По дорожке к празднику. О Рождестве Христовом для детей

Рождество Христово… хотелось бы надеяться, что в нашей стране никому не надо объяснять, какому событию посвящается этот праздник - в отличие, например, от Великобритании, где (по данным социологического опроса) большинство людей, празднующих Рождество, этого не знают: ёлку нарядили, открытки разослали - а в честь чего? Какая разница - так принято! Нам, как это ни парадоксально, помогли 70 лет воинствующего атеизма: когда участие в святых праздниках могло иметь весьма серьёзные последствия, оно уж никак не могло «войти в привычку» и потому обесцениться… И всё-таки за последние 20 с лишним лет и мы получили возможность «расслабиться» - и потому на всякий случай напомним, что это всё-таки за праздник.

Это день, когда произошло невозможное . Когда Бог стал Человеком. В наше время нередко приходится слышать: «Все обращения к Богу - это иллюзия, неужели Высшему Разуму, создавшему Вселенную, есть дело до наших мелких проблем?» Возможно, такие мысли и могли посещать человека дохристианской эпохи (может, поэтому он предпочитал поклоняться стихиям: Творец Вселенной - и где-то Он там, а солнце, огонь, вода - вот они, рядом, близкие и понятные) - но сейчас такие сомнения уже не имеют под собой оснований. Никто же не видит ничего особенного, чтобы общаться с человеком - попросить помощи, поблагодарить, да просто поговорить по душам… и что же из того, что этот Человек - Бог!

Такое стало возможным потому, что чуть больше двух тысяч лет назад Он родился - как рождаемся мы все, от обычной земной женщины… ну, не совсем обычно - она, став Матерью, осталась Девой - но всё-таки событие это было уникальное, нельзя отрицать… И тем более удивительно, что никто его не заметил!

Да, у людей были свои заботы - они спешили на перепись населения, да и вообще - у каждого полно дел, а тут - какой-то плотник с беременной женой… им и места-то в гостинице не нашлось (невелики «птицы», и в хлеву переночуют!). Правда, их сопровождала Звезда… ещё один символ Рождества ! Было немало попыток разобраться, что же это было за природное явление - её пытались отождествить и с кометой, и со вспышкой сверхновой - но всё это выглядит натянутым: вряд ли комета (и тем более - сверхновая) могла перемещаться вслед за конкретными людьми и остановиться над хлевом. Так что просто признаем: это было нечто необычное, что мы объяснить не можем - можем только поверить.

Почему на такое небесное диво не обратили внимания современники? Может, они просто не привыкли смотреть на звёзды - вот вы когда последний раз это делали? Видимо, и в те времена люди чаще смотрели себе под ноги, чем на небо… И потому звезду заметили немногие - и это были люди, находящиеся на разных «полюсах» общества.

С одной стороны - мудрецы-«звездословцы» (обычно мы называем их волхвами) - учёные того времени, можно сказать - «интеллектуальная элита». С другой - люди самые простые и необразованные - пастухи… вот такие крайности - видимо, чтобы понять события вселенского масштаба, нельзя быть «среднестатистической личностью».

Кстати, о пастухах: скептики любят говорить, что в то время, когда мы празднуем Рождество Христово - 7 января (25 декабря по старому стилю) - стада пасти не могли - время года не то (даже с поправкой на климат). Что ж, никто и не утверждает, что это и есть дата рождения Спасителя, официально зафиксированная в исторических хрониках - её там и не могло быть (как сказал поэт, «зато отметил календарь, что был такой-то государь», а рождение Бога… какое было дело летописцам до такой «малости»!) - точную дату уже не установить. Это было сложно сделать уже в середине IV века, когда христиане стали праздновать Рождество 25 декабря. В этот день в Риме праздновалось рождение бога Солнца. Может быть, это был «наш ответ язычникам». А может - смысл гораздо глубже? «Тебе кланятися - Солнцу правды!» - поётся в рождественском песнопении. Солнце - источник света, оно даёт жизнь, оно каждое утро побеждает ночную тьму… не потому ли поклонялись ему язычники, что бессознательно увидели в нём образ Жизнеподателя, который однажды непременно явится, чтобы победить зло? И вот, когда это случилось - почему бы не открыть истинный смысл древнего праздника ?

Со временем «солнечный свет» новой веры достиг и нашей Земли. За более чем тысячелетнюю историю христианства на Руси празднование Рождества Христова успело обрасти традициями… правда, не все их можно считать христианскими. Например, девичьи гадания, прочно «сросшиеся» в народной традиции с Рождеством и следующими за ним Святками, решительно никакого отношения к христианскому празднику не имеют и даже осуждаются церковью , как любое гадание.

Но никто и никогда не запрещал в Рождество устроить застолье - ведь сорокадневный пост завершился - и не только для своей семьи, но и для всех родных и друзей, и для всех, кто захочет прийти в дом, будь то хоть последний нищий (кто знает - может, под его личиной скрывается сам Спаситель?).

И, конечно же, угощением одаривали колядующих! Обычай обходить дома с пением особых песен-колядок, прославляющих хозяев, с пожеланием счастья и изобилия, имеет языческое происхождение - но так органично вписался в христианский праздник! Колядовали с полуночи до рассвета, неся впереди звезду на шесте (в память о Вифлеемской звезде, возвестившей рождение Спасителя) - и старались не пропустить ни одного дома (не принято было заходить лишь в те дома, где недавно кто-то умер): ведь считалось, что в дом, который колядующие обошли стороной, придёт беда.

Сегодня мы может наблюдать возрождение рождественских обычаев - и не только колядки, не только застолье . Многие наши современники, которых обычно не встретишь в церкви, считают своим долгом посетить храм на Рождество Христово. Что это - дань моде? Но в такой день хочется верить в лучшее… хочется верить, что смысл События, оставшегося незамеченным 2011 лет назад, стал внятен нам хотя бы сегодня... что свет Вифлеемской звезды ешё не угас над миром, а значит - как поётся в рождественской колядке - «будет новый день, будет новый год »… будет новое время, когда всё зло и все страдания останутся в прошлом.

