Семейные мифы и истории. Десять современных мифов о браке

Миф в семейной психологии - это иррациональное (не имеющее обоснования), убеждение, представление, понимание о семье, отношениях между членами семьи, не подвергающееся сомнению. Понятие «семейный миф» в семейной психотерапии впервые описал М. Ферейра в 1963 году.

В семейной психотерапии выделяют мифы, присущие конкретной семье, основанные на ее истории (специфические фамильные легенды), и культуральные мифы, транслируемые через телевидение, фильмы и литературу, и разделяемые большой частью населения.

Мы будем говорить о последних. Культуральные мифы или представления о любви и семейной жизни, разделяемые тем или иным человеком, определяют его поведение, реакцию на поведение супруга. При этом можно выделить три разрушительных момента:

Несовпадение семейных мифов (представлений) у супругов;

Некритическое восприятие человеком этого представления («Это так, потому что по-другому быть не может»);

Невозможность разрешения конфликтной ситуации, так как ситуация рассматривается искаженно, через призму мифа.

Рассмотрим наиболее распространенные мифы о любви и семье.

1) Миф о вечной любви: «Если мы полюбили друг друга, то это навсегда, независимо от наших отношений (ссор, пренебрежения и т. д.), независимо от личностных изменений (изменение характера, направленности личности и т. д.). Если же любовь прошла, значит, это была не настоящая любовь, - ведь настоящая любовь вечна».

Ранее мы рассматривали психологию любви и совместимости. Мы теперь знаем, что любовь как эмоциональное состояние, чувство может пройти, особенно, если супруги демонстрируют явную несовместимость ценностей и мировоззрения. Более того, любовь - это труд, и, не вкладывая душевные силы в поддержание и развитие отношений любви, нельзя надеяться на их длительное продолжение.

2) Миф о волшебной силе любви: «Мы очень разные, нам многое не нравится друг в друге (отсутствие образования, пристрастие к алкоголю, неумение готовить и т. д.), но мы любим друг друга, любовь дает возможность разрешить все наши проблемы. Самое главное - любить, а остальное уладиться».

Молодые люди нередко, замечая недостатки своего избранника, втайне надеются «исправить» его в браке, опираясь на любовь между ними. Все это может превратиться в определенный торг любовными чувствами: «Если ты меня любишь меня, то сделаешь то, что я прошу», «Если ты меня любишь меня, то дашь мне то, что я хочу». Согласитесь, ни одна любовь не может выполнить такие требования.

На самом деле, любовь действительно является сильным стимулом для личностных изменений, для налаживания отношений и взаимопонимания. Однако оптимальным будет такое положение дел, когда все эти изменения происходят взаимно и добровольно. При этом - не затрагивают глубинных основ личности, ее сути, сути образа жизни. Иначе человек встает перед выбором: остаться с любимым человеком и «потерять» себя, отказаться от всего, что дорого и ценно, или сохранить себя, но расстаться. Согласитесь, выбор не из легких. Но выбор человек должен сделать сам, без давления и без сожаления о сделанном выборе…

3) Миф о «прозрачном шаре»: «Мы любим друг друга, а значит, мы без слов знаем, что хочет любимый, что чувствует, о чем думает. Если ты спрашиваешь меня о моих чувствах и желаниях или неверно понимаешь их, значит, ты не любишь меня».

Это очень коварный миф. Он «запрещает» супругам спрашивать о состоянии, о желаниях, потребностях и т. д. Ведь вопросы типа: «Почему ты такая грустная?», «Тебе понравилось, как мы провели вечер?», «Как мне лучше вести себя, когда ты очень устал?» могут вызвать возмущение «второй половины»: «Ты еще и спрашиваешь?! Сам (сама) не догадываешься? А так не понятно?» и т. д.

Несколько комичный, но очень показательный пример приводит В. Сатир в своей книге «Как строить себя и свою семью»:

«Я вспоминаю пару, которая пришла ко мне, чувствуя неудовлетворенность своим 20-летним браком. В ходе разговора с ними стало ясно, что каждый из супругов постоянно пытался угадывать мысли другого - с тех пор, как идея «прозрачного шара» стала основной установкой супругов, они утратили возможность задавать друг другу вопросы. В некоторых случаях они правильно угадывали желания друг друга, в некоторых - нет, что порождало разногласия и недовольство друг другом.

Пока я работала с ними, пара приняла мое предложение говорить более открыто. И вот настал момент, когда я попросила каждого честно рассказать о взаимных обидах. Тут муж буквально взорвался: «Я хочу, чтоб ты перестала, наконец, все время кормить меня этим проклятым шпинатом!» После того как жена оправилась от шока, она ответила: «Я ненавижу шпинат, но думала, что ты любишь его. Я просто хотела сделать тебе приятное».

Установив истоки этого конфликта с самого начала, мы выяснили, что на первом этапе семейной жизни жена спрашивала мужа, какие блюда он любит. Он отвечал ей, что все, что бы она ни приготовила, будет прекрасно. Жена провела собственное исследование, чтобы понять, какие блюда все-таки нравятся ему. Однажды она услышала, как муж выговаривал своему молодому племяннику за то, что тот не ест шпинат; она расценила это как проявление любви к этому блюду.

4) Миф об абсолютной открытости супругов: «Мы любим друг друга, у нас благополучный брак, поэтому нам нечего скрывать друг от друга, мы все рассказываем друг другу. Если кто-то что-то скрывает, не рассказывает - это признак неблагополучия в семье».

На первый взгляд, этот миф является противоположным предыдущему, но это не совсем так. Суть данного мифа заключается в запрете на личную, независимую от супруга, жизнь. Можно читать письма, адресованные супругу, заглядывать в ящик стола или карманы одежды («Почему ты возмущаешься, разве тебе есть что скрывать от меня?»), можно звонить несколько раз на дню и спрашивать: «Ты где? Чем занимаешься?» и т. д. Здесь (как и всегда в человеческих отношениях) важен момент добровольности - я рассказываю супругу то, что считаю важным и нужным, при этом я имею право о чем-то не говорить. Вспомните, говоря о вариантах супружеской адаптации, мы выделили оптимальный, когда супруги, с одной стороны, имеют много общего, а с другой - каждый супруг может иметь свою, не связанную с другим супругом, жизнь.

Пример из практики: Ко мне обратилась женщина с жалобами на участившиеся ссоры с мужем. При этом она неоднократно подчеркивала, что все делает из лучших побуждений, но муж почему-то часто сердится на нее. Например, она рассказала, что в семье зарабатывает, в основном, муж, но в последнее время он стал меньше отдавать ей на ведение домашнего хозяйства. На ее вопросы, на что он тратит деньги, он всегда отвечал раздраженно. После очередного такого неприятного разговора муж стал записывать свои доходы и расходы. На некоторое время ссоры по этому поводу утихли. Однако, в очередной раз знакомясь с записями, жена обнаружила в колонке с расходами значительную сумму (более 2 000 рублей) без подписи, на что она была потрачена. С этим вопросом она обратилась к мужу, который долго не отвечал ей («Это не важно», «Потом узнаешь» и т. д.). В итоге, он разозлился, достал новый кухонный комбайн и в сердцах сказал: «Вот на что я потратил деньги! Я хотел тебе подарок сделать к 8 Марта!»

Рассказывая все это, женщина искренно расстраивалась и недоумевала: «И что он так рассердился? Я ведь просто спросила - деньги ведь немалые! Я же не знала, что это на подарок!»

5) Миф о взаимном резонансе супругов: «Мы любим друг друга, мы счастливы вместе, поэтому мы всегда должны думать, чувствовать и поступать одинаково. Если это не так, значит, любви нет».

Исходя из этого мифа, любовь двух людей означает полное их сходство между собой. Самый простой пример: вечером после работы муж и жена встречаются дома: муж усталый и расстроенный, у него неприятности; жена - веселая, ее предложение одобрил начальник, похвалил при всем коллективе. Жена начинает делиться с мужем своей радостью, на что он ее обрывает: «Тебе весело, да? Конечно, тебе ведь все равно, что у меня на работе неприятности! Если бы ты меня по-настоящему любила, ты бы не радовалась, а переживала бы вместе со мной!» Или другой пример: «Как ты можешь читать эти дурацкие детективы?! Я не понимаю! Это же глупо и скучно. Почитай лучше Лукьяненко - вот это настоящая интересная литература!»

И хотя мы говорили о необходимости совпадения основных ценностей, мировоззрения, интересов и т. д. как о необходимом условии продолжения любви во времени, все же любовь - это принятие и приятие уникальности другого человека, его своеобразия.

6) Миф о постоянном супружеском счастье: «У нас счастливый брак, поэтому мы никогда не должны ссориться, спорить друг с другом, не можем быть недовольны друг другом. Если это не так, то наша счастливая супружеская жизнь под угрозой».

Этот миф «запрещает» супругам высказывать мнение, если оно не совпадает с мнением другого, свое недовольство друг другом, сообщать партнеру, что что-то в его поведении или поступках не нравится. Любой конфликт, разногласие воспринимается как катастрофа. А ведь, как мы уже обсуждали, без прояснения позиций каждого, без обсуждения несогласий и противоречий невозможно достичь истинного согласия и благополучия в семье. Более того, и об этом мы тоже уже говорили, отношения между двумя любящими людьми динамичны: есть периоды благополучия и умиротворения, а есть периоды усталости и раздражительности - это жизнь…

Все эти мифы достаточно устойчивы в сознании людей, так как активно тиражируются в мелодраматических фильмах и любовных романах. Их можно объединить в условную группу «романтические мифы». Люди, имеющие подобные представления об отношениях между мужчиной и женщиной, мечтают о «настоящей» любви, которая обозначает полную идентичность двоих, безоблачное существование, невозможность существовать в одиночку («Мы всегда будем вместе, мы все будем делать вместе», «Мы никогда не будем ссориться», «Если с тобой что-то случиться, я не смогу жить»). Достаточно вспомнить Ромео и Джульетту… Я не предлагаю полностью отказаться от романтических представлений о любви, я предлагаю задуматься, проанализировать и осознанно строить свои отношения с любимым человеком.

Следующие мифы носят более универсальный характер, они могут касаться не только отношений любви и брака, но и отношений со всеми людьми (детьми, коллегами, случайными знакомыми). Однако рассматривать мы их будем в контексте семейной психологии.

7) Миф о внешней детерминации эмоций: «Ты в ответе за мои эмоции, мое настроение, мои чувства. Ты можешь меня обидеть, а можешь сделать счастливым (счастливой). И если я грущу или злюсь, значит, ты просто не хочешь сделать меня счастливым (счастливой)».

