Красивые монологи о любви. Монолог о любви, эгоизме и страдании

Он некрасив, потому что без шерсти. У него мало слюней, и ему приходится умываться водой. Мяучит он грубо и слишком много. Иногда со сна мурлычет.
Открой мне дверь!

Не понимаю, отчего он стал Хозяином: может, сожрал что-нибудь необыкновенное.
Он содержит в чистоте мои комнаты.

Он берет в лапку острый черный коготь и царапает им по белым листам. Ни во что больше играть он не умеет. Спит ночью, а не днем; в темноте ничего не видит; не знает никаких удовольствий: не жаждет крови, не мечтает об охоте и драке, не поет, разнежившись.

Часто ночью, когда я слышу таинственные, волшебные голоса, когда вижу, как все оживает во тьме, он сидит за столом и, наклонив голову, царапает, царапает своим черным коготком по белым листам. Не воображай, будто я думаю о тебе; я только слушаю тихое шуршание твоего когтя. Иногда шуршание затихает: жалкий глупец не в силах придумать никакой другой игры, и мне становится жаль его, я - уж так и быть! - подойду к нему и тихонько мяукну в мучительно-сладкой истоме. Тут мой Человек поднимет меня и погрузит свое теплое лицо в мою шерсть. В такие минуты в нем на мгновение бывает заметен некоторый проблеск высшей жизни, и он, блаженно вздохнув, мурлычет что-то почти приятное.

Но не воображай, будто я думаю о тебе. Ты меня согрел, и я пойду опять слушать голоса ночи.

С любимыми не расставайтесь…
Как горько на душе. Как тяжело на сердце. В горле - комок слез и крик «ну, почему?». Почему я должен уезжать? Зачем должен ее оставить? Сейчас хочется всё бросить и бежать к ней. Но остаются только письма...
Здравствуй, любимая!
Больше всего на свете я хотел бы сказать это, глядя в твои огромные глаза. Как сладкий сон вспоминаются те мгновения, когда мы были вместе. И горечь ложится на сердце от того, что тебя нет рядом. На душе тоска. Голова занята только тобой и безумными мечтами…
Теперь я не избавлюсь от покоя
Ведь все, что было на душе - на год вперед,
Не ведая, ты забрала с собою
Сначала в порт, а после в самолет.
В душе моей бекрайняя пустыня.
Не стойте над пустой моей душой!
Обрывки ее песен там и паутина,
А остальное все она взяла с собой.
И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым…
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что всё уходит вместе с ним.
Ну, кто придумал это слово «время»? Почему оно должно меня лечить? Я не хочу лечиться, я хочу оставаться больным тобою и любовью. Разве можно забыть тебя? Твои глаза, твои руки, твои прикосновения и объятия. Никто и ничто не в силах стереть тебя из моей памяти, из моей души. И я безумно этому рад!
Смотрю французский сон с обилием времен,
Где в будущем не так и в прошлом по-другому.
К позорному столбу я пригвожден!
К барьеру вызван я языковому!
И положение мое почти что крах,
Но выход мы вдвоем поищем и обрящем.
Люблю тебя и в прошлых временах
И в будущем, и прошлом настоящем!
Моя дорогая прекрасная леди, ты подарила мне то, ради чего я теперь живу! Ты сделала меня счастливым!
Письма, как ниточки, соединяют меня с тобой. Они несут мне жизнь, наполненную тобой!
Люблю! И вспоминаю запах твоих волос…

Ветер перемен.

Тем временем, в парке на лавочке сидела та самая девушка, пребывая в таком же волнительном ожидании. Она, то о чём-то задумывалась, то невинно улыбалась. Она ждала его.

Через несколько минут, перед ней стоял наш герой, держа в руках ароматную и красивую белую розу. Совершенно незаметно, девушка оказалась около него. Держась за руки, и обнимая друг друга, они закружились в вальсе. В одном из поворотов наш герой и девушка оказались на уютной скамейке. Они начали о чём-то разговаривать, то смеясь, то что-то обсуждая. Это могло продолжаться часами, ведь они даже не замечали время, которое неумолимо сгорало назло влюблённым.