Ведь именно для этого более двух тысяч лет назад в Вифлееме родился Божественный Младенец!

Пожалуй, самый светлый, радостный, чистый праздник Рождество Христово. Весь православный мир отмечает его с особым трепетом и благоговением.

В чем тайный смысл Рождества?

Это праздник мира, душевного спокойствия, равновесия. Обращаясь к истории можно вспомнить, что 2000 лет назад в Вифлееме произошло удивительное событие. В этот мир пришел сын Божий Иисус Христос, который родился сверхъестественным образом. Его матерью была непорочная Дева Мария, которую до сих пор все знают, как Богоматерь или Богородицу. Сын Божий, придя на землю, не был окружён богатством и роскошью. У малыша не было даже колыбели. Он появился на свет как спаситель мира в обычных яслях, предназначенных для животных.

Когда празднуется Рождество Христово?

Это праздник Русской православной церкви, который принято встречать 7 января. В период перед светлым торжеством принято соблюдать длительный, строгий и довольно суровый сорокадневный пост. Верующим запрещается употреблять в пищу мясо, молоко яйца и некоторые другие продукты. Как правило, постный стол - это овощи, фрукты, хлеб, испеченный на воде и дрожжах и ничего более. Какие-либо увеселительные мероприятия запрещены по религиозным соображениям. Поэтому празднование Нового года, в традиционном смысле этого слова, конечно же, отменяется.

В чем смысл Рождества Христова?

Рано или поздно дети спрашивают у своих православных родителей, которые почитают обычаи, а в чем же суть Рождества и его праздновании? Подрастающему поколению необходимо объяснить, что младенец - Сын Божий родился для того, чтобы умереть за нас. Своей смертью он заплатил за грехи всех людей, которые бездумно совершали их. То есть, Иисус Христос дал всем людям возможность примириться с Богом. Верующие родители должны рассказать своим детям, что смысл в Рождестве не только славить Иисуса, рожденного в яслях, но и его великую жертву, принесенную человечеству. Ведь он пришел на землю в облике человека, чтобы испытать муки и умереть за грешников, заплатив своей жизнью за спасение людей. То есть, празднуя Рождество, православные восхваляют чудесное рождение Спасителя, который сберег людей и уничтожил власть дьявола над ними. Вот такой сакральный смысл несет в себе Рождественский праздник.

Как празднуется Рождество? При приближении торжественных мероприятий, верующие посещают церковь, где идет праздничная служба. В канун Рождества принято: дарить друг другу подарки, слать родственникам и знакомым красивые рождественские открытки, ходить в гости, готовить традиционные кулинарные блюда, украшать по-особенному свое жилище, наряжать елку. Существуют и традиции колядования, святочных карнавалов, которые возрождаются в последнее время.

Праздник Рождества Христова - один из самых любимых праздников Церкви, который с радостью отмечают даже неверующие.

Удивительно, но даже те, кто никогда не задумывался над глубинным смыслом этого торжественного дня, с удовольствием наряжают елку, рыщут по магазинам в поисках рождественских подарков, рассылают красочные рождественские поздравительные открытки, закупают килограммами яркие, ароматные мандарины, навсегда подарившие свой дивный запах и вкус этому зимнему празднику. Не забудут и про рождественский стол - с великолепной подрумяненной уткой в яблоках, или индейкой с инжиром (традиция больше свойственная западу!), и, даже, купят "рождественский вертеп" - модную игрушку, изображающую сцену рождения Младенца Христа. В наше время, когда мы все живем в условиях узаконенной нелепицы с датами, и Новый год по новому стилю приходится на дни самого строго Рождественского поста, само Рождество большей частью людей воспринимается просто как приятное продолжение новогодних празднеств. И глубинный смысл праздника Рождества Христова оказывается не замеченным, не прочувствованным за всей этой целлофановой мишурой, предпраздничной суетой, околорождественской торговой горячкой…

Давайте отречемся от сиюминутного и поговорим о главном. Не будем распыляться на второстепенное, но пристально всмотримся в вечное. Итак, в чем суть праздника Рождество Христово?

1. Что мы празднуем в день Рождества?

Боговоплощение. То есть рождение Бога в человеческом роде. Рождение от Пресвятой Девы Марии Спасителя.

2. В чем разница между Новым годом и Рождеством Христовым?

У этих двух зимних и стоящих рядом в календаре праздников совершенно разный смысл. Новый год - начало условного отрезка времени,придуманного людьми, начало нового календарного года. Отмечая этот день, мы отдаем дань человеческим установлениям. Эту дату не так уж сложно и сместить, что и было проделано в 1918году, когда В. И. Ленин подписал "Декрет о введении в Российской республике западно-европейского календаря". Празднуя Рождество Христово, мы заново переживаем событие совсем другой значимости - рождение Иисуса Христа, явление нашему миру Спасителя. Рождение Христа, пришествие в наш мир Спасителя - это поворотный момент в истории человечества.

Но раз события, лежащие в основе НГ и РХ, совершенно не сопоставимы по своей значимости, то и те традиции, которые закрепились за этими праздниками, тоже не сравнимы по своей глубине. К советской традиции празднования Нового года можно отнести разве что салат "оливье", шампанское, "Голубой огонек" и елку, перекочевавшую сюда из Рождества. Традиции православного Рождества имеют глубочайшие корни и символику. О них поговорим позже, а пока расскажем о самом рождении Спасителя.

3. Как произошло Рождество Иисуса?

Мы помним, что за девять месяцев до рождения Христа, а, значит и Рождества Христова, происходит событие, получившее название "Благовещение Пресвятой Богородицы", когда Архангел Гавриил приносит Богородице Благую весть (отсюда "Благовещение") о том, что она станет Божьей Матерью: "Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, благословенна Ты между женами". Мария смутилась от этих слов, но Ангел продолжает: "Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога, Ты родишь Сына и наречешь имя Ему Иисус. Он будет велик, и назовется сыном Всевышнего, и Царству Его не будет конца".Имя Иисус и означает "Спаситель". Мария в недоумении спрашивает Ангела: "Как это будет, когда Я мужа не знаю?" И Ангел отвечает: "Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя, и рожденный наречется Сыном Божьим". Так начинается история нашего спасения, история пришествия Бога в наш мир, история Боговоплощения.