Исходя из этого мифа, ответственность за свое настроение, эмоциональное состояние человек возлагает на окружающих: кто-то его раздражает, а кто-то радует. Сам же человек не отвечает за свои эмоции. Однако напомню, что эмоции есть наше субъективное отношение к окружающему, это наша реакция на слова или поступки другого человека. И человек сам несет ответственность за свои чувства, свое настроение, уровень своего счастья. Сравните: «Ты меня обидел» и «Я на тебя обиделась»; «Ты меня разозлила» и «Я на тебя разозлился». И если в первом случае звучит обвинение, то во втором - сообщение о своем состоянии. Если в первом случае спор может длиться долго, не приводя ни к чему («Ты меня обидел!» - «Нет, я тебя не обижал!» - «Нет, обидел! Мне же лучше знать, обидел ты меня или нет!» - «Нет, мне лучше знать!» - и так бесконечно), то во втором есть выход - можно поговорить, выслушать и высказаться.

8) Миф о вине и наказании: «Если что-то в нашей совместной жизни, в наших отношениях происходит негативное (ссоры, раздражение и т. д.), то кто-то в этом виноват. Самое главное - найти виновного, наказать его, и тогда все наладится».

Этот миф — яркий пример линейного или причинно-следственного мышления, которое, как мы уже обсуждали, не применимо в человеческих отношениях. В супружеские ВЗАИМОотношения включены обе стороны, а значит, обе стороны и разделяют ответственность за свои отношения. Ведь в ссоре оба супруга повышают друг на друга голос, кидают обвинения и т. д.

В то же время мы не в состоянии полностью контролировать все события, происходящие в нашей жизни, - существуют случайности. И бесполезно вопрошать, кто виноват, скажем, в том, что заболел близкий человек, или в том, что он упал и сломал ногу. В таких ситуациях нет виноватых - есть стечение обстоятельств, которые нельзя предусмотреть (недаром в народе говорят: «Знал бы, где падать, соломку бы подстелил»).

При возникновении сложностей во взаимоотношениях или жизненных неприятностей гораздо продуктивнее решать вопрос, что с этим можно сделать, как это можно преодолеть (смотреть вперед), нежели искать виновного (оглядываться назад).

9) Миф об одной главной причине: «У насесть проблема; чтобы ее устранить, надо найти ее главный источник (отсутствие ребенка в семье, упрямство супруга/супруги, совместное проживание с родителями и т. д.) - и проблема будет решена».

Этот миф — продолжение предыдущего, еще одним проявление причинно-следственного мышления. Нередко, столкнувшись с той или иной проблемой в своей жизни, супруги ищут ее «главную» причину, так как считают, что ее устранение позволит справиться с проблемой. При этом причина ищется не в отношениях, а вовне, в каких-то внешних обстоятельствах. Например, жена, считая, что ее супружеская жизнь не складывается, видит причину в том, что муж зарабатывает недостаточно денег, о чем регулярно сообщает своему супругу (причина недовольства - недостаток денег). Супруг находит новую хорошо оплачиваемую работу, теперь жена упрекает его в недостаточном внимании семье (причина - отдаление мужа от семьи). Чтобы «вернуть» мужа в семью, жена решает родить ребенка. В свою очередь, рождение ребенка требует увеличения материальных затрат, следовательно, супруг вынужден работать больше. Таким образом, поиск «главной» причины только усугубляет неудовлетворенность жены семейной жизнью. На самом деле, удовлетворенность совместной жизнью - результат многих составляющих (собственные ожидания, материальный достаток, проявление заботы и ласки, возможность для самореализации, сексуальная удовлетворенность и т. д.), которые тесно взаимосвязаны, и выделение какой-то одной составляющей в качестве ведущей невозможно.

Феномен, представляющий собой искаженные, несоответствующие реальности представления членов семьи о себе, друг друге и о семье в целом. Внутри этой семьи они согласованы на подсознательном уровне, не подвергаются сомнению и позволяют каждому её члену выстраивать собственную психологическую защиту с окружающими людьми и внутри семьи. Семейный миф, таким образом, - это своеобразный групповой защитный механизм, способствующий поддержанию целостности семейной системы. В его основе лежат неосознаваемые эмоции: вина, эмоциональное отвержение, страх перед ответственностью выступать в определенной семейной роли.

Синонимы понятия:

• неадекватный «образ семьи» или «образ „Мы“»;
• «наивно-психологические теории»;
• «семейная культурная концепция»
• неконструктивные стереотипы межличностного взаимодействия внутри семьи;

Формула семейного мифа: «Мы - это …». Он, как правило, звучит привлекательно:

«Мы дружная семья», «Мы все равны», «Мы герои»

Однако за таким «правильным» звучанием чаще всего скрывается конкретная проблема. Проблемная сторона идеализируется и становится центром данного мифа. Члены семьи находятся внутри него, живут по его правилам и видят реальность в категориях мифа.

Иногда это бывает необходимым и тогда миф выполняет конкретные функции. Например, семейный миф «Мы - дружная семья» функционален в трудных или опасных условиях жизни; людям кажется, что они могут выжить только вместе, а в единстве - их сила. Миф становится дисфункциональным, когда уже не требуется такого объединения.

В таком случае и семейные отношения, основанные на нем, считаются дисфункциональными.

Изучение феномена

Мысль о том, что человеческая жизнь следует образцам, известным по мифам, легендам и сказкам, была высказана Джозефом Кэмпбеллом. Он основывает свои психологические размышления на трудах Юнга и Фрейда . В целом, именно Юнг побудил думать о мифах и сказках, его самая известная мысль - связь между архетипами и личностью.

Термин же первоначально был предложен Антонио Феррейрой для обозначения определенных защитных механизмов, поддерживающих единства в дисфункциональных семьях. Он считал, что семейный миф - это определенный набор ролей, которые распределяются между всеми членами семьи. Позже его исследования были продолжены работами Джона Бинг-Холла. Оба психиатра сводили семейную терапию к разрушению того мифа, который уже дал трещину, и построению нового.

Рональд Лэйнг использовал понятие «замаскированной коммуникации» или мистификации для описания тех же явлений, что и Феррейра. В своих работах он говорил об особых способах коммуникации, при которых внутрисемейные конфликты сводятся к маскировке и затушевыванию для сохранения видимости нормальных взаимоотношений в семье.

Эрик Берн в своей книге «Игры, в которые играют люди» косвенно рассматривал те же явления, называя семейные мифы иллюзиями, сравнивая их с неформальными, скрытыми кодексами, специфичными для каждой семьи. В своем исследовании он описал примеры использования коммуникационного процесса (злоупотребления им) разными членами семьи для своих целей (зачастую скрываемых даже от себя).

В рамках системного подхода к семье семейной миф рассматривался в неразрывном единстве с семейными правилами, семейными ролями, семейными секретами, семейными ритуалами. Среди первых приверженцев такого подхода его описала «Миланская группа» - итальянские системные семейные психотерапевты Мара Сельвини Палаццоли, Джулиана Пратта, Джанфранко Чеккин и Луиджи Босколо. В своей книге «Парадокс и контрпарадокс» они рассказали о происхождение и развитие мифа: «Один за всех и все за одного», используя пример из своей практики.

В России в частности вопросом семейных мифов занималась Т. М. Мишина. Для описания проблемы она впервые ввела и использовала понятие «образ семьи», или «образ „Мы“», имея в виду целостное семейное самосознание. Адекватный образ «Мы» отвечал за стиль жизни здоровой семьи, а неадекватный - символизировал взаимоотношения в дисфункциональных семьях, создавая семейный миф.

Возникновение семейных мифов

Семейный миф, как правило, формируется не в первом поколении, а приблизительно в течение трех. Серьезную роль в этом играют: среда (та, в которой жил и воспитывался каждый член семьи, то есть в которой жили еще дедушки и бабушки, и та, в которой они находятся сейчас); кем были их родители; какие ценности они прививали каждому из них; какой образ семьи получился в результате.

Пример: Любой народ, переживший геноцид или очень серьезный кризис, считает, что выжить можно только вместе - миф о дружной семье (именно поэтому кстати он очень популярен, в частности в России). В странах же, где 200 лет не было никакой войны, этот миф сходит на нет, там не наблюдается сильной связи поколений.

Главные источники формирования образа семьи - совместная деятельность и внутрисемейное общение. В случае гармоничного развития семьи формируется адекватный образ «Мы» и создание семейных мифов не требуется. В случае возникновения дисфункции семьи и нарушений межличностной коммуникации между её членами формируется неадекватный образ «Мы». Тогда для поддержания иллюзии существующего в семье мира и согласия формируются семейные мифы.. Они необходимы тогда, когда границы семьи находятся под угрозой.

Выделяется несколько защитных механизмов , используемых семьей при создании семейных мифов:

• проекция - проецирование на социальное окружение потребностей, мотивов, влечений, отвергаемых в себе;

Пример: Миф «Мы чистые, идеальные люди», следовательно остальных можно считать «грязными» и «распущенными». Такая позиция ведет к формированию, так называемых, «семей-крепостей».

расщепление - культивирование в партнере качеств отвергаемых в себе;Пример: Жена, подавляющая в себе агрессию, во время конфликта перекладывает её на мужа. Отсюда возникает миф о «жене-мученице». Сочетание различных описанных выше защитных механизмов и создает все разнообразие мифов. Из каждого же мифа вытекают свои правила.

Примеры семейных мифов

Миф «Один за всех и все за одного» или «Мы - дружная семья»

В такой семье не может быть открытых конфликтов, и уж тем более при детях, они маскируются. Сор из избы не выносится никогда. Отношения не выясняются. В дружной семье принято чувствовать только любовь, нежность, умиление, жалость и благодарность. Остальные чувства - обида, гнев, разочарование и т. д. - игнорируются или вытесняются, как неприемлемые. Поскольку брак основан на взаимной договоренности не замечать несоответствий, супруги возмущаются, если им указывают на них. Проблемы начинаются в тех случаях, когда кто-то из семьи оказывается неспособным игнорировать свои нормальные и неизбежные отрицательные чувства к родственникам. Он начинает чувствовать угрызения совести за то, что не выполняет «правил семейного мифа», начинает считать себя ненормальным, неадекватным и становится, так называемым, «идентифицированным пациентом». Выражается это типичными проблемами: тревожно-депрессивными расстройствами, агрессивным поведением, анорексией.

Миф «Мы - герои»

Он задает определенный стандарт чувствования и миропонимания. Настоящие «герои» существуют только в высоком жанре трагедии, и им подобает испытывать очень сильные чувства: не любовь, а роковая страсть, не печаль, а невыносимое горе. Семья, которая живет по правилам такого мифа, зачастую хранит рассказы о героических поступках предков: там встречаются старые большевики, партизаны, люди, пережившие голод, подвергавшиеся репрессиям, вырастившие детей в тяжелых условиях - иначе говоря, люди, преодолевшие серьезные препятствия и добившиеся результатов. Для членов этой семьи необходимы трудности и их преодоление, они за все должны биться. Переживание такого преодоления - их специальное чувство. В таких семьях часто говорят, что им в жизни никогда ничего не достается легко. Они могут годами быть в ссоре, не разговаривать, не прощать и гордится этим как проявлением принципиальности и стойкости. Ребенка в семье «героев» воспитывают строго, в качестве наказания лишают удовольствий, нередко бьют.