Вдруг, в разговоре промелькнула искра, они неожиданно начали о чём-то спорить. Беседа приобрёла какой-то стремительный поток необузданных и неосознанных слов, и он, совершенно не желая этого, оскорбил её. Она дала ему пощечину. Они оба сожалели о происшедшем, но их гордость не позволила всё исправить. В горячке, он сбросил розу со скамейки и стремительно начал удаляться от девушки. Со временем, он совсем скрылся за многочисленными деревьями, а она, оставшись одна, упивалась слезами и перематывала последние моменты их встречи.

Шли годы. Наш герой кружился в вальсе с другими девушками, чтобы хотя бы немного забыть о той, к которой однажды было приковано его сердце. Всё та же гордость не позволяла ему сделать первый шаг для примирения, а сердце, как та белая роза со временем лишь теряла свой неповторимый аромат и прекрасный вид. Где-то внутри себя он понимал, что всё это не то и не те, и никто уже так не будет ласкать его слух, радовать своей улыбкой и прикосновением рук как она. Она… Её имя резонансом отозвалось в его сердце. И почему столько времени он был так слеп и глух? Может быть, всё ещё можно изменить? Возможно, она пришла вновь на ту лавочку, и он встретит её там?

Дул сильный северный ветер, а над городом нависли тёмные и не просветные тучи. От непрерывного ветра его красивую розу, которую он нёс в надежде о встрече с ней, растрепало, и белоснежные лепестки уносились безвозвратно вдаль как минувшие годы, которых уже невозможно вернуть.

Пока нашего героя окутывали разные мысли и чувства, он незаметно оказался у той самой лавочки, на которой как будто совсем недавно он и она ворковали как два голубка. Но теперь, лавочка была пуста. Угнетённый и расстроенный он уже собрался уходить, как неподалёку, в тех самых деревьях, через которые он однажды скрылся из её вида, наш герой увидел её. Такую же красивую и прекрасную, неповторимую, воздушную и загадочную. Он пошёл ей на встречу, держа в руках потрепанную розу о которой он уже совершенно забыл. Подойдя к ней, он как будто по старой памяти протянул ей этот цветок, который уже нельзя было назвать розой, но теперь это было не так важно. Наш герой стоял и смотрел девушке в глаза, как будто через них он рассказывал всё то, что произошло за эти годы и как ему не хватало её. А в это время, по щеке девушки медленно катилась слезы. Она нежно обняла его и прижала к своей груди, а уже через несколько минут, они оказались на уютной скамейке, где начали о чём-то разговаривать, то смеясь, то что-то обсуждая и вспоминая. Им было всё равно на неумолимо сгорающее время, потому что они вновь были вместе.

Монолог любви

Некоторые говорят мне, что, когда люди слишком хорошо знают друг друга, это убивает любовь. Тайна необходима любви, как зерну - лучи солнца. Но ведь лелеять тайну, пестовать ее - значит признать ее хрупкость. Нет, тайны не должно быть, ее нужно раскрыть. Но чем глубже мы проникаем в нее, тем больше убеждаемся, что она существует.
Я смотрю, как ты спишь; мир, в котором ты сейчас пребываешь, улыбка в уголках твоих губ, чуть вздрагивающие ресницы, твое обнаженное и беспомощное тело - это и есть тайна.
Я плаваю в теплой и прозрачной воде. Ты где-то рядом, я жду, когда ты появишься в проеме двери, увитой глициниями. Ты говоришь мне „доброе утро“, я знаю, что тебе снилось, с какими мыслями ты проснулся, и все-таки ты - тайна. …

Как-то в сентябре, ночью, мы вернулись из дальней поездки. Никто нас не услышал, собака не залаяла; она радовалась, молча прыгая вокруг нас. Мы присели на каменную ограду, которая возвышалась над рекой. Полная луна заливала своим светом дом и парк, в котором мы знали каждый уголок. Много лет предчувствовали, что наша любовь откроет перед нами неограниченные возможности созидания: у нас будут дети, работа, друзья, дом, и, может быть, мы даже поможем сделать мир лучше. …»

Красивый монолог

«А не спеть ли мне песню о любви…»
Чиж и К.