В то время Иудея была завоевана Римской империей и вошла в ее восточные провинции. Для того чтобы упорядочить систему налогообложения единодержавный император Римской империи Октавиан Август (63 г. до н. э. - 14 г. н. э.) решает провести перепись своих восточных провинций. Причем иудеи должныпереписываться по месту их происхождения. И Иосиф, обручившийся с Марией, заботившийся о ней, и сама Дева Мария, были потомками знаменитого библейского царя Давида (умер около 970 г. до н. э.), происходившего из Вифлеема. Потомки царя Давида были лишены трона еще в VI столетии до н. э., и давно уже жили так же, как и остальные иудеи, ничем среди них не выделяясь. Однако пророки задолго до Рождества Христова возвещали о том, что Спаситель, Мессия придет из рода Давидова, и именно поэтому мы акцентируем внимание на столь важном факте. Так вот, раз Дева Мария и Иосиф происходят из рода царя Давида, а их далекий предок был выходцем из Вифлеема, то ожидающая ребенка Мария вместе с Иосифом вынуждены совершить долгий путь из галилейского города Назарета, где они живут, в Вифлеем - город для них чужой. Перепись, как можно ослушаться указа императора?

Из-за наплыва народа места в гостиницах Вифлеема для Святого Семейства не находится, и они останавливаются за городом, в пещере - сюда пастухи в ненастье загоняют скот. В этой пещере у Девы Марии, ночью, и рождается Младенец - Сын Божий, Христос Спаситель мира. Мария пеленает Своего Сына и кладет в ясли - туда, куда обычно кладут корм для скота.И животные своим дыханием согревают Богомладенца. Как поется в эти праздничные дни в храмах, ясли стали "вместилищем невместимого Бога". С одной стороны невместимого по Своему Величию Бога, но, одновременно, и беспомощного Младенца. В этом неразрывном единстве природы божественной с природой человеческой и заключена тайна боговоплощения. Тайна, которую нам, людям, не дано познать, но которую мы можем почувствовать - сердцем.

4. Как мир узнал о рождение Спасителя, как мир это воспринял?

Вифлеемские пастухи первыми узнают о рождении Спасителя. В эту ночь они пасут свои стада в поле, как вдруг перед ними является Ангел Божий: "Не бойтесь! - говорит он, - я возвещаю вам великую радость, которая будет не только для вас, но и для всех людей: ныне родился в городе Давидовом (т. е. в Вифлееме) Спаситель! Вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях".Как только ангел сказал это, внезапно появилось множество других Ангелов, поющих: "Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение". Этими словами начинается так называемое Великое славословие, поющеесяи сегодня во время Богослужений.

Но пастухи были не единственными, кто поклонился Богомладенцу. Богородица и Иосиф вместе с Младенцем Иисусом еще оставались в Вифлееме, как из далекого востока в Иерусалим пришли волхвы - мудрецы и звездочеты. Они тоже давно уже ожидали рождения Того, Кто станет Мессией - Спасителем.В Иерусалиме диковинно одетые пришельцы с востока начинают расспрашивать: "Где новорожденный Царь Иудейский? Мы видели, как восходит Его звезда, и пришли Ему поклониться!" Услышав это, мнительный и жестокий царь Иудеи Ирод "взволновался, а с ним и весь Иерусалим". От знатоков Священного писания испуганный Ирод узнает, что пророки предвещали рождение Царя Иудейского, Спасителя, в роде Давидовом, в городе Вифлееме. Подозрительному Ироду и в голову не может прийти, что царство новорожденного Владыки Израиля будет "не от мира сего", что речь идет не царстве земном, а о Царстве Небесном. Это все слишком сложно для жестокого самозванца Ирода. А Ирод, действительно, чудовище - он приказал казнить свою жену и детей только из подозрения, что они намерены лишить его власти. Итак, услышав, что возможный конкурент уже родился, Ирод призывает к себе ни о чем не догадывающихся волхвов, узнает у них время рождения Мессии и посылает их в Вифлеем с коварным поручением: "Пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему".
Волхвы направляются в Вифлеем, и новая звезда указывает им путь.

Итак, ведомые звездой, волхвы идут в Вифлеем. И остановилась звезда "над местом, где был Младенец.Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою,и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну.И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою. Когда же они отошли, - се (вот), Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его…"

Так, с бесприютности и скитаний, начинается жизнь Христа.

Когда родился Спаситель, люди по-разному отнеслись к этому событию. Одни, как волхвы, с чистым сердцем пошли встречать Его, чтобы возрадоваться. Другие, как Ирод, решили Его уничтожить. Были и равнодушные, которые не пустили Богородицу в свой дом переночевать. Им было все равно, они были не способны на милосердие, на сострадание. При молчаливом согласии таких людей и совершается зло. И те, и другие, и третьи есть и среди нас. И каждый из нас ежедневно стоит перед выбором:с кем он? Где он?Со Христом, или за Ирода? А, может, просто укрылся в своем уютном мирке и не впустит туда чужую беду и боль, а, значит, не впустит и Господа.

5. Каковы традиции празднования Рождества Христова?

Во-первых, сам праздник Рождества Христова начинается с ожидания. И главное в этом ожидании пост, длящийся с 28 ноября по 6 января. Пост готовит дух и тело к восприятию самого события Рождества Христова, к участию в нем. Церковь понимает, насколько это важно - ожидание праздника. Подобно тому, как волхвы, восточные мудрецы, шли в Вифлеем и ожидали увидеть родившегося Христа, готовились к этой встрече, несли ему дары, так и мы, совершая пост, совершаем духовный путь и приносим Господу свои духовные дары. Это ожидание праздника. А есть еще и приближение праздника. Приближение заключается в том, что накануне, 6 января,совершается Рождественский сочельник, день очень строгого поста, когда готовится сочиво - блюдо из пшеницы и меда. В этот день не едят до появления на небе первой звезды в воспоминание о Вифлеемской звезде, указавшей волхвам путь к месту рождения Спасителя. Сочельник проходит в подготовке - люди готовятся к исповеди и Причастию, чтобы причаститься или на праздник Рождества Христова, или в сам сочельник, и подготавливают рождественскую трапезу. Так происходит наш настрой на встречу родившегося Христа, собирание всего человека. И при настоящей подготовке и дух, и тело участвуют в празднике.