Миф о «выживальщиках»

Это частный случай героического мифа. Пока жизнь является по-настоящему трудной, навыки выживания не составляют основы мифа, а становятся необходимостью. Когда же эта необходимость исчезает, а люди, не зная, что делать в новых условиях, хотят жить по-старому, возникает миф о «выживальщиках». Главный его признак - это развитие депрессии у кого-нибудь из членов семьи на пике успеха, так как его мечта, как «выживальщика», - «вот бы все потерять и начать сначала». Но из-за страха неудачи, нехватки сил на успешную вторую попытку заставляет его вопреки мечте сохранять бизнес, не рисковать, но самому жить мучительной жизнью героя. Этого он достигает с помощью семьи. Постоянные семейные конфликты, ссоры, придирки добавляют необходимые для существования «выживальщика» трудности и мучения.

Миф о спасателях

«Что бы мы делали без него» - в семье обязательно должен быть некий человек, который держит всю семь. «Спасатель» может быть в моральной ипостаси, в физической или в той и другой вместе. Но чтобы всем помогать, необходимо, чтобы были те, кого спасать, иначе как «спасатель» почувствует себя «спасателем». Так, моральный «спасатель» нуждается в грешниках, соответственно его семья должна состоять из людей, которые часто делают что-то плохое: пьют, воруют, гуляют, попадают в скверные истории. «Спасатель» выручает, грешники благодарят, обещают исправиться и… снова грешат. Физический «спасатель» выхаживает, лечит, кормит, приносит продукты и т. п. Поэтому его семья состоит из больных, беспомощных, калек. Яркий пример такого мифа - семья алкоголиков.

Русские мифы

Основные представления как о мире, так и о семье заложены в сознании человека в виде архетипов и отражены национальном фольклоре. В дальнейшем они преобразовываются в семейные мифы. Так, на основе русского фольклора исследователями было выделено шесть типов семейных мифов:

• миф «о вечной любви»;
• миф «о волшебной силе любви»;
• миф «абсолютизации семейных ситуаций»;
• миф «о злых силах, атакующих семью»;
• миф «о необходимости жертвы ради семьи»;
• миф «о постоянстве семейного благополучия».

Психологи, работающие с семейными проблемами, отмечали выделенные типы семейных мифов в своей клинической практике.

Литература

• Пегги Пэпп. Семейная терапия и её парадоксы. М, Независимая фирма «Класс», 1998
• Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В. Психология и психотерапия семьи. СПб., 1999
• Сатир В. Как строить себя и свою семью. М., 1992

Год издания и номер журнала:

Семейный миф - это форма описания семейной идентичности, некая формообразующая и объединяющая всех членов семьи идея, или образ, или история, если хотите, идеология. Это знание, разделяемое всеми членами семейной системы и отвечающее на вопрос: "Кто мы?"

В мифе знание о том, что принято, а что не принято в семье думать, делать и говорить, чувствовать, осуждать, ценить. Формула мифа "Мы - это...".

Некий миф, описывающий семейную идентичность, существует в любой семье, но в обычных случаях это знание смутно, плохо структурировано, редко используется.

Миф необходим тогда, когда границы семьи находятся под угрозой. Это бывает в тех случаях, когда посторонний человек входит в семью, семья меняет социальное окружение или в моменты каких-то серьезных социальных перемен. Кроме того, семейный миф ярко проявляется в случае семейной дисфункции. Жесткая семейная идентичность, выраженная в мифе, наряду с симптоматическим поведением идентифицированного пациента, самое мощное средство поддержания патологического гомеостаза семейной системы.

В процессе семейной психотерапии терапевту нужно вычислить семейный миф, потому что нередко миф ответствен за семейную дисфункцию и пока он не будет выявлен и представлен семье, ничего не изменится.

Среди первых семейный миф описала "Миланская группа" - итальянские системные семейные психотерапевты Мара Сельвини Палаццоли, Джулиана Пратта, Джанфранко Чеккин и Луиджи Босколо - в своей книге "Парадокс и контрпарадокс" (Selvini Palazzoli M., Boscolo L., Cecchin G., .Pratta G. 1978). Миф был назван "Один за всех и все за одного". Мы предлагаем несколько иное название, более привычное и не вызывающее в памяти девиз мушкетеров: "Мы - дружная семья". Этот миф широко распространен в российской культурной среде. В дружной семье не может быть открытых конфликтов, и уж тем более при детях. Сор из избы не выносится никогда. Отношения не выясняются, все конфликты замазываются. Принято чувствовать только любовь, нежность, умиление, жалость и благодарность. Остальные чувства - обида, гнев, разочарование и пр. - игнорируются или вытесняются. Проблемы начинаются в тех случаях, когда кто-то из семьи оказывается неспособным игнорировать свои нормальные и неизбежные отрицательные чувства к родственникам. Он и становится идентифицированным пациентом. Тревожно-депрессивные расстройства, агрессивное поведение, анорексия - типичные проблемы "дружной семьи".

В книге итальянских психотерапевтов описывается происхождение и развитие этого мифа, а также семейная дисфункция, которая наблюдалась в семье.

Семья арендаторов-фермеров, которые жили и работали на ферме в центральной Италии до второй мировой войны.

Схема 1.

Семья была очень дружной. Понятно, что единство было необходимо для того, чтобы выжить в сельских условиях. В единстве сила. "Семья считалась единственной гарантией выживания и сохранения достоинства. Уйти из семьи было равносильно эмиграции... без всяких средств или подготовки к этому. Это означало отсутствие помощи в случае болезни или неудач". Ранние браки очень поощрялись, потому что в семье появлялись работницы. Старшие сыновья женятся на деревенских девушках. Младший сын еще не был женат к моменту начала второй мировой войны. Младший сын уходит на фронт, после войны женится на городской женщине и привозит ее в родительский дом. Понятно, что ценность этого брака для женщины очень велика - после войны мужчин осталось мало. Этой женщине было очень важно быть принятой семьей мужа. Она становится идеальной невесткой - у нее со всеми хорошие отношения, она всем очень много помогает. Она оказывается рупором этого семейного единства. Впервые знание о том, "кто мы есть", вербально сформулировано: "Мы все - очень дружная семья". Тем временем умирают родители, жизнь "на земле" становится не выгодной и братья со своими семьями переезжают в город. Они начинают там строительный бизнес и очень в этом преуспевают. Переехав в город, они все поселяются в одном доме. Они по-прежнему понимают, что в единстве сила, живут все вместе. Они по-прежнему определяют себя как дружную семью. Дела идут хорошо, и они переезжают в другой район в один, но большой дом. Там уже у каждой семьи своя большая квартира. Но двери не запираются, и это единство, эта "дружба" продолжается. Подрастают дети - двоюродные братья и сестры. Семья ждет, что все они будут дружить друг с другом и любить друг друга. В семье не сравнивают и не выделяют детей, все дети - дети клана, дети одного - дети всех.

Идентифицированным пациентом в этой большой системе была младшая дочь младшего брата, девочка 14 лет, у нее была нервная анорексия.

"Миланцы" работали с этой семьей. На приеме все разговоры клиентов были про то, какие они все хорошие родственники и как они все дружно живут, и как все дети - двоюродные братья и сестры - дружат между собой. Про заболевшую девочку было известно, что она самая красивая, "наша красавица" - они про нее так говорили. По ходу дела стало выясняться, что идентифицированная пациентка очень много времени проводит с ближайшей по возрасту кузиной. При этом она как-то странно себя ведет: когда вся семья ждет, что они куда-то вместе отправятся, то она идет как бы нехотя. И по мере выяснения семейной ситуации оказалось, что между этими двумя кузинами происходит что-то странное. В их общении было нечто, что содержательно семейным мифом не описывалось, т.е. двоюродная сестра пациентки совершала разные недружественные поступки в отношении своей кузины - подкалывала ее, посмеивалась, вела себя неприятным для нее образом. Но то, что это были недружественные для нее поступки, могли понять только психотерапевты, потому что они не были включены в этот миф, не были включены в эту семейную систему. А внутри этой системы все происходящее объяснялось любовью и дружбой. (Это очень часто бывает, кто не говорил своему ребенку: "Я тебе добра желаю. Все, что я делаю, я делаю для твоего же блага"; обычно это говорится, когда ребенок обижен или расстроен.) Все, что происходило между девочками, естественно, осмыслялось пациенткой в терминах любви и дружбы, а чувствовала она нечто, что совершенно противоречило этому осмыслению. Ей было нехорошо со своей кузиной, которую она в принципе должна была бы любить. а она не чувствовала любви. Но поскольку она была внутри этого мифа и точно знала, что все поступки кузины продиктованы только любовью, девочка сделала вывод о том, что она неправильно чувствует, она неправильно что-то понимает, она - неадекватна. Правило мифа "Мы - дружная семья" заключается в том, что тот, кто плохо подумает о родственниках - сам плохой. Способ самонаказания выразился в симптоматике.

"Дружная семья" - миф, характерный для семей, переживших много потерь, для семей, живущих в диаспоре. Разлука кажется опасной, разлучившись, можно расстаться навсегда. Среда враждебна, и несчастья подстерегают людей. Очень яркий случай описывала Роз-Мари Виффен, заведующая отделением семейной психотерапии Тавистокской клиники Лондона во время своего семинара в Москве в 1985 г.

Схема 2.

Семья состояла из бабушки Деборы, ее младшего сына Сола, жены Сола и их двоих детей: Рут и Мэтью. Дебора и Сол эмигрировали в Великобританию из Голландии после войны. Они единственные уцелели во время оккупации. Солу было тогда 7 лет. Сол вырос в Англии, женился, появились дети. Семья наблюдалась в Тавистокской клинике в связи с депрессией у Сола. В какой-то момент в процессе терапии возникло ухудшение состояния Сола. Вся семья в целом переживала какое-то сильное и безотчетное беспокойство. Надо сказать, что Дебора жила отдельно и в терапии не участвовала, однако в связи с ухудшением состояния семьи ее решили пригласить на прием. В этот период Мэтью собирался со своим классом в Европу. Семья радовалась тому, что он посмотрит мир, и он сам, казалось бы, тоже радовался, но никак не мог почему-то оформить свой паспорт. Проходили последние сроки. Сеанс с Деборой был посвящен прояснению истории семьи. Оказалось, что в Голландии до войны жила большая еврейская семья: Дебора, ее муж и их четверо детей. Когда фашисты заняли Голландию, семью стали прятать друзья. Отец и трое старших прятались на ферме за городом, Дебора укрывалась в другом месте, а Сола взяла в свою семью сослуживица отца. Сол очень скучал по своим. Однажды Сол отправился к своему папе на ферму, не сказав ничего взрослым. За ним следила полиция. Фактически он привел за собой на ферму фашистов и послужил причиной гибели отца и старших детей. Сол ничего этого не помнил. После войны Дебора и Сол вместе уехали из Голландии. Дебора считала, что если бы во время оккупации Голландии они прятались в одном месте, то могли бы все уцелеть. Она полагала, что разлука была причиной гибели ее мужа и детей. Предстоящий отъезд Мэтью нарушал правило мифа "Дружная семья" - нельзя разлучаться.

