Жили-были два брата, старший был богатый, жадный и злой. Жили-были два брата, cтарший – богатый, а младший – бедный

Два брата (Латышская сказка) Жили по соседству два брата.Один богатый, другой бедный. Один жадный, другой добрый. Один деньги считает, другой долги копит.Вот как-то под вечер зашёл к богатому брату прохожий старичок, – голова белая, борода белая, весь трясётся.– Дозволь, –

Глава пятнадцатая Как Кандид убил брата своей дорогой Кунигунды – Всю жизнь я буду помнить ужасный день, когда при мне убили моих отца и мать и обесчестили сестру. После ухода болгар мою обожаемую сестру так нигде и не нашли; мать, отца, меня, двух служанок и трех маленьких

Ж или-были два брата, два брата - кулик да журавль. Накосили они стожок сенца, поставили его посреди польца(поля). Не рассказать ли тебе сказку опять с конца?

Ж ил-был старичок, у старичка был колодец, а в колодце жил елец. Тут и сказочке конец.

Ж ил-был царь, у царя был двор, на дворе стоял кол, на колу висело мочало. Не начать ли всё сначала?

- Р ассказать ли тебе сказочку про белого бычка?

Расскажи.

Ты расскажи, и я расскажи, так рассказать ли тебе сказочку про белого бычка?

Расскажи.

Ты расскажи, и я расскажи, так чего это у нас будет, да докуль это будет! Рассказать ли тебе сказочку про белого бычка?

- Р ассказать ли тебе докучную сказочку?

Расскажи.

Ты просишь: расскажи, вот я и говорю: расскажи. Так рассказать ли тебе докучную сказочку?

Не надо.

Ты просишь: не надо, я и говорю: не надо. Так рассказать ли тебе докучную сказочку?.. и так далее…

- Ж ил-был старик. Поехал на мельницу муку молоть…

- Л етел белый гусь, сел на дорогу - упал в лужу. Мок-мок, кис-кис - вымок, выкис, вылез - сел на дорогу и опять упал в лужу. Мок-мок, кис-кис, выкис, вылез и так далее…

- Р ассказать ли тебе сказочку про карася?

Расскажи.

Плавал и плавал карась – сказка началась.

Плавал и плавал карась вдоль плотины – сказка рассказана до середины.

Я рассказал бы ещё про того карася, да жаль что сказка закончилась. Вся…

П ротекает в поле речка,
Через речку кинут мост,
На мосту стоит овечка,
У овечки хвост,
На хвосте висит мочало,
Рассказать ли всё сначала?..

У попа была собака,
Он её любил.
Она съела кусок мяса,
Он её убил.
Вырыл яму, закопал,
Крест поставил, написал,
что:
У попа была собака,
и т.д.

Ж ил-был царь Ватута вот и вся сказка тута.

—
С тоит домишко пряничный,
Изюмом изукрашенный,
Блестит при свете месяца.
Дверь из леденца, Не сказать всё ли с конца?..

Е дем дальше.
Видим мост,
Под мостом ворона мокнет.
Хвать её за хвост,
Шасть на мост –
Пусть она обсохнет!
Едем дальше.
Видим мост,
На мосту ворона сохнет.
Хвать её за хвост,
Шасть её под мост –
Пусть она помокнет!
Едем дальше…

М ы с тобою шли?
— Шли!
— Сапоги нашли?
— Нашли!
— Я тебе их давал?
— Давал!
— Ты их взял?
— Взял!
— А где же они?
— Кто?
— Да не кто, а что!
— Что?
— Сапоги!
— Какие?
— Ну, такие! Мы с тобою шли?
— Шли!
— Сапоги нашли?
— Нашли

— С казать тебе сказочку про сову?
— Скажи!
— Хорошо! Слушай меня, да не перебивай!
Летела как-то сова —
Весёлая голова.
Вот она летела, летела,
На веточку села,
Хвостиком повертела,
По сторонкам поглядела,
Песенку спела
И опять полетела.
Вот она летела, летела,
На веточку села
Хвостиком повертела,
По сторонкам поглядела,
Песенку спела
И опять полетела…
Сказывать ли дальше?..