Во-вторых, понимая, насколько важно для нас, людей, внешняя сторона событий, Церковь готовит нас к празднику и особыми рождественскими традициями. В домах ставится вечнозеленая елка - символ вечной жизни, которую даровал нам Христос.

Звезда, которой мы увенчиваем наши елки, напоминает о Вифлеемской звезде, зажегшейся, когда родился Иисус, звезде, которая вела волхвов к Богомладенцу, указывала им путь.

В Навечерие Рождества, в Рождественский сочельник на окна принято ставить горящую свечу. Тут тоже глубокий смысл. Свеча - символ человеческой души, которая горит перед Богом. Горит и освещает путь другим. Зажженная свеча в окне перед Рождеством показывает, что в этом доме мы ждем Христа. Потому что самая главная цель праздника Рождества Христова, чтобы наши сердца стали теми Вифлеемскими яслями, в которых родился Христос. И смысл нашего празднования в рождении Христа в нашем сердце.

И, наконец, когда мы дарим на Рождество подарки, мы уподобляемся волхвам - восточным мудрецам, принесшим Богомладенцу свои дары: золото, ладан и смирну. Эти подарки волхвов тоже были глубоко символичны: золото, как Царю, ладан, как Богу и смирну, благовонную мазь, используемую при погребении, как человеку смертному.

6. В чем смысл Праздника Рождество Христово?

Тайна Боговоплощения недоступна уму человеческому. Но эта величайшая, Божественная тайна воплощения связана с двумя другими тайнами, близкими сердцу каждого человека: тайной рождения и тайной любви.

Каждому знакома радость, которую мы испытываем, когда рождается человек, и каждый из нас, хоть однажды, соприкасался с тайной любви. Именно поэтому события Рождества Христова, при всей их непостижимости, близки сердцу каждого, и событийный ряд этого праздника понятен даже самым маленьким детям. Спаситель рождается в человеческом роде, это не какой-то отвлеченный, посланный нам Бог, не имеющий родства и связи с людьми. Бог принимает плоть человеческую. Он, рожденный от Святого Духа, принимает весь наш психофизический мир. Потому что для того, чтобы спасти человека, нужно было познать его до конца, нужно было пройти весь земной путь человека - от рождения, через страдания, к смерти. И Бог проходит его, и делает это из любви к нам.

7. Зачем это нам - праздник Рождества?

Он приходит в наш мир в тишине Вифлеемской ночи, и сам факт Его рождения - это уже наше приближение к Богу, потому что, по словам митрополита Антония Сурожского: "Всякий человек, уже тем, что он человек, приобщен к тайне Христа". Отныне человек не одинок в этом мире. "Христос стал Человеком для того, чтобы все мы, все без остатка, включая тех, которые в себя потеряли всякую веру, знали, что Бог верит в нас, верит в нас в нашем падении, верит в нас, когда мы сами изверились друг во друге и в себе, верит так, что не боится стать одним из нас". "Бог стал Человеком, чтобы человек мог стать богом", - так сформулировал великую тайну боговоплощениясвященномученик IIвекаИриней Лионский.

Про Россию? Откуда ж мне знать… Царства кесаря приходят и уходят, и давным-давно было кем-то сказано: «Господь обещал Церкви, что пребудет она до скончания века, и врата адовы не одолеют ее. А России Он этого не обещал»… Вот Церковь, ее состояние и жизнь - меня волнуют. Что есть Рождество Христово - для православных христиан, для нынешней Церкви в России, это действительно вопрос…

Хотя, впрочем, есть одна мысль и о России сегодняшней, в которой, как во дне сегодняшнем в противовес умозрительному, маятному, зудящемуся почесухой прогнозов и мечт «будущему», мы все-таки живем сию минуту .

Те события, которые мы именуем «церковными праздниками», то есть Пасха Христова, Господские и Богородичные праздники, и вот Рождество Христово, для ее жизни - во многом - я бы назвал «скрепами». Над словосочетанием «духовные скрепы» сейчас не посмеялся только ленивый, да и поделом, больно уж оно замызгано. Но я имею в виду другое¸ и политика, светская ли, церковная, тут вообще ни при чем.

Рождество, когда в мир человеком является Сам Бог, и в этом событии наше злое сиротство обретает Отца - в Отце, Брата и Спасителя - во Христе, Мать - в Приснодеве, действительно, есть одна из невидимых скреп, которые пронзают и скрепляют воедино бесформенный ком нашего земного существованья, питают его электричеством нетленной жизни. Другое дело - кто-то это прозревает, чувствует, этим жив, кто-то - нет… И скрепы эти - не человеческие, но Богочеловеческие. Вычлени из них Божье - останется человеческое, и скрепы начнут окисляться и ржаветь.

Сергей Дурасов

Праздник земного рождения Божьего Слова, Логоса, для нас совпадающий по времени с западным Богоявлением, а по древней восточной традиции и нераздельный с ним, - луч милостивого света, блеск чуда присутствия Бога в человеческом мире среди моря безумия, «безсловесия» (ἀλογισμός, ἀλογία). Зазор между календарями - какие бы драматические и роковые для христианского мира обстоятельства ни стояли за ним - несет в себе и что-то от Откровения: как бы то ни было, «западное» и «восточное» Рождество сосредоточены на различных и взаимно-необходимых аспектах самого события и его празднования. Проецировать на календарную разницу политические и культурные предпочтения и, высказываясь по этому вопросу, принимать смущенно-виноватый или брюзгливый тон - по-моему, верный способ лишить себя пользы духовного созерцания Рождества, даваемого что одной, что другой традицией.