Для "дружной семьи" характерны трудности сепарации подростков от родителей. Дети в таких семьях часто включены в обслуживание психологических потребностей своих родителей и именно поэтому не могут начать жить своей жизнью, оставаясь все время "на посту".

Еще один пример семейного мифа - "Мы - герои".

Как правило, в семье хранятся рассказы о героических поступках предков: там встречаются старые большевики, партизаны, люди, пережившие голод, подвергавшиеся репрессиям, вырастившие детей в тяжелых условиях и т.п., иначе говоря, люди, преодолевшие серьезные препятствия и добившиеся результатов.

Миф о героях задает определенный стандарт чувствования и миропонимания.

Где герой, там все с размахом, нет радости - есть счастье, нет любви - есть неземная страсть, нет жизни - есть судьба, нет грусти - есть трагедия.

В семье "героев" часто встречаются хронические не леченые заболевания -- "герои" не ходят по врачам, это так понятно. В их жизни много трудностей и проблем. У "героев" всегда высокий стандарт достижений, они принципиальные и непримиримые люди.

Схема 3.

Идентифицированный пациент - девушка, которая предприняла попытку суицида после ссоры с мамой. Понять эту ситуацию со стороны было совершенно невозможно, потому что повод к суициду был странным, это была не единственная и не первая ссора. Надо заметить, что семья эта - югославская, а супервизором этого случая был один из моих учителей - Ренос Пападопулос, и именно он этот случай описал. Он был грек-киприот, учился в Югославии, а потом работал в Южной Африке, Англии и был приглашен своими югославскими коллегами на супервизию, потому что очень важно было справиться и быстро помочь. Это была семья очень высоких партийных функционеров. Если бы психотерапия оказалась эффективной, можно было бы получить большее финансирование и социальное признание.

Выясняется, что у родителей замечательное прошлое. Они очень молодыми людьми во время второй мировой войны были в партизанах, поженились, родили детей (все происходит в 60-е годы) и теперь занимали высокие государственные посты. Миф этой семьи - "Мы - семья героев".

"Героический" миф выдвигает суровые требования к мировосприятию и чувствам людей. Герои существуют в высоком жанре трагедии или эпоса. В комедии они не встречаются.

"Героям" подобает испытывать очень сильные чувства. Не любовь, а роковая страсть, не печаль, а невыносимое горе. Именно поэтому для семьи поступок дочери казался естественным - поссорилась с мамой, горе оказалось невыносимым, она попыталась покончить с собой. Семья, собственно, не добровольно обратилась за психологической помощью, врачи-психиатры направили их на психотерапию; родителям логика этого поступка была понятна. Психотерапевтам эта логика так же открылась, когда семейный миф был вычислен и назван. Только после этого был построен психотерапевтический контакт с семьей и случай был успешно завершен.

Для людей, которые живут в "героическом" мифе, совершенно необходимы трудности, необходимо преодоление, они за все должны биться. "Герои" часто говорят, что им в жизни никогда ничего не достается легко, просто так. У них есть специальное переживание преодоления, такое специальное чувство. "Герои" отличаются ригидностью аффекта - могут годами быть в ссоре, не разговаривать, не прощать. Часто они этим гордятся, потому что такое поведение кажется проявлением принципиальности и стойкости. Ребенка в семье "героев" воспитывают строго, в качестве наказания лишают удовольствий, нередко используют порку. Интересно, что в "дружной семье" чаще используют в качестве наказания остракизм.

В России существует специальный вариант "героического" мифа - это миф о "Выживальщиках". Выживание в трудных условиях - национальный навык и настоятельная необходимость. Пока жизнь в России была одинаково трудной для подавляющего большинства населения, навыки выживания не составляли основы мифа, они были просто жизненно важны. В эпоху застоя знаком успешного выживания были еда и вещи, несколько более хорошие, чем у большинства. Ценилось умение приготовить из ничего что-то, сшить, связать. Купить что-то дефицитное. Знаки жизненного успеха были просты и иногда достижимы. Понятно, что в этом относительно стабильном мире нашлось место и для детских неврозов и для семейных дисфункций. Психотерапевты не сидели без работы. В начале 90-х еда пропала из магазинов, на короткое время ввели карточки. Немедленно произошла оптимизация семейной жизни в дисфункциональных семьях. Неважно, что ребенок плохо учится, зато его можно было поставить в очередь, на него можно купить дополнительные полкило сыра. Многие дети с радостью стали помогать своим родителям. Заслужить любовь и благодарность таким образом было проще, чем пятерками в школе. Их семейный статус сразу вырос, исчезли конфликты. Возникло много спонтанных ремиссий, к психотерапевтам стали обращаться реже.

Для надежного выживания многие люди шли на риск, стали заниматься бизнесом. Многие из них преуспели, заработали денег, создали "свое дело", стали владельцами "заводов, газет, пароходов", но продолжали жить жизнью "выживальщиков". С этого момента миф стал дисфункциональным. Исчезла необходимость выживать, однако, непонятно было, что делать вместо этого. Несмотря на наличие денег, образ жизни не менялся или менялся неадекватно медленно и трудно. Я знаю много случаев, когда люди годами жили в старых маленьких и бедных квартирах, несмотря на то, что новые дома или новые большие квартиры в роскошных жилых комплексах были построены и полностью обставлены. Они не могли переехать, что-то все время не складывалось. Идея нанять помощников по хозяйству не приходила в голову или вызывала возмущение: "Чужие люди в доме!". Самый сильный признак дисфункционального "выживальщика" - это развитие депрессии обычно у главного кормильца на пике успеха. Мечта "выживальщика" - "Вот бы все потерять и начать сначала". В то же время страх неудачи, нехватки сил на успешную вторую попытку заставляет "выживальщика" вопреки этой мечте сохранять бизнес, не рисковать деньгами, переселять семью в безопасную заграницу, но самому жить мучительной жизнью героя. Понятно, что неизбежные в такой ситуации семейные конфликты не могут изменить миф, а лишь упрочивают его, добавляя необходимые для аутентичного существования "выживальщика" трудности и мучения.

Я предполагаю, что существует некая закономерность смены мифа. Например, миф о "героях" в следующих поколениях нередко преобразуется в миф о "спасателях".

"Что бы мы делали без..." В семье обязательно должен быть некий человек, который держит всю семью на вытянутых руках. Понятно, что для того, чтобы всем помогать, необходимо, чтобы эти все были слегка инвалидами, а то получится, что никто не нуждается в "спасателе". "Спасатель" может быть в моральной ипостаси, а может быть и в физической, впрочем, может быть и то и другое вместе. Моральный "спасатель" нуждается в грешниках. Его семья должна состоять из людей, которые часто делают что-то плохое: пьют, воруют, гуляют, попадают в скверные истории. "Спасатель" выручает и только в этом случае и может чувствовать себя спасателем. Грешники благодарят, обещают исправиться и... снова грешат. Физический "спасатель" выхаживает, лечит, кормит, приносит продукты и т.п. Поэтому его семья состоит из больных, беспомощных, калек, иначе как бы он смог их спасать?

Схема 4.

Все начинается с типичного героического мифа - истории жизни двух братьев. Братья - известные ученые. Один брат был репрессирован во время сталинского правления и погиб в лагере. Он занимался "буржуазной лженаукой", был чрезвычайно талантлив, его вклад в мировую науку невозможно переоценить.

Другой брат сделал большую академическую карьеру. Он шел на мучительные компромиссы с властью ради того, чтобы получать инвестиции, создавать приемлемые условия для работы, для защиты опальных ученых.

В те печально известные времена поведение двух братьев было действительно героическим. Миф оформился позже.

Сын второго брата ничего не изменил в динамике мифа. Его дети были очень яркие и талантливые мальчики, и со старшим внуком у дедушки были тесные взаимоотношения. Этот внук был надеждой семьи и воплощением "героического" мифа. Где-то лет в 19 молодой человек поссорился со своей любимой девушкой и покончил с собой. Все это совпало по времени с разводом родителей мальчиков. Когда старший брат стрелялся, младшему, было примерно16 лет, и он, обладая явными актерскими способностями, собираясь поступать в театральный институт, отказался от этого намерения и пошел в помогающую профессию. В какой-то момент у него возникло очень сильное религиозное чувство, он оставил свою профессию и стал священником.

До самоубийства старшего брата нашего священника все идет в логике героического мифа. С момента самоубийства брата начинается работа мифа "Спасатель." "Спасатель" может состояться тогда, когда рядом есть те, кого он спасает. Например, дети священника, вопреки традициям семьи, не занимаются наукой, не делают и никакой иной карьеры. Он много занимался своими детьми, учил, наставлял, но большого успеха, как истинный "спасатель", не достиг. Своих прихожан он "спасает" профессионально.

Видно, что из каждого мифа вытекают свои правила. Если спасаешь, обязательно должны быть те, кого необходимо спасать.

Алкогольная семья яркий пример мифа о "Спасателе". Понятно, что если женщина выходит замуж за уже сложившегося алкоголика с идеей, что она его вылечит своей любовью - это состоявшийся "спасатель", нашедший свой объект. Союз этих двоих обеспечивает функционирование семейного мифа. Не всегда, однако, необходимый дисфункционал сразу имеется в супружеской паре. Миф может его создать.

Сообщение о том, что требуется алкоголик, проникает во взаимоотношения незаметно. У меня была клиентка - дочь алкоголика и жена алкоголика. Она обратилась для того, чтобы ей помогли изменить семейный сценарий. В процессе терапии она развелась со своим мужем и влюбилась в другого человека. У них завязались отношения, и произошел первый сексуальный контакт. Первыми ее словами после близости были: "Как у тебя с этим делом?" При этом характерным жестом она щелкнула себя по горлу. Тем самым она сообщила молодому человеку, что для нее является самой значимой ситуацией. Если молодой человек в дальнейшем на нее обидится или рассердится, он будет знать, что это - значимая для нее зона, она ему уже все сказала. Очень вероятно, что он напьется, чтобы наказать ее в первом же их конфликте. А она, конечно, будет на это реагировать очень эмоционально. Он своей цели, так сказать, достигнет, воздействие на нее окажет. И сформируется специальный стереотип взаимодействий.