Кто-то из великих говорил, что развитие народа зависит от количества цветов у них в радуге.

Я как-то особо не задумывался над этим, пока однажды не узнал, что на востоке есть народы, у которых для обозначения синего и зеленого цвета есть лишь одно слово. То ли для них это – один цвет, то ли у них просто нет необходимости различать эти цвета.

Интересно, подумал я, насколько уровень их развития отличается от нашего?

Хотя, с другой стороны, у северных народов в запасе почти два десятка слов для обозначения снега. Конечно же при таком обилии снежных масс это не удивительно. Снег для них – один из непременных атрибутов существования. И уж поэтому они позаботились обогатить свой словарь нужными словами, ведь одним словом «снег» мало что можно выразить, если кругом тебя один лишь этот снег в самых разных состояниях – от каменного до воздушного.

И вот после такого длинного предисловия я наконец перехожу к теме - тому, что у нас принято подразумевать под словом «любовь».

Очень интересно было бы понаблюдать в этот момент за лицами людей, читающих эту статью. Кто-то наверняка усмехнется, другой серьезно кивнет, третий многозначительно хмыкнет – мол, а где вы ее видели, эту самую любовь? И будет еще множество самых разнообразных реакций, потому как каждый из нас в слове «любовь» увидит что-то свое, порою прямо противоположное другим взглядам.

А все это оттого, что для такого важного явления у нас почему-то есть лишь одно слово. К которому даже соответствующие синонимы подобрать сложно. Вот какие слова, например, выдает один популярный электронный словарь – симпатия, пассия, пристрастие, слабость, приверженность, страсть, увлечение, роман, интрига, шашни, шуры-муры, амур, ласка, секс. Плюс несколько непристойных выражений.

И ведь принято считать, что все эти весьма различные состояния – и есть та самая загадочная «любовь», однако вряд ли хоть одно из них способно выразить всю полноту этого слова. Скажу даже больше, большинство вышеперечисленных слов вообще не имеет никакого отношения к явлению любви. Или же, если хотите, любовь - слишком сложное явление, чтобы можно было упрощать его до бытовых потребностей и нарушений психики.

А между тем любовь для русского народа – это одна из трех составляющих человеческого существования. Остальные два, как известно, – Вера и Надежда (хотя и с неоднозначностью этих явлений тоже можно было бы поспорить, но это уже будут отдельные темы).

Так как же любовь? Неужели же она настолько неважна, что у нас нет даже других слов для обозначения этого весьма сложного явления?

Попробуйте представить, что случится, если слова, которые означают различные оттенки цвета (например - красного), исчезнут из нашего словаря. Что вместо слов «алый», «пурпурный», «бордовый», «кровавый» останется лишь слово одно слово «красный». Разве так уж похожи «малиновый», «вишневый», «рубиновый», «коралловый», «рдяный», «пунцовый», «карминовый», «киноварный», «червонный» друг на друга?

А ведь есть еще совсем уж непохожие на красный цвета – оранжевый и розовый, которые, по большому счету, тоже являются оттенками красного цвета. Как быть с ними?

Как мы будем жить, если из нашего лексикона исчезнут такие прекрасные выражения, как «пунцово-красный», «кровавый рубин» и другие, которые просто станут «красными»? Почему же у нас всего одно слово для выражения духовности (любовь к Богу) и для животной утехи в постели? Для братских чувств и боязни одиночества? Для осознания вселенской гармонии и маниакальной страсти унизить своего ближнего? Для всплеска счастья и адской тоски? Для проявления несокрушимой силы и непреодолимого желания спрятаться от всего мира?

Может быть, именно в этом наша проблема? В том, что для всех проявлений любви у нас есть лишь одно слово. И именно поэтому мы не умеем ни любить, ни отделить одно проявление этого чувства от другого.

Как же мы научим своих детей любить, если у нас нет слов, чтобы отделить обычное животное влечение от того прекрасного чувства, когда влюбленному человеку даже целого мира мало, чтобы одарить всех тем счастьем, которое он испытывает?