Рождество Христово - ежегодное обновление присутствия Божьего Логоса в твари, считать ли его, согласно церковному догмату, данным единожды и навсегда «в устроении полноты времен» (и в одном исключительном историческом лице человека Иисуса Христа), или, вслед за Симоной Вейль, полагать это присутствие вечным для всех времен и народов. Здесь тоже, при казалось бы непримиримом различии, есть некая общность поверх слов и формулировок. Видеть «Агнца, закланного от создания мира» (Откр 13:8), в каждом сокрушительном несчастье, в каждом людском - и не только людском! - страдании есть, по моему мнению, необходимая часть праздничного созерцания и молитвы для любого, для кого Рождество не сводится к привычному обряду или праздничному столу.

В своей более чем тысячелетней истории и в своем сегодня, как внутри, так и вовне, моя страна близко и интенсивно связана с неисчислимыми людскими страданиями, и в каждом из этих страданий - Агнец, он же - Логос Божий, он же, если угодно, платоновская Мировая Душа, описываемая в «Тимее» как распятое живое существо. Понятно, что количественные сравнения и гордость жертвами неуместны и кощунственны; не впадая во что-либо подобное, я, тем не менее, не могу удержаться от взгляда на Россию как на саму пещеру Рождества или как на колоссальный алтарь - не потому, что принесенные здесь жертвы и их страдания исключительны, но лишь потому, что они мне физически ближе и переживаются мною сильнее. «Я от памяти такой горблюсь», - писал полвека назад официозный поэт, внутренне мучимый отнюдь не только «эхом прошедшей войны». Под грузом этой памяти можно не просто сгорбиться, но сойти с ума или умереть; убегая от нее, можно убить в себе совесть; за примерами далеко ходить не надо. От того и другого спасает созерцание Слова Божьего, лежащего младенцем «во яслех безсловесных», среди теплого дыхания животных, как будто неспособных воспринять тайну, но тоже странно причастных ей. Живое Слово, что превыше слов, Смысл, «что превыше всякого ума» (Флп. 4:7), - это Его таинственный лик предстает мне в молчаливом созерцании мира и, прежде всего, страны, в которой мне выпало родиться и жить. Сказать об этом переживании, чтό оно такое, моих слов не хватит даже на это. Но важнее, чем оно, вероятно, в жизни нет ничего.

Дмитрий Строцев

Ленинградский поэт Леонид Аронзон записал в дневнике в августе 1966 года: «Я рассматриваю христианство как первую атомную бомбу».

Христос, помимо мистических обстоятельств Боговоплощения и обожения твари, взорвал, необратимо нарушил всеобщую гармонию насильственных практик. Теперь согласный хор всех противоборствующих людоедов, их миметические антифоны, всегда - резким диссонансом - нарушают голоса предаваемых на заклание, будь то в Украине, в Сирии или у стен Кремля.

Российское, постсоветское Рождество так же реально, как и двадцать веков назад. Идеологи новой симфонии Церкви и государства наивно настроены на паях управлять «термоядерной реакцией», контролировать потоки «атомных энергий», как будто они имеют дело с рукотворной АЭС, а не с апокалиптическим взрывом. Большевики, в их отчаянной попытке повернуть реки веры, надежды и любви, увести пастухов и волхвов от Пещеры, кажется, были более трезвы.

Я разделяю оптимизм пророка-философа Рене Жирара. Автоматизация насилия ведет к великому росту святых - только в Русской православной церкви больше 30 тысяч новомучеников за одно прошедшее столетие. С таким сонмом, сообща, соборно, доломаем эту совершенную машину человекоубийства. С Рождеством Христовым!

Один из величайших филологов прошлого столетия, Эрих Ауэрбах, писал: история Христа, «взятая сама по себе, в отрыве от посмертного и до конца не актуализированного триумфа в мире […] столь пугающе безнадежна, что единственным выходом, единственным спасением от полного отчаяния остается уверенность в реальном, конкретно ощущаемом исправлении положения дел в потустороннем мире». Эта история столь мучительна и бессмысленна, что вынуждает к конкретности и напряженности эсхатологических переживаний - они не могут остаться неким общим представлением о «конце времен», не могут остаться простой отсылкой к завершению - только «конец» и одновременно «полнота» времен могут дать смысл всей этой бессмыслице.

«История Христа» изменила сознание европейских народов - причем изменение это, напоминает Ауэрбах, происходило гораздо медленнее, чем усвоение догматического христианства: принять некое учение, знать его и считать истинным - и пережить, перестроить себя, свой способ видеть - в первую очередь видеть себя самого в этой перспективе - состояния не только не одновременные, но и способные никогда не совпасть. Переживание способно вести к отвержению догматики, а догматика способна позволить разделяющему избавиться от переживания.

Праздник Рождества дан как чистая радость - его трепет и его восторг разделяют и те, кто совершенно свободен от христианства: это праздник рождения, ликования приходящей жизни и небес и земли. В Рождестве Христос оказывается завершением и полнотой принятия мира - космический, языческий бог и царь - а последние столетия мы ведем и отсчет времен, привязываясь к Рождеству - между рождением и крещением, первым и вторым рождением, во плоти и в духе, празднуя пребывание дня, возрождение, восхождение жизни - к полноте лета.

Иконы говорят о другом - во взгляде Марии знание грядущей трагедии, той истории, которой предстоит состоятся, во взгляде младенца - царь и судия, которому по свершении истории - над ней - предстоит судить мир.

Но радующимся и празднующим дано в эту ночь забыть об этом знании - забыть на мгновение, в котором сходятся вести Ветхого и Нового Заветов с вестью всякой жизни - не о победе над смертью, которую возгласит Пасха, разделяя, но о забвении смерти в рождении, радости чистой, никого не преоборяющей - рождестве Нового Адама, в коем полнота жизни.

Анна Шмаина-Великанова

Мы как общество застряли в каком-то переходном периоде, который грозит стать постоянным, как и все временное. С одной стороны, Рождество - последний аккорд в череде зимних празднеств, день, когда потребители уже устали потреблять. С другой - официальный праздник, духовная скрепа и торжественный прием.

Но праздник так и не стал у нас пока тем, чем он является в большинстве христианских стран - уютным домашним торжеством, днем нежности и доверия к близким. Что лучше подходит к истории маленькой семьи, которой даже места в гостинице не нашлось, и которая в то же время произвела на свет и сберегла Того, Кто больше всей Вселенной?