Алкоголизм функционально хорошо заменяется депрессивным состоянием партнера. В системной модели "Спасатель" описывается динамика гиперфункциональности и гипофункциональности в семье: тот, кто спасает - гиперфункционал. Рядом с гиперфункционалом для прочных отношений должен быть гипофункционал. Гипофункциональность задается не только алкоголизмом, наркоманией, но и депрессией. В функциональных семьях так же может развиваться динамика гипер- и гипофункциональности. Например, жена может давать мужу сообщение, что он не достаточно эффективен просто тем, что она сама очень функциональна. Он только соберется что-то сделать, а она уже все сделала. Она - быстрее, энергичнее, и у него формируется ощущение несостоятельности. Один мой клиент рассказывал мне, что в своем первом браке он очень много делал всего по дому. Его первая жена была медлительная и очень нетребовательная. Во втором браке он ничего не делал по хозяйству. Говорил: "Ничего не хочется делать. Жена сама все лучше и быстрее делает, и вообще она всегда недовольна тем, что я делаю". Понятно, что жена была так же недовольна и тем, что муж ничего не делал, не был включен в семейную жизнь.

В последнее время я часто наблюдаю еще один семейный миф. Этот миф особенно ярко проявляется в тех семьях, где есть высокая ценность образования, творчества, созидательного труда. Дисфункция часто проявляется у детей в виде школьной дезадаптации. Миф называется "Мы - люди". Идея мифа состоит в том, что человеческое существо должно совершать в течение всей жизни определенные действия для того, чтобы подтверждать свое специфическое человеческое качество. Если этого не делать, то автоматически происходит "оскотинивание и озверение". Неработающая женщина, которая проводит свои дни у плиты, превращается в курицу, клушу. Люди могут напиваться и превращаться в свиней. "Напился как свинья", "напился до поросячьего визга". Сразу вспоминается сказка про сестрицу Аленушку и братца Иванушку, который из копытца напился и козленочком стал. Вообще, переход человека в животное и наоборот - мотив многочисленных сказок народов мира. Оборотни, люди-волки, женщины-лисицы, царевны-лягушки из сказок переходят в сценарии современных фильмов (например, "Люди-кошки" с Настасьей Кински в главной роли). Интересно, что для того, чтобы переход из одного качества в другое осуществился, нужен некий магический ритуал. Одно из наиболее частых магических действий - половой акт. С его помощью лягушка может превратиться в прекрасную девушку, девушка - в пантеру. Такую же роль половой акт играет в китайских сказках о людях-лисах. Магическими свойствами обладают еда и питье: можно съесть или выпить что-то и потерять человеческий облик. Вообще приобщение к инакобытию через еду и питье очень устойчивая мысль, которая присутствует как в народных сказках (если вурдалак попьет крови обычного человека, то этот человек также превратиться в вурдалака), в первобытных охотничьих обрядах (считалось, что если охотники съедают печень, допустим, медведя, они становятся такими же неустрашимыми и неутомимыми, как медведь), так и в таинстве евхаристии, когда верующие выпив вина и съев печенья, приобщаются к крови и плоти Христовой, а через это и к его Церкви. В семейном мифе "Мы - люди" роль магического ритуала играют учеба, процесс приобретения знаний, процесс создания неких ценностей, чаще духовных, иногда материальных. Обладание знаниями - вот то, что отделяет человека от " нелюдя", и неважно, идет ли речь о понятиях, которыми обладает криминальный авторитет и его окружение, или о духовных ценностях образованного представителя христианской цивилизации. Носители этого мифа ясно понимают, что специфическое человеческое не дается с рождением, а в процессе жизни легко утрачивается. В такой семье маленьких детей часто ласково называют рыбками и зайчиками. Они еще не вполне люди. Чуждых по духу ругают "скотина", "гад". Овладение знаниями носит ритуальный характер. Например, в такой семье могут читать некоторые книги не потому, что они нравятся или увлекают, а потому что эти книжки считаются культурным событием, к нему надо приобщиться. Если этого не делать, то можно опуститься, а там уж и вовсе обнаружить себя на четвереньках. Дети обязательно должны учиться, и учиться хорошо. Если ребенок плохо учится, то он может так и не превратиться в человека. Поэтому цена ошибки, цена незнания очень высоки. Часто именно из-за такой избыточной реакции родителей на неуспех у ребенка развивается невротический страх неуспеха и отказ от той деятельности, где неуспех значим. Сегодня нарушения познавательной деятельности у детей из семьи "людей" приобрело особенно драматический характер, потому что в разных поколениях оказались разными способы получения информации. Родители еще получают информацию из книг, а дети уже перестали читать. Общего багажа знаний не будет, поэтому невозможно узнать, произошло ли превращение в человека или нет. Именно поэтому школьные отметки становятся единственным индикатором, поэтому и школьные неврозы по моей статистике стали встречаться чаще. Получение двух, а то и трех высших образований - обычное дело в семье "людей", я не говорю о золотых медалях и красных дипломах. Дети болеют, в доме беспорядок, а мама учится, чтобы не превратиться в курицу. Текут краны и не закрываются форточки, но папа навязчиво смотрит новости и читает газеты, без этого он станет тюленем.

Описанные здесь семейные мифы часто встречаются в практике психологического консультирования. Работа с семейными мифами проста и сложна одновременно. Стратегия проста и схематична: ритуалы, которые поддерживают миф, заменяются ритуалами, которые этот миф не поддерживают. Сложна тактика, она штучная, уникальная для каждой семьи. Необходимо вычислить, в каких поведенческих ритуалах проявляет себя миф в данной семье. С помощью какого взаимодействия и кого с кем он воспроизводится. Так же очень важно понять, когда, в какие моменты возникают эти взаимодействия, что является "спусковым крючком". Понятно, что эти взаимодействия уникальны для каждой семьи. После этого надо изобрести некий другой ритуал, другую поведенческую последовательность, которая должна осуществляться именно тогда, когда совершался ритуал, поддерживавший миф. Отдельный вопрос о том, как предписать этот новый ритуал семье так, чтобы люди стали его выполнять. Существуют специальные техники предписания, которые заслуживают отдельной статьи. В одной алкогольной семье, где спасателем была жена, ритуал спасения заключался в том, что все откровенные душевные беседы происходили тогда, когда муж бывал пьян. Жена отвлекала его на себя, полагая, что он меньше выпьет, если будет с ней разговаривать или заниматься любовью, насколько это возможно было для него в тот момент. Когда он был трезв, были ссоры и конфликты. Жена надеялась, что в трезвом состоянии он скорее поймет, как она страдает от его пьянства, если она будет с ним ссориться и обижаться. Был предложен другой ритуал - доброжелательно игнорировать пьяного мужа, а в период трезвости не выяснять отношений, а наоборот, делать все, что можно для сближения. Наряду с медикаментозным лечением алкоголизма это позволило сломать динамику гипо- и гиперфункциональности, жена перестала спасать пьяницу мужа.

Стратегия работы с мифом "Мы - дружная семья" часто заключается в изменении границ подсистем в семье. Например, "Миланцы" предложили некий ритуал по замыканию границ нуклеарной семьи идентифицированного пациента и отделении ее от расширенной "дружной семьи". Кроме того, необходимо было ввести применение некоторых специальных техник и процедур, для того, чтобы отрицательные чувства, для которых в "дружной семье" обычно нет места, были высказаны и приняты. В "дружной семье" обычно не выделяется супружеская подсистема. Дети, родители - все в одном клубке. Очень полезно в этих случаях применять постоянное предписание Мары Сельвини Палаццоли. Супругам рекомендуется неукоснительно раз в неделю проводить сутки вместе, вне дома и без детей.

Для "выживальщиков" более подходят парадоксальные ритуалы, возвращающие их в ту нищету, от которой они так старались уйти.

Работа с семейными мифами сложна и увлекательна. Эффект в семейной системе наступает медленнее, чем в случаях индивидуальной работы, но наступив, он часто поражает всех участников процесса своей масштабностью.

Варга А.Я

Семейный миф - это форма описания семейной идентичности,
некая формообразующая и
объединяющая всех членов семьи идея,
или образ, или история, если хотите, идеология.
Это знание, разделяемое всеми членами
семейной системы и отвечающее на вопрос: "Кто мы?"В мифе знание о том,
что принято,
а что не принято в семье думать, делать и говорить, чувствовать, осуждать,
ценить.
Формула мифа "Мы - это...".

Некий миф, описывающий семейную идентичность, существует в любой семье,
но в обычных случаях это знание смутно, плохо структурировано,
редко используется
.Миф необходим тогда, когда границы семьи находятся под угрозой.
Это бывает в тех случаях, когда посторонний человек входит в семью,
семья меняет социальное
окружение или в моменты каких-то серьезных социальных перемен.

Кроме того, семейный миф ярко проявляется в случае семейной дисфункции.
Жесткая семейная идентичность, выраженная в мифе,
наряду с симптоматическим поведением идентифицированного пациента,
самое мощное средство поддержания патологического гомеостаза семейной системы.

В процессе семейной психотерапии терапевту нужно вычислить семейный миф,
потому что нередко миф ответствен за семейную дисфункцию

и пока он не будет выявлен
и представлен семье, ничего не изменится.
Среди первых семейный миф описала
"Миланская группа" - итальянские системные семейные психотерапевты
Мара Сельвини Палаццоли, Джулиана Пратта, Джанфранко Чеккин и
Луиджи Босколо - в своей книге "Парадокс и контрпарадокс"
(Selvini Palazzoli M., Boscolo L., Cecchin G., .Pratta G. 1978).

Миф был назван "Один за всех и все за одного".
Мы предлагаем несколько иное название,
более привычное и не вызывающее в памяти девиз мушкетеров:
"Мы - дружная семья".
Этот миф широко распространен в российской культурной среде.
В дружной семье не может быть открытых конфликтов,
и уж тем более при детях. Сор из избы не выносится никогда.
Отношения не выясняются, все конфликты замазываются.
Принято чувствовать только любовь, нежность, умиление,
жалость и благодарность.
Остальные чувства - обида, гнев,
разочарование и пр. - игнорируются или вытесняются.
Проблемы начинаются в тех случаях,
когда кто-то из семьи оказывается неспособным игнорировать
свои нормальные и неизбежные
отрицательные чувства к родственникам.
Он и становится идентифицированным пациентом.
Тревожно-депрессивные расстройства,
агрессивное поведение,
анорексия - типичные проблемы "дружной семьи".

В книге итальянских психотерапевтов описывается происхождение
и развитие этого мифа,
а также семейная дисфункция, которая наблюдалась в семье.

Семья арендаторов-фермеров, которые жили и работали на ферме в центральной
Италии до второй мировой войны.