Ч учело-мяучело на крыше сидело,
Чучело-мяучело песенку запело.
Чучело-мяучело с пастью тёмно-красной,
Всех оно измучило песенкой ужасной.
Всем вокруг от чучела тоскливо и тошно,
Потому что песенка у него про то, что
Чучело-мяучело на крыше сидело…

Н а горе стоит избушка,
Живёт в избушке старушка.
Сидит она на печи,
И жуёт и жуёт калачи.
Но вот старушка встала,
Из-за печки мочало достала…
Хорошо у старушки мочало!
Не начать ли нам сказку сначала?

В некотором царстве,
В незнакомом государстве,
Не в том, в котором мы живём,
Явилось диво дивное,
Случилось чудо чудное:
Выросла на огороде репка важная,
Хвалила старуха каждая:
Не обойдёшь кругом одним деньком.
Половинку той репки вся деревня месяц ела,
Едва-едва её доела.
Соседи всё это увидали -
Три недели другую половинку доедали.
Остатки репы на телегу навалили,
Мимо лесу потащили,
Телегу от груза обломили.
Пробегал медведь - подивился,
Со страху спать завалился…
А вот когда медведь проснётся -
Тогда и сказка далее поведётся!

Ж ил-был на свете царь Бубенец.
Задумал он выстроить новый дворец
Привезли ему мокрых досок,
Положили доски сушить на песок.
Сушили доски, сушили - пересушили.
Положили их в реку - перемочили.
Снова доски сушили - пересушили,
Снова их замочили - перемочили!
Вот как только будут доски готовы,
Тогда и за сказку мы примемся снова.
Только случится это нескоро:
Это случится в тот год,
Когда леший помрёт, -
А он ещё и не захворал!

Б абушка Арина
Каши наварила,
Егор да Борис
Из-за той каши подрались.
Мочало, мочало,
Начинай сначала!

У бабы Матрёны избёнки
Травку жевала Бурёнка,
Травку жевала - молчала.
Увидела: на заборе-мочало.
Увидела мочало - замычала…
Не рассказать ли вам про Бурёнку сначала?

Ж ила-была бабушка
Да у самой речки,
Захотелось бабушке
Искупаться в речке.
Прикупила бабушка
Мыла да мочала.
Ох и сказка хороша,
Начинай сначала…