Мы на пути к своему Рождеству.

Событийность Рождества не означена календарем, он скорее помеха - в растерянности православный, подпоясавшись, встречает 7 января, когда во всем мире праздники давно отгремели. Неприкаянность вечно догоняющей культуры, сдвиг на задворки цивилизации, в лес, где елки «сусальным золотом горят»» и вообще лишь «игрушечные волки» обитают. - Все так зыбко, непродуманно, тягостно, не по-кантовски. Стоять два часа на литургии, когда вокруг толкотня, праздничность скорее в фантазиях, ощущения вязнут в окружающей тихой печали. Рождество в России существует лишь во внутреннем мире. А в нем - всемирная история до России. Да и может ли Рождество быть пережито как состоявшееся событие?

«Какая линия могла бы передать
Хрусталь высоких нот в эфире укрепленном,
И с христианских гор в пространстве изумленном,
Как Палестрины песнь, нисходит благодать!»

Мария Штейнман

Формула Рождества

«В тот год осенняя погода стояла долго на дворе. Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе». Период предновогодних и новогодних праздников начиная с Нового года и почти до самого Рождества был подчинен ожиданию зимы и снега. Настанет? Не настанет? Выпадет? Не выпадет? Рождество без снега большинству кажется чем-то неестественным. По существу - это причудливая метафора нашей современной реальности. С одной стороны, мы практически сравнялись с Европой - и у нас, как говорится, «европейская зима»: мягкая, теплая, влажная. С другой стороны, лишенный снежного покрова московский пейзаж неуютен и тревожен. «Грязевики» вместо снеговиков на Новый год и блокпосты с оцеплениями на новогодних гуляниях в центре Москвы. Основные эмоции - разочарование и настороженность.

Поэтому на рождество снег просто необходим. Снег скрывает стабильную серость окружающего мира. Снег обещает радость, как в советском фильме «Чародеи» («это в городе тепло и сыро, а за городом - зима, зима, зима!»). Снег для наших широт - условие чуда. В том числе - да, и чуда Рождества. Эту формулу впервые, пожалуй, вывел Борис Пастернак в «Докторе Живаго»: «Просто надо написать русское поклонение волхвов, как у голландцев, с морозом, волками и темным еловым лесом».

Этот же самый мороз (да и волки тоже) уже появлялись в щемяще-нежном описании рождества у И. Шмелева. Формально адресат («милый мальчик») - Ив Жантийом, чьим крестником стал Шмелев уже в эмиграции. На самом деле этот рассказ - колыбельная погибшему сыну писателя (Сергей, офицер царской армии, был расстрелян в Крыму в 1920), и оттого так пронзительно-светла его интонация. Чиста и детски-наивна одновременно: «Видишь - кормушка с сеном, светлый-светлый мальчик, ручкой манит?.. Да, и волков… всех манит. Как я хотел увидеть!.. Овцы там, коровы, голуби взлетают по стропилам… и пастухи, склонились… и цари, волхвы… И вот, подходят волки. Их у нас в России много!.. Смотрят, а войти боятся. Почему боятся? А стыдно им… злые такие были. Ты спрашиваешь - впустят? Ну, конечно, впустят. Скажут: ну, и вы входите, нынче Рождество! И звезды… все звезды там, у входа, толпятся, светят… Кто, волки? Ну, конечно, рады».

Описание почти буквально совпадает с «Рождественской звездой» Пастернака, где в центре та же мысль «пойдемте со всеми, поклонимся Чуду». Но уютный рождественский морозец сменяется у Пастернака тем самым «ветром из степи». Ледяному ветру противостоят уязвимые и неуязвимые одновременно чудеса человеческого духа.

И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.

Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
…Все злей и свирепей дул ветер из степи…
…Все яблоки, все золотые шары.

Чудо случается не «благодаря», а «вопреки» всему, в этом его суть. «Кто грядет, никому непонятно», как написать Бродский в 1971, а на самом деле прекрасно мог бы написать и сейчас. Мы по-прежнему «не знаем примет» и по-прежнему можем опираться только на веру в «неизбежность чуда», которая по-прежнему (что парадоксально само по себе) прямо пропорциональна силе окружающей стабильности.

Впрочем, в современной культуре у тьмы, мороза и холодного ветра появилась еще одна устойчивая коннотация - Стена из «Игры Престолов». И можно было бы ее не замечать вовсе, если бы не устойчивость выражения «Зима близко» применительно к нашей, скажем так, общественно-политической реальности. Ветер и мороз из-за Стены становятся символами то ли глобальных угроз человечеству, то ли перемен не к самому лучшему в самой России (которая в литературной традиции XIX века неизменно отождествлялась не с Востоком, а именно с Севером).

Отсюда и главный вопрос - чтО сможет остановить тот самый «ветер из степи»? Стена? Или все-таки чудо?

«…Все яблоки, все золотые шары».

С Рождеством!