Семья была очень дружной. Понятно, что единство было необходимо для того,
чтобы выжить в сельских условиях.
В единстве сила. "Семья считалась единственной гарантией выживания и
сохранения достоинства.
Уйти из семьи было равносильно эмиграции...
без всяких средств или подготовки к этому. Это означало отсутствие помощи в
случае болезни или неудач".
Ранние браки очень поощрялись,
потому что в семье появлялись работницы.
Старшие сыновья женятся на деревенских девушках.
Младший сын еще не был женат к моменту начала второй мировой войны.
Младший сын уходит на фронт,
после войны женится на городской женщине и привозит ее в родительский дом.
Понятно, что ценность этого брака для женщины очень велика -
после войны мужчин осталось мало.
Этой женщине было очень важно быть принятой семьей мужа.
Она становится идеальной невесткой - у нее со всеми хорошие отношения,
она всем очень много помогает.
Она оказывается рупором этого семейного единства.
Впервые знание о том, "кто мы есть", вербально сформулировано:
"Мы все - очень дружная семья".
Тем временем умирают родители, жизнь "на земле" становится не выгодной
и братья со своими семьями переезжают в город.
Они начинают там строительный бизнес и очень в этом преуспевают.
Переехав в город, они все поселяются в одном доме.
Они по-прежнему понимают, что в единстве сила, живут все вместе.

Они по-прежнему определяют себя как дружную семью.
Дела идут хорошо, и они переезжают в другой район в один,
но большой дом.
Там уже у каждой семьи своя большая квартира.
Но двери не запираются, и это единство,
эта "дружба" продолжается.
Подрастают дети - двоюродные братья и сестры.
Семья ждет, что все они будут дружить друг с другом и любить друг друга.
В семье не сравнивают и не выделяют детей, все дети - дети клана,
дети одного - дети всех.

Идентифицированным пациентом в этой большой системе
была младшая дочь младшего брата,
девочка 14 лет, у нее была нервная анорексия.

"Миланцы" работали с этой семьей.
На приеме все разговоры клиентов были про то,
какие они все хорошие родственники и как они все дружно живут,
и как все дети - двоюродные братья и сестры - дружат между собой.
Про заболевшую девочку было известно, что она самая красивая,
"наша красавица" - они про нее так говорили. По ходу дела стало выясняться,
что идентифицированная пациентка очень много времени проводит
с ближайшей по возрасту кузиной.
При этом она как-то странно себя ведет: когда вся семья ждет,
что они куда-то вместе отправятся,
то она идет как бы нехотя.
И по мере выяснения семейной ситуации оказалось,
что между этими двумя кузинами происходит что-то странное.
В их общении было нечто, что содержательно семейным мифом не описывалось,
т.е. двоюродная сестра пациентки совершала разные недружественные
поступки в отношении своей кузины - подкалывала ее, посмеивалась,
вела себя неприятным для нее образом.
Но то, что это были недружественные для нее поступки,
могли понять только психотерапевты,
потому что они не были включены в этот миф,
не были включены в эту семейную систему.
А внутри этой системы все происходящее объяснялось любовью и дружбой.
(Это очень часто бывает, кто не говорил своему ребенку: "Я тебе добра желаю.
Все, что я делаю,
я делаю для твоего же блага"; обычно это говорится, когда ребенок обижен или расстроен.)
Все, что происходило между девочками, естественно,
осмыслялось пациенткой в терминах любви и дружбы,
а чувствовала она нечто, что совершенно противоречило этому осмыслению.
Ей было нехорошо со своей кузиной, которую она в принципе должна была бы любить,
а она не чувствовала любви. Но поскольку она была внутри этого мифа и точно знала,
что все поступки кузины продиктованы только любовью, девочка сделала вывод о том,
что она неправильно чувствует, она неправильно что-то понимает, она - неадекватна.
Правило мифа "Мы - дружная семья" заключается в том, что тот,
кто плохо подумает о родственниках - сам плохой.
Способ самонаказания выразился в симптоматике.

"Дружная семья" - миф, характерный для семей, переживших много потерь,
для семей, живущих в диаспоре. Разлука кажется опасной,
разлучившись, можно расстаться навсегда. Среда враждебна,
и несчастья подстерегают людей.
Очень яркий случай описывала Роз-Мари Виффен,
заведующая отделением семейной
психотерапии Тавистокской клиники
Лондона во время своего семинара в Москве в 1985 г.

Семья состояла из бабушки Деборы, ее младшего сына Сола,
жены Сола и их двоих детей: Рут и Мэтью. Дебора и Сол эмигрировали в
Великобританию из Голландии после войны.
Они единственные уцелели во время оккупации.
Солу было тогда 7 лет. Сол вырос в Англии,
женился, появились дети.
Семья наблюдалась в Тавистокской клинике в связи с депрессией у Сола.
В какой-то момент в процессе терапии возникло ухудшение состояния Сола.
Вся семья в целом переживала какое-то сильное и безотчетное беспокойство.
Надо сказать, что Дебора жила отдельно и в терапии не участвовала,
однако в связи с ухудшением состояния семьи ее решили пригласить на прием.
В этот период Мэтью собирался со своим классом в Европу.
Семья радовалась тому,
что он посмотрит мир, и он сам, казалось бы, тоже радовался,
но никак не мог почему-то оформить свой паспорт.
Проходили последние сроки.
Сеанс с Деборой был посвящен прояснению истории семьи.
Оказалось, что в Голландии до войны жила большая еврейская семья: Дебора,
ее муж и их четверо детей.
Когда фашисты заняли Голландию,
семью стали прятать друзья. Отец и трое старших прятались на ферме за городом,
Дебора укрывалась в другом месте,
а Сола взяла в свою семью сослуживица отца.
Сол очень скучал по своим. Однажды Сол отправился к своему папе на ферму,
не сказав ничего взрослым.
За ним следила полиция.
Фактически он привел за собой на ферму фашистов
и послужил причиной гибели отца и старших детей.
Сол ничего этого не помнил.
После войны Дебора и Сол вместе уехали из Голландии. Дебора считала,
что если бы во время оккупации Голландии они прятались в одном месте,
то могли бы все уцелеть.
Она полагала, что разлука была причиной гибели ее мужа и детей.
Предстоящий отъезд Мэтью нарушал правило мифа "Дружная семья" -
нельзя разлучаться.

Для "дружной семьи" характерны трудности сепарации подростков от родителей.
Дети в таких семьях часто включены в обслуживание психологических потребностей
своих родителей и именно поэтому не могут начать жить своей жизнью,
оставаясь все время "на посту".

Еще один пример семейного мифа - "Мы - герои".

Как правило, в семье хранятся рассказы о героических поступках предков:
там встречаются старые большевики, партизаны, люди,
пережившие голод, подвергавшиеся репрессиям,
вырастившие детей в тяжелых условиях и т.п.,
иначе говоря, люди,
преодолевшие серьезные препятствия и добившиеся результатов.

Миф о героях задает определенный стандарт чувствования и миропонимания.

Где герой, там все с размахом, нет радости - есть счастье, нет любви -
есть неземная страсть,
нет жизни - есть судьба, нет грусти - есть трагедия.

В семье "героев" часто встречаются хронические не леченые заболевания --
"герои" не ходят по врачам,
это так понятно.
В их жизни много трудностей и проблем.
У "героев" всегда высокий стандарт достижений,
они принципиальные и непримиримые люди.

Идентифицированный пациент - девушка,
которая предприняла попытку суицида после ссоры с мамой.
Понять эту ситуацию со стороны было совершенно невозможно,

потому что повод к суициду был странным,
это была не единственная и не первая ссора.
Надо заметить, что семья эта - югославская,
а супервизором этого случая был один из моих учителей - Ренос Пападопулос,
и именно он этот случай описал. Он был грек-киприот,
учился в Югославии, а потом работал в Южной Африке,
Англии и был приглашен своими югославскими коллегами на супервизию,
потому что очень важно было справиться и быстро помочь.
Это была семья очень высоких партийных функционеров.
Если бы психотерапия оказалась эффективной,
можно было бы получить большее финансирование и социальное признание.

Выясняется, что у родителей замечательное прошлое.
Они очень молодыми людьми во время второй мировой войны были в партизанах,
поженились, родили детей (все происходит в 60-е годы) и
теперь занимали высокие государственные посты.
Миф этой семьи - "Мы - семья героев".

"Героический" миф выдвигает суровые требования к мировосприятию и чувствам людей.
Герои существуют в высоком жанре трагедии или эпоса.
В комедии они не встречаются.

"Героям" подобает испытывать очень сильные чувства.
Не любовь, а роковая страсть, не печаль, а невыносимое горе.
Именно поэтому для семьи поступок дочери казался естественным -
поссорилась с мамой,
горе оказалось невыносимым, она попыталась покончить с собой.
Семья, собственно,
не добровольно обратилась за психологической помощью,
врачи-психиатры направили их на психотерапию;
родителям логика этого поступка была понятна.
Психотерапевтам эта логика так же открылась,
когда семейный миф был вычислен и назван.
Только после этого был построен психотерапевтический
контакт с семьей и случай был успешно завершен.

Для людей, которые живут в "героическом" мифе,
совершенно необходимы трудности, необходимо преодоление, они за все должны биться.
"Герои" часто говорят, что им в жизни никогда ничего не достается легко, просто так.
У них есть специальное переживание преодоления,
такое специальное чувство.
"Герои" отличаются ригидностью аффекта - могут годами быть в ссоре,
не разговаривать, не прощать.
Часто они этим гордятся,
потому что такое поведение кажется проявлением принципиальности и стойкости.
Ребенка в семье "героев" воспитывают строго,
в качестве наказания лишают удовольствий, нередко используют порку.
Интересно, что в "дружной семье" чаще используют в качестве наказания остракизм.

В России существует специальный вариант "героического" мифа - это миф о "Выживальщиках".
Выживание в трудных условиях - национальный навык и настоятельная необходимость.
Пока жизнь в России была одинаково трудной для подавляющего большинства населения,
навыки выживания не составляли основы мифа,
они были просто жизненно важны.
В эпоху застоя знаком успешного выживания были еда и вещи,
несколько более хорошие, чем у большинства.
Ценилось умение приготовить из ничего что-то, сшить, связать.
Купить что-то дефицитное.
Знаки жизненного успеха были просты и иногда достижимы.
Понятно, что в этом относительно стабильном мире нашлось место и для детских неврозов
и для семейных дисфункций.
Психотерапевты не сидели без работы.
В начале 90-х еда пропала из магазинов, на короткое время ввели карточки.
Немедленно произошла оптимизация семейной жизни в дисфункциональных семьях.
Неважно, что ребенок плохо учится, зато его можно было поставить в очередь,
на него можно купить дополнительные полкило сыра.
Многие дети с радостью стали помогать своим родителям.
Заслужить любовь и благодарность таким образом было проще, чем пятерками в школе.
Их семейный статус сразу вырос, исчезли конфликты.
Возникло много спонтанных ремиссий, к психотерапевтам стали обращаться реже.

