщин, выясните сколько карат природных ювелирных алмазов ежегодно добывается в расчете на каждую тысячу жительниц нашей планеты.
Хороший уровень. Выполните то же задание, рассчитывая сколько ежегодно добывается алмазов на тысячу женских душ в каждой из стран лидирующей десятки.
Творческий уровень. Определите, сколько нужно добывать природных ювелирных алмазов в нашей стране, чтобы ежегодно одаривать каждую россиянку алмазом как минимум в один карат (условно предположив, что за рубеж алмазы вывозиться не будут).

Чтобы ответить на вопрос, как добывают алмазы, для начала нужно знать, где находятся месторождения. Кристаллы образуются на глубине 100-200 км и глубже при температуре не ниже 1100 ºС. Но этого ещё мало - чтобы углерод из графита стал алмазом, необходимо давление не ниже 35 килобар. При таких условиях и возникают алмазы. В верхние слои земной коры их выносит мощными потоками магмы во время извержений вулканов. Вулканические взрывы являются причиной образования кимберлитовых трубок, месторождений драгоценного минерала. Названы они так, потому что впервые такие трубки были найдены в Южной Африке в провинции Кимберли. По названию места стала называться и алмазоносная порода - кимберлит. К XXI веку по всему миру обнаружены тысячи трубок, но лишь малая их часть пригодна для промышленной добычи кристаллов.

В наши дни алмазы добываются либо в кимберлитовых месторождениях, либо в россыпях. Первая добыча этих камней началась в Индии задолго до нашей эры, когда искатели алмазов обнаружили месторождения, шахты и россыпи разрабатывались столетиями. Почти все знаменитейшие старинные бриллианты мира родом оттуда.

Добыча алмазов - процесс, требующий больших финансовых затрат и сил. Чтобы добыть 1 карат алмазов, необходимо переработать целую тонную кимберлитовой породы. В россыпях на тонну породы приходится 3-5 каратов. Однако, не только извлечение кристаллов из породы является долгим и сложным делом. Алмазные месторождения нужно ещё найти, а на это могут уйти годы, если не десятилетия. На нахождение кимберлитовой трубки или россыпи требуются усилия сотен людей, но даже тогда, когда залежи минерала найдены, до первого добытого камня пройдёт ещё несколько лет. Необходимы время и деньги на закупку техники, постройку обогатительной фабрики, найм специалистов, а также нужно подготовить само месторождение к разработке.

Во всём мире в промышленных масштабах алмазы добываются в карьерах. Сначала их роют с помощью буровых установок, а затем взрывают. Полученную посредством взрыва породу грузят на грузовые машины и отвозят на обогатительную фабрику. Там породу перебирают и извлекают из неё драгоценные кристаллы.

Возможности карьера не безграничны - рано или поздно, после достижения определённой глубины, запасы алмазов начинают иссякать. Обычно это происходит на глубине около 600 метров, но есть карьеры глубиной 1,5 км, в которых всё ещё находят камни.
В рудниках добывать алмазы сложнее, но только таким образом можно обнаружить новые месторождения. Алмазные пещеры существуют в фильмах и фэнтезийных романах, в природе камни добываются из руды.

Алмазные месторождения в России находятся на территории Якутии, но, поскольку там много воды и вечная мерзлота, добыча камней заметно осложняется.