Ольга Балла-Гертман

Для чего Рождество современному - постхристианскому - миру? Почему недостаточно ему для проживания всех связанных с этим праздником смыслов (праздники же затем и заведены, чтобы регулярно проживать определенные смыслы и неотделимые от них чувства, чтобы соединять тех, кто все эти чувства и смыслы проживает вместе) Нового года - всеобъединяющего «праздника смены календаря», который, казалось бы, должен устраивать вообще всех подряд, и верующих и неверующих, и христиан и нехристиан - миру, пишущему на открытках политкорректное «Season Greetings», чтобы никого не обидеть и чтобы никому не пришло в голову задаваться излишним вопросом, а о чьем рождении вообще-то идет речь? Имеет ли Рождество в нынешнем мире хоть какой-нибудь смысл, кроме рождественского шопинга и застолья, покоя и семейного уюта, которые способны легко связаться с чем угодно еще, хоть с тем же Новым годом? На какое объединение нынешних людей на этом основании возможно надеяться, когда и сами христиане не договорились между собой даже о том, когда оно произошло, и празднуют его даже не дважды, а трижды? - Для многих православных церквей: Иерусалимской, Русской, Грузинской, Сербской, Польской, для Украинской греко-католической, для старообрядцев и старостильных церквей Рождество приходится на 7 января, другие православные церкви - Константинопольская, Элладская, Болгарская и еще некоторые -отмечают его 25 декабря по календарю новоюлианскому - он долго будет совпадать с григорианским, до 2800 года, на наш век хватит, - католики - 25 декабря по календарю григорианскому, а Армянская апостольская церковь, одна из древнейших, и с нею - Ассирийская церковь Востока, Коптская, Эфиопская. Эритрейская, Маланкарская православные церкви - вообще 6 января (и не без оснований: именно в этот день Рождество церковь праздновала с конца II до середины IV века, так что эта память - самая глубокая, но что же тогда - значит, и самая точная?)? И даже год, в который произошло празднуемое ныне событие, был предложен Дионисием Малым в качестве точки отсчета обжитого нами летосчисления только в VI веке, на основе данных Хронографического сборника за 354 год, относящего рождение Иисуса отнесено к году консульства Гая Цезаря и Эмилия Павла - который мы все теперь называем первым годом «нашей эры». А так вообще-то на сей счет существовали и существуют разные мнения…

Не затем ли так, что именно во всех этих различиях, в принципиальной множественности своих обликов праздник Рождества сохраняет смысл как живое напоминание об общих основах мира, который основывает себя на христианской культуре - независимо от степени своего нынешнего неверия, от всех расхождений и взаимонепониманий, - мира, обязанного христианству самим собой? Не важно ли оно как переживание этих основ заново - пусть хотя бы только возможность такого переживания?

Это, разумеется, так: праздники - форма памяти. Которая остается - и сохраняет жар создавшей их реальности - даже тогда, когда память эти формы, казалось бы, покидает.

В самом деле, разве не хранит праздник Рождества глубокие смыслы нашей жизни (можно сказать осторожнее - нашей культуры; культура - система заграждений, защитных механизмов, оберегающих жизнь от небытия) вопреки любому неверию и невниманию? А то, в каком-то смысле, даже и благодаря им, - незамечаемое ведь действует сильнее.

Разве не возвращает оно нам чувство радикального обновления мира? - или хотя бы напоминает об этом чувстве тем, кто не готов его во всей полноте разделить. Разве не напоминает о реальности и ценности чуда - интуицию самой возможности которого Новый год в его привычном нам облике заодно с символикой (вплоть до вифлеемской звезды в навершии елки!) попросту заимствовал у Рождества, имея на то, вообще говоря, минимум оснований. Оснований-то было немного, а вот потребность - была. Собственных смысловых ресурсов у праздника смены календаря оказалось недостаточно. Он до сих пор светит отраженным светом.

Можно пойти и глубже. Например: независимо от того, насколько это сегодня осознается, в точке Рождества, в его стойкой образности сохраняется схождение воедино того, что раньше никогда не сходилось, несовместимого - и с рождественских пор нераздельного: спасения мира - и младенца; новорожденного, облеченного животворящей силой, самого мощного - и самого хрупкого. Не держится ли все еще на этом парадоксе современный мир, даже его не осознавая?

А то, что для разных церквей и стран праздник приходится на разные даты, не о том ли говорит, что дело здесь вообще не во времени?

Разве даты и прочие условности - не для того, чтобы у людей была возможность видеть - то, на что, как на Солнце, без солнечных очков смотреть невозможно?

Не напоминают ли нам солнечные очки - о Солнце?

Рождество - вызов современному миру уже потому, что оно - не о символических системах и не о культурной памяти. Оно о реальности.

Вот и главное: та Реальность, благодаря которой возможны все формы отраженного света, все виды памяти и забвения, все степени видения и угадывания, - та Реальность, силой которой все вообще есть и живо, и ее жар мы чувствуем сейчас. То, о чем разными, не всегда и не вполне прозрачными друг для друга языками говорит нам праздник Рождества - вообще не прошлое. Это всегда и сию минуту. Он жив. То, что мы вспоминаем 7-го января - происходит сейчас.

Христос раждается, славите.

Павел Спиваковский

Ночь перед Рождеством

Сегодня свет Вифлеемской звезды приходит к нам не напрямую, а лишь отраженным сиянием. Миф об априорном экклесиологическом превосходстве православия над западными христианскими деноминациями, как и следовало ожидать, рассыпался в прах. «Мы» уже слишком явно и давно не «самые лучшие и правильные», а нескрываемо сталинистская канонизация Матронушки, с ее языческими и оккультными практиками, открытое прославление патриархом Кириллом действий Сталина и чекистов и бесстыдная конъюнктурно-имперская, открыто профашистская позиция руководства РПЦ МП не оставили от ее самолюбивых «духовных» претензий камня на камне. Однако существует ли положительный исход из нынешнего экклесиологического тупика? Возможно, да, но связан он не с победами, а с возможностью явных и очевидных для всех поражений. Александр Солженицын ясно очертил особенности подобного рода ситуаций: «Простая истина, но и ее надо выстрадать: благословенны не победы в войнах, а поражения в них! Победы нужны правительствам, поражения нужны - народу. После побед хочется еще побед, после поражения хочется свободы - и обычно ее добиваются. Поражения нужны народам, как страдания и беды нужны отдельным людям: они заставляют углубить внутреннюю жизнь, возвыситься духовно» . Об этом же и «Походная песня» Ольги Седаковой. Солдаты великой наполеоновской империи оказываются свидетелями ее разрушения: «Над всем, чего мы захотели, гуляет какая-то плеть. / Глаза бы мои не глядели. Да велено, видно, глядеть» . Несмотря на наличие далеко не преодоленных имперских устремлений, эти французские гренадеры смогли осознать не только неправоту своих деяний перед Ликом Бога, но даже и то, что эти деяния заслуживают кары…

Сможем ли и мы осознать нечто подобное?

Увы, сейчас это практически нереально.