Для надежного выживания многие люди шли на риск, стали заниматься бизнесом.
Многие из них преуспели, заработали денег, создали "свое дело",
стали владельцами "заводов, газет, пароходов", но продолжали жить жизнью "выживальщиков".
С этого момента миф стал дисфункциональным.
Исчезла необходимость выживать, однако, непонятно было, что делать вместо этого.
Несмотря на наличие денег,
образ жизни не менялся или менялся неадекватно медленно и трудно.
Я знаю много случаев, когда люди годами жили в старых маленьких и бедных квартирах,
несмотря на то, что новые дома или новые большие квартиры в роскошных жилых комплексах
были построены и полностью обставлены.
Они не могли переехать, что-то все время не складывалось.
Идея нанять помощников по хозяйству не приходила в голову или вызывала возмущение:
"Чужие люди в доме!".
Самый сильный признак дисфункционального "выживальщика" -
это развитие депрессии обычно у главного кормильца на пике успеха.
Мечта "выживальщика" - "Вот бы все потерять и начать сначала".
В то же время страх неудачи,
нехватки сил на успешную вторую попытку заставляет "выживальщика"
вопреки этой мечте сохранять бизнес,
не рисковать деньгами, переселять семью в безопасную заграницу,
но самому жить мучительной жизнью героя
. Понятно, что неизбежные в такой ситуации семейные конфликты не могут изменить миф,
а лишь упрочивают его,
добавляя необходимые для аутентичного существования "выживальщика"
трудности и мучения.

Я предполагаю, что существует некая закономерность смены мифа. Например,
миф о "героях" в следующих поколениях нередко преобразуется в миф о "спасателях".

"Что бы мы делали без..." В семье обязательно должен быть некий человек,
который держит всю семью на вытянутых руках.
Понятно, что для того, чтобы всем помогать, необходимо,
чтобы эти все были слегка инвалидами,
а то получится, что никто не нуждается в "спасателе".
"Спасатель" может быть в моральной ипостаси, а может быть и в физической, впрочем,
может быть и то и другое вместе.
Моральный "спасатель" нуждается в грешниках. Его семья должна состоять из людей,

которые часто делают что-то плохое: пьют, воруют, гуляют,
попадают в скверные истории. "Спасатель" выручает и только в этом случае и
может чувствовать себя спасателем.
Грешники благодарят,
обещают исправиться и... снова грешат. Физический "спасатель" выхаживает, лечит,
кормит, приносит продукты и т.п.
Поэтому его семья состоит из больных,
беспомощных, калек, иначе как бы он смог их спасать?

Все начинается с типичного героического мифа - истории жизни двух братьев.
Братья - известные ученые.
Один брат был репрессирован во время сталинского правления и погиб в лагере.
Он занимался "буржуазной лженаукой",
был чрезвычайно талантлив, его вклад в мировую науку невозможно переоценить.

Другой брат сделал большую академическую карьеру.
Он шел на мучительные компромиссы с властью ради того, чтобы получать инвестиции,

создавать приемлемые условия для работы, для защиты опальных ученых.

В те печально известные времена поведение двух братьев
было действительно героическим.
Миф оформился позже.

Сын второго брата ничего не изменил в динамике мифа.
Его дети были очень яркие и талантливые мальчики,
и со старшим внуком у дедушки были тесные взаимоотношения.
Этот внук был надеждой семьи и воплощением "героического" мифа.
Где-то лет в 19 молодой человек поссорился со своей
любимой девушкой и покончил с собой.
Все это совпало по времени с разводом родителей мальчиков.
Когда старший брат стрелялся, младшему, было примерно16 лет, и он,
обладая явными актерскими способностями,
собираясь поступать в театральный институт,
отказался от этого намерения и пошел в помогающую профессию.
В какой-то момент у него возникло очень сильное религиозное чувство,
он оставил свою профессию и стал священником.

До самоубийства старшего брата нашего священника все идет в логике героического мифа.
С момента самоубийства брата начинается работа мифа "Спасатель."
"Спасатель" может состояться тогда, когда рядом есть те, кого он спасает.
Например, дети священника, вопреки традициям семьи, не занимаются наукой,
не делают и никакой иной карьеры.
Он много занимался своими детьми,
учил, наставлял, но большого успеха, как истинный "спасатель", не достиг.
Своих прихожан он "спасает" профессионально.

Видно, что из каждого мифа вытекают свои правила. Если спасаешь,
обязательно должны быть те,
кого необходимо спасать.

Алкогольная семья яркий пример мифа о "Спасателе".
Понятно, что если женщина выходит замуж за уже сложившегося алкоголика с идеей,
что она его вылечит своей любовью - это состоявшийся "спасатель", нашедший свой объект.
Союз этих двоих обеспечивает функционирование семейного мифа.
Не всегда, однако, необходимый дисфункционал сразу имеется в супружеской паре.
Миф может его создать.

Сообщение о том, что требуется алкоголик, проникает во взаимоотношения незаметно.
У меня была клиентка - дочь алкоголика и жена алкоголика.
Она обратилась для того, чтобы ей помогли изменить семейный сценарий.
В процессе терапии она развелась со своим мужем и влюбилась в другого человека.
У них завязались отношения, и произошел первый сексуальный контакт.
Первыми ее словами после близости были: "Как у тебя с этим делом?"
При этом характерным жестом она щелкнула себя по горлу.
Тем самым она сообщила молодому человеку,
что для нее является самой значимой ситуацией.
Если молодой человек в дальнейшем на нее обидится или рассердится,
он будет знать, что это - значимая для нее зона, она ему уже все сказала.
Очень вероятно, что он напьется, чтобы наказать ее в первом же их конфликте.
А она, конечно, будет на это реагировать очень эмоционально.
Он своей цели, так сказать, достигнет, воздействие на нее окажет.
И сформируется специальный стереотип взаимодействий.

Алкоголизм функционально хорошо заменяется депрессивным состоянием партнера.
В системной модели "Спасатель" описывается динамика гиперфункциональности и
гипофункциональности в семье: тот, кто спасает - гиперфункционал.
Рядом с гиперфункционалом для прочных отношений должен быть гипофункционал.

Гипофункциональность задается не только алкоголизмом, наркоманией,
но и депрессией.
В функциональных семьях так же может развиваться динамика гипер-
и гипофункциональности.
Например, жена может давать мужу сообщение,
что он не достаточно эффективен просто тем,
что она сама очень функциональна.
Он только соберется что-то сделать, а она уже все сделала.
Она - быстрее, энергичнее,
и у него формируется ощущение несостоятельности.
Один мой клиент рассказывал мне,
что в своем первом браке он очень много делал всего по дому.
Его первая жена была медлительная и очень нетребовательная.
Во втором браке он ничего не делал по хозяйству. Говорил: "Ничего не хочется делать.
Жена сама все лучше и быстрее делает,
и вообще она всегда недовольна тем, что я делаю".
Понятно, что жена была так же недовольна и тем, что муж ничего не делал,
не был включен в семейную жизнь.

В последнее время я часто наблюдаю еще один семейный миф.
Этот миф особенно ярко проявляется в тех семьях,
где есть высокая ценность образования,
творчества, созидательного труда.
Дисфункция часто проявляется у детей в виде школьной дезадаптации.
Миф называется "Мы - люди". Идея мифа состоит в том,
что человеческое существо должно совершать в течение всей жизни
определенные действия для того,
чтобы подтверждать свое специфическое человеческое качество.
Если этого не делать, то автоматически происходит "оскотинивание и озверение".
Неработающая женщина, которая проводит свои дни у плиты,
превращается в курицу, клушу.
Люди могут напиваться и превращаться в свиней.
"Напился как свинья", "напился до поросячьего визга".
Сразу вспоминается сказка про сестрицу Аленушку и братца Иванушку,
который из копытца напился и козленочком стал.
Вообще, переход человека в животное и наоборот -
мотив многочисленных сказок народов мира.
Оборотни, люди-волки, женщины-лисицы,
царевны-лягушки из сказок переходят в сценарии современных фильмов (например,
"Люди-кошки" с Настасьей Кински в главной роли).
Интересно, что для того, чтобы переход из одного качества в другое осуществился,
нужен некий магический ритуал. Одно из наиболее частых магических действий - половой акт.
С его помощью лягушка может превратиться в прекрасную девушку, девушка - в пантеру.
Такую же роль половой акт играет в китайских сказках о людях-лисах.
Магическими свойствами обладают еда и питье:
можно съесть или выпить что-то и потерять человеческий облик.
Вообще приобщение к инакобытию через еду и питье очень устойчивая мысль,
которая присутствует как в народных сказках (если вурдалак попьет крови обычного человека,
то этот человек также превратиться в вурдалака),
в первобытных охотничьих обрядах (считалось, что если охотники съедают печень, допустим,
медведя, они становятся такими же неустрашимыми и неутомимыми, как медведь),
так и в таинстве евхаристии, когда верующие выпив вина и съев печенья,
приобщаются к крови и плоти Христовой, а через это и к его Церкви.
В семейном мифе "Мы - люди" роль магического ритуала играют учеба,
процесс приобретения знаний, процесс создания неких ценностей,
чаще духовных, иногда материальных.
Обладание знаниями - вот то,
что отделяет человека от " нелюдя", и неважно, идет ли речь о понятиях,
которыми обладает криминальный авторитет и его окружение,
или о духовных ценностях образованного представителя христианской цивилизации.
Носители этого мифа ясно понимают,
что специфическое человеческое не дается с рождением,
а в процессе жизни легко утрачивается.
В такой семье маленьких детей часто ласково называют рыбками и зайчиками.
Они еще не вполне люди.
Чуждых по духу ругают "скотина", "гад".
Овладение знаниями носит ритуальный характер.
Например, в такой семье могут читать некоторые книги не потому,
что они нравятся или увлекают,
а потому что эти книжки считаются культурным событием, к нему надо приобщиться.
Если этого не делать,
то можно опуститься,
а там уж и вовсе обнаружить себя на четвереньках.
Дети обязательно должны учиться, и учиться хорошо.
Если ребенок плохо учится,
то он может так и не превратиться в человека.
Поэтому цена ошибки, цена незнания очень высоки.
Часто именно из-за такой избыточной реакции родителей на неуспех у ребенка развивается
невротический страх неуспеха и отказ от той деятельности,
где неуспех значим.
Сегодня нарушения познавательной деятельности у детей из семьи "людей"
приобрело особенно драматический характер,
потому что в разных поколениях оказались разными способы получения информации.
Родители еще получают информацию из книг, а дети уже перестали читать.
Общего багажа знаний не будет, поэтому невозможно узнать,
произошло ли превращение в человека или нет.
Именно поэтому школьные отметки становятся единственным индикатором,
поэтому и школьные неврозы по моей статистике стали встречаться чаще.
Получение двух, а то и трех высших образований - обычное дело в семье "людей",
я не говорю о золотых медалях и красных дипломах.
Дети болеют, в доме беспорядок, а мама учится, чтобы не превратиться в курицу.
Текут краны и не закрываются форточки,
но папа навязчиво смотрит новости и читает газеты, без этого он станет тюленем.