— КОНЕЦ –

На шестом этаже в моем доме живет армянская семья. Семья в армянском понимании довольно маленькая - старенькая мама и два ее сына.
Когда я был мелким шкетом, то не мог различить двух братьев, мне они казались просто двумя существами с большими носами, хотя внешне они были кардинально разными. Младшего звали Тигран, он был маленьким, толстеньким, шаблонным армянином. У него были толстые губы, неприятно темная кожа вокруг глаз и короткие пальцы. От него вечно пахло армянским хлебом и какими–то специями. Старшего брата звали Саша, он был среднего роста, очень худым и сутулым. У него были неотталкивающие черты лица, очень тонкие ухоженные руки и от него пахло клубничной жвачкой. Возможно, они были не от одного отца, у них об этом никто не спрашивал, а их мать почти всегда сидела дома. Я редко их видел вместе, а когда видел, картина была примерно одинаковой: старший брат уныло кивал головой, а младший что–то ему доказывал, размахивая руками. На моей памяти с ними произошел только один запоминающийся случай, который порвал шаблонное представление о них. Одним довольно «дубовым» зимним днем, мы играли с пацанами в одно касание, трясясь от мороза и страха промахнуться мимо ворот, потому что за один пропущенный гол нужно было приседать 15 раз. В это время младший брат, снова спорил о чем–то с двумя здоровенными верзилами. Жестикулировать ему мешала его дубленка, поэтому он выписывал нелепые пируэты руками, которые со стороны смотрелись очень забавно. Старший брат Саша стоял в какой–то жалкой потрепанной куртке и время от времени дышал на свои руки. Дальше воспоминание довольно четкое, но всплывает, будто в замедленной съемке. С навеса я забиваю смачнейший гол, но вратарь абсолютно не обращает на него внимания, его взгляд прикован к подъезду, возле которого и происходит основное действие. Обернувшись, я увидел Тиграна валяющегося в снегу и тщетно пытающегося встать и его брата жутко метелящего качков. Не знаю, что выглядело более карикатурно: похожий на перевернувшуюся черепаху толстый армянин, который смог ощутить все минусы толстой дубленки или его худой брат, ловко и хлестко выбрасывающий свои тонкие рученки в сторону двух здоровых детин. Когда не менее удивленные, чем я детины стали отступать, в ход пошли поднятые с земли камни и палки. Все это происходило без единого слова со стороны Саши, что делало его еще более устрашающим. Следующий кадр, который я помню это темная кровь, небольшими кляксами на снегу. Дальше инсайд.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, время по отношению к другим бежит очень странно, но оба брата стали по–настоящему взрослыми. Младший брат открыл качалку возле дома, откуда–то привезя кучу железяк. Не могу сказать, как там было внутри, но внешне она была похожа на бункер, построенный человеком, который больше всего в жизни ждет зомби–апокалипсис. О втором брате я долго не слышал, пока прогуливаясь компанией друзей, не увидел его хохочущим в одной из пиццерий. Он сидел за столом с двумя, уже дряхлыми, как мне тогда казалось стариками. На вид в нем ничего не поменялось, но тогда я впервые в жизни увидел его счастливым. Когда он уже уходил, неожиданно один из моих друзей к нему подбежал, чтобы поздороваться. Оказалось, что Саша стал работать в области музыки и как сказал мой друг, очень помогал начинающим музыкант и ему лично. Кем работал он я так и не понял и больше о нем я не слышал ни от кого. Прошло приличное количество времени, я стал снимать квартиру недалеко от своего дома, но не особо часто заходил к родителям. Один раз я все же застал Тиграна выходящим из новенькой черной ауди. В его ухе красовалась гарнитура, которая только акцентировала внимание на его залысинах и маленькой голове. По всей видимости, дела у него шли очень хорошо. Старшего брата я тоже стал встречать, но чаще всего он лежал возле подъезда пьяный. По словам папы, он вложил все свои деньги в реконструкцию новой филармонии, но вместо этого городские власти построили там бизнес центр. Летом я видел его почти каждый раз, когда заходил домой, а зимой, по–видимому, он пил в другом месте. Пил он всегда сам и делал это так грустно, что у меня всегда внутри что–то сжималось. Когда стали очень популярными турнички и ЗОЖ, его брат сделал из бункера конфетку. Выходя на балкон своей старой квартиры, я слышал, как раскачивается их зал под мотивационный мотивчик. Через какое–то время Тигран решил достроить к залу бассейн (причем на втором этаже лол), но ему помешал пьяный водитель, который сбил его, когда он возвращался домой из супермаркета. Теперь вместо пьяного Саши возле моего подъезда я постоянно видел его мать, смотрящую куда–то вдаль и абсолютно не реагирующую на внешние раздражители. Не знаю, сколько ей было лет, но выглядела она жутко старой и измученной. Не смотря на это, она всегда держала ровно спину и шею и еще мне запомнились ее глаза. Они не были ни грустными, ни заплаканными, они были никакие. Будто внутри у нее абсолютно ничего нет. Через пару месяцев она тоже умерла, а старший брат куда–то исчез. Сейчас на шестом этаже живет молодая пара, а армянской семьи там больше нет.