Несчастные субалтерны, воображающие себя встающей с колен имперской нацией, не хотят (и очень маловероятно, что захотят) услышать правду. «Третьему Риму», уже лежащему во прахе, в сущности, безразлично, где он на самом деле находится : пьянящий сознание миф важнее и мощнее любой отрезвляющей реальности. «Нашим планам нет предела, всем народом рвемся ввысь, и в распухнувшее тело раки черные впились! <…> Холодок бежит за ворот, пасть разинул соловей: не сдается лютый ворог милой родине моей. Соловей хрипит на ветке, гнется дерево под ним; “кукареку”, - вопит в клетке шестикрылый серафим; птичка Божия не знает ни пощады, ни стыда: сердце с мясом вырывает и сжирает без следа. А струна звенит в тумане, а дорога все пылит… Если жизнь тебя обманет, - значит, родина велит» , - писал Ленечка, прекрасный и бескорыстный герой рассказа Татьяны Толстой «Лимпопо». В мире консервативной (псевдо)традиции все наиболее важное уже подменено и профашистски деконструировано. Бог сам по себе не нужен, точнее, нужен лишь как фетиш, как атрибут величия этатистского молоха, пожирающего человеческие души и неустанно требующего жертвенного служения своим ненасытимым амбициям. Так зачем нам вообще Рождество? Разве что для утверждения великой «русской пасхальной духовности» в противовес западной якобы радикально антропоцентрической «рождественской» культуре? Проблема, однако, в том, что эта «пасхальность» лжива, потому что империи не нужно Царствие, если оно не от мира сего, ей нужно лишь земное господство здесь и сейчас.

Мир, в который пришел младенец-Христос, был побежден Богом-«самоубийцей», сознательно обрекшим Себя на поражение, для того чтобы воскреснуть и победить так, как только и может побеждать христианин, следующий за Ним. Через поражение. Никак иначе.

Поэтому только оно одно и способно даровать нам надежду на спасение. Только из мрака и бездны может дойти до нас вифлеемский свет, ныне плотно заслоненный имперскими одеждами и тяжким золотом бесчеловечного «Русского Мира».

Светлана Мартьянова

Что значит событийность Рождества для социальной и культурной жизни России 2018 года? В год празднования столетия А.И. Солженицына не могу не вспомнить слова одного из героев «Ракового корпуса»: «Фрэнсис Бэкон еще в XVI веке выдвинул такое учение ­- об идолах. Он говорил, что люди не склонны жить чистым опытом, им легче заграждать его предрассудками. Вот эти предрассудки и есть идолы». И, как мне кажется, нам особенно важно сейчас научиться жить этим чистым опытом, «разгерметизироваться», быть открытыми к той новой реальности, которая за этим опытом открывается. Тогда, возможно, мы научимся дару различения, понимания и интерпретации этого опыта. Возможно, в этом наш путь к пещере Рождества, который - не будем приводить примеры - нами как обществом, конечно, еще не пройден.

С особой актуальностью. переживаются сейчас богословские открытия и прозрения литературы XX века, связанные с Рождеством, - рождественские стихи И. Бродского, в которых нами понято далеко не все. Например, строчки:

На севере если и верят в Бога,
то как в коменданта того острога,
где всем нам вроде бока намяло,
но только и слышно, что дали мало.

Как много они дают для понимания нынешних социокультурных процессов, но даем ли мы себе труд подумать об этом? Или тот «свет ниоткуда», рождение надежды в условиях совершенно безнадежных в самых мрачных главах «Круга первого»? И, действительно, свет Рождества - не поверхностный оптимизм, о котором сейчас даже и стыдно говорить, а являющая себя вопреки всему непреложная глубина жизни. Это сильно бьющий свет, обличающий ложь, самодовольство, нарциссизм; свет, открывающий новые пути жизни.

Уходящий год был связан для меня со многими мемориальными проектами, посвященными литературоведам В.Е. Хализеву, И.Л. Альми. Они дали нам новое понимание русской литературной классики и были независимыми просветителями, верившими в силу слова, в литературу как «ворованный воздух».

Поэтому возвращение к Рождеству неразрывно связано с опытами чтения русской и мировой классики: хотелось бы уберечь литературу от гонений, которым она сейчас подвергается. У нас замечательное наследство, но сумеем ли мы им воспользоваться?

Алексей Лызлов

В 2018 году многие в России вновь будут праздновать Христово Рождество. Рождественской ночью заметно полнее окажутся православные храмы, столы исполнятся праздничных яств и веселящих сердце напитков, будут поздравления, улыбки, радость общения и доброго безделья. Будет хорошее человеческое веселье, каковое всегда бывает в праздник - когда люди вспоминают или полнее начинают чувствовать, что быть - это радость, а быть друг с другом - радость сугубая. Но в самом сердце этого веселья и одновременно - словно затерявшись в нем, так что услышать сможет лишь тот, кто захочет прислушаться, - будет звучать тихий лепет Младенца, Которому не нашлось места даже в самой скромной гостинице.

Тот, Кто сотворил небо и землю, не нашел себе места на этой земле под этими небесами, Тот, Кто сотворил человека, рождается странником среди людей. И так рождается Тот, Кто один лишь способен так войти в жизнь этого мира, в жизнь человека, чтобы эта жизнь жительствовала , чтобы самая смерть была побеждена. Так рождается тот Единственный, Кто, родившись в мире, оказался способен не просто изменить жизнь людей в ее облике , но восстановить ее в ее существе .

И вот мы, христиане, нередко думаем о том, как нам обустроить свою жизнь, как сделать ее лучше для себя, для домашних или для большего круга людей - для жителей нашего города, села или деревни, для наших сограждан или даже для жителей планеты. Вспоминаем ли мы тогда об этом Младенце, Которому не нашлось места в гостинице - о Том, Чье имя мы, назвавшись христианами, носим? Есть ли в наших столь замечательных, разумных, нужных и благих делах эта Христова неуместность, эта уязвимость Его любви, ее чуждость миру сему, где каждый просит лишь одного: «Дай мне мое»? Готовы ли мы вместе с Ним стать уязвимыми, неуместными, странными - не устраиваться в этом мире, а быть для него светом, так нелепо освещающим подчас то, что было бы удобнее не