Описанные здесь семейные мифы часто встречаются в практике
психологического консультирования.
Работа с семейными мифами проста и сложна одновременно.
Стратегия проста и схематична: ритуалы, которые поддерживают миф,
заменяются ритуалами,
которые этот миф не поддерживают.
Сложна тактика, она штучная, уникальная для каждой семьи. Необходимо вычислить,
в каких поведенческих ритуалах проявляет себя миф в данной семье.
С помощью какого взаимодействия и кого с кем он воспроизводится.
Так же очень важно понять,
когда, в какие моменты возникают эти взаимодействия,
что является "спусковым крючком".
Понятно, что эти взаимодействия уникальны для каждой семьи.
После этого надо изобрести некий другой ритуал,
другую поведенческую последовательность,
которая должна осуществляться именно тогда,
когда совершался ритуал,
поддерживавший миф.
Отдельный вопрос о том, как предписать этот новый ритуал семье так,
чтобы люди стали его выполнять.
Существуют специальные техники предписания,
которые заслуживают отдельной статьи. В одной алкогольной семье, где спасателем была жена,
ритуал спасения заключался в том,
что все откровенные душевные беседы происходили тогда, когда муж бывал пьян.
Жена отвлекала его на себя, полагая, что он меньше выпьет,
если будет с ней разговаривать или заниматься любовью,
насколько это возможно было для него в тот момент.
Когда он был трезв, были ссоры и конфликты.
Жена надеялась, что в трезвом состоянии он скорее поймет,
как она страдает от его пьянства,
если она будет с ним ссориться и обижаться.
Был предложен другой ритуал - доброжелательно игнорировать пьяного мужа,
а в период трезвости не выяснять отношений,
а наоборот, делать все,
что можно для сближения.
Наряду с медикаментозным лечением алкоголизма это позволило сломать динамику гипо-
и гиперфункциональности,
жена перестала спасать пьяницу мужа.

Стратегия работы с мифом "Мы - дружная семья"
часто заключается в изменении границ подсистем в семье.
Например, "Миланцы" предложили некий ритуал по замыканию границ нуклеарной
семьи идентифицированного пациента
и отделении ее от расширенной "дружной семьи".
Кроме того, необходимо было ввести применение некоторых специальных техник и процедур,
для того, чтобы отрицательные чувства, для которых в "дружной семье" обычно нет места,
были высказаны и приняты.
В "дружной семье" обычно не выделяется супружеская подсистема.
Дети, родители - все в одном клубке.
Очень полезно в этих случаях применять постоянное предписание Мары Сельвини Палаццоли.
Супругам рекомендуется неукоснительно раз в неделю проводить сутки вместе, вне дома и без детей.

Для "выживальщиков" более подходят парадоксальные ритуалы, возвращающие их в ту нищету,
от которой они так старались уйти.

Работа с семейными мифами сложна и увлекательна. Эффект в семейной системе наступает медленнее,
чем в случаях индивидуальной работы,

но наступив, он часто поражает всех участников процесса своей масштабностью.

Неужели будущее предопределено, судьба расписана за нас до запятой нашими предкам?

Становясь взрослым, самостоятельным, человек обретает возможность выбора. Мы вольны поступать так, как считаем нужным, все дороги открыты. Мы можем восхищаться своими родителями и стремиться быть достойными их, или зарекаться ступать на тропу, на которой всю жизнь топтались и спотыкались они. И вдохнув полной грудью пьянящий воздух свободы, мы отправляемся в свой уникальный, волшебный путь.

Таково начало. Открытие происходит неожиданно: мы обнаруживаем себя по колено увязшими в грязи ровно в той точке, к которой зареклись приближаться. Как мы попали туда?

«Установлено, что около 60 процентов дочерей алкоголиков выходят замуж за мужчин либо уже больных, либо за тех, кто заболеет алкоголизмом. Тенденция не нарушается, даже если мать развелась с отцом дочери» (Москаленко, 2009).

Этот факт не имеет ни малейшего рационального объяснения. Ведь дочери зависимого от алкоголя человека, как никому другому, известны тяготы и безнадежность борьбы. Она лучше всех знает о боли и беспросветности, которую испытывают в такой семье дети. Нет ни одного основания верить, что ее жизнь сложится по-другому, но она верит.

Как правило, в детстве этой женщине отчаянно не хватало любви и заботы. Мама была занята папой, ей было не до дочери. Возможно родители были жесткими и критикующими, возможно равнодушными и отстраненными. Сколько бы ни старалась дочь, как бы хорошо ни училась, сколько бы ни помогала, она не могла добиться похвалы.

Оба родителя оказывались для нее эмоционально недоступными: папа, потому что пил, а мама все душевные силы вкладывала в папу. Кроме того, девочка выполняла роль миротворческого контингента в неизбежно вспыхивающих между родителями конфликтах. Ей все время нужно было быть начеку.

Она вышла в мир с чрезвычайно низкой самооценкой, бдительностью, тревожностью, сверхконтролем и неутолимой жаждой любви. Она клянется себе и другим, что в ее собственной семье этот кошмар не повторится.

Несмотря на негативный характер привязанности, она осталась несвободной от сценария родительской семьи, у нее есть все шансы для того, чтобы его воспроизвести.

В детстве девочка оказалась бессильной перед пьянством отца, теперь она сильная, энергичная, взрослая и ей удастся доказать всему миру, и в особенности маме, что сказка возможна, что любовь и преданность творят чудеса. Это ее шанс обрести самоуважение, стать героем собственного романа и снять с себя ответственность за собственную жизнь.

Неполная сепарация порождает перенос незавершенных в родительской семье процессов в свою семью. Это касается не только алкогольных семей.

Согласно теории Мюррея Боуэна, непроработанные, неотреагированные конфликты, сложившееся в родительской семье, воспроизводятся в отношениях с собственным супругом (супругой). Давность конфликта значения не имеет (Кливер, 2015).

Возможна ситуация, когда мать и дочь, между которыми существовал конфликт, не общаются уже многие годы. Тем не менее, конфликт повторяется в отношениях с мужем. Смерть родителей не разрушает стереотип, а напротив, укрепляет его. Теперь он, по меткому выражению А. Варги, «высечен на скрижалях» (Варга, 2001).

Родительская семья обеспечивает нас всеми составляющими семейной системы:

• стереотипами взаимодействия,
• семейными правилами,
• семейными мифами,
• стабилизаторами,
• историей,
• границами.

Стереотипы взаимодействия – это «устойчивые способы поведения членов семьи, их поступки и сообщения, которые часто повторяются» (Малкина-Пых, 2007). Например, в некоторых семьях принято обращаться друг к другу на «Вы», в других обычно подшучивают друг над другом и т.д.

Семейные правила «устанавливают распределение семейных ролей и функций, определенные места в семейной иерархии, что вообще позволено, а что нет, что хорошо, а что плохо» (Варга, 2001).

Внутреннее содержание семейных правил не столь значимо, решающее значение в определении функциональности или дисфункциональности правил имеет их гибкость, возможность изменения в соответствии с требованиями жизненных обстоятельств.

В качестве примера противоречивых семейных правил, заимствованных супругами из родительской семьи, можно привести различные представления относительно распределения семейного бюджета. Жена, выросшая в семье, где принято тратить деньги на развлечения: театры, клубы, рестораны, не отказывать себе в удовольствии, будет недовольна мужем, заимствовавшим из родительской семьи правило откладывать деньги на черный день, штопать носки и покупать новые вещи только тогда, когда старые превратятся в лохмотья . В такой ситуации муж будет считать жену транжирой, а жена мужа жадным. Возникнет конфликт.

Семейные правила ложатся в основу семейных мифов . Миф — это сложное семейное знание, которое является как бы продолжением такого предложения: «Мы — это…» (Варга, 2001).

Существуют такие мифы, как «Мы – очень дружная семья», «Мы – семья героев», «Мы – носители европейских ценностей», «Мы – свободные художники» и т.д.

Совпадение семейных мифов – одна из важнейших основ семейного благополучия. Мужчине из семьи с мифом «Мы – свободные художники» сложно будет найти счастье с женщиной из «дружной семьи». Эти мифы взаимоисключающие, поскольку предполагаемые правила «дружной семьи»: «Учитель (начальник) всегда прав», «Все должно быть прилично» и т.д. в корне противоречит правилам, принятым среди «свободных художников».

Представления относительно следующего параметра семейной системы – семейных границах – мы также получаем в наследство от родителей. Сложно будет найти взаимопонимание мужу из семьи, где гости приходили изредка, по особому случаю и по специальному приглашению, и жене, выросшей в доме, двери которого всегда открыты для соседей, друзей и родных.

Следующий параметр семейной системы – это семейные стабилизаторы . Крайне распространены случаи, когда семейным стабилизатором становятся дети. Родители поглощены воспитанием детей, что позволяет им игнорировать проблемы супружеских взаимоотношений.

Недаром столько разговоров и теорий строится вокруг ситуации «опустевшего гнезда». На самом деле, это ситуация, когда супруги вынуждены столкнуться лицом к лицу с накопившимися в их отношениях проблемами. В таких семьях образуются вертикальные коалиции, дисфункциональные по своей природе. Родители из страха остаться наедине со своими проблемами могут стараться не выпускать ребенка в самостоятельную жизнь, удерживая его в семье. Сепарация в такой ситуации очень сложно осуществима.

Важнейшим параметром, наиболее ярко иллюстрирующим последовательность и взаимосвязь поведения в семье во многих поколениях, является семейная история . Ее можно проследить при помощи генограммы (семейной диаграммы).

Генограмма выявляет повторяющиеся из поколения и поколение стереотипы поведения (Боуэн, 2015; Варга, 2001).

Работа с семейной системой осложняется тем, что перечисленные параметры не осознаются участниками взаимоотношений. Нелегко облечь смутное чувство неудовлетворенности в слова.

«Проблемная семья, испытывающая тревогу, обычно предстает перед терапевтом в своем наиболее субъективном облике… Клиенты активно обвиняют друг друга и самих себя. Каждый член семьи стремиться сделать терапевта своим союзником, либо боится, что терапевт станет союзником кого-либо другого» (Боуэн, 2015).

По окончании экскурса в историю взаимоотношений, в череду повторяющихся сценариев, кажется, что будущее предопределено, что судьба расписана за нас до запятой нашими предками, и наш вклад ограничивается лишь передачей эстафетной палочки детям. Но это вовсе не так. Будучи взрослыми, осознанными и ответственными людьми, мы можем избавиться от дисфункциональных коалиций, отказаться от изживших себя мифов, историй, самим устанавливать границы и правила, приемлемые в наших семьях.

Важно вернуть себе ответственность за свою жизнь.

********************************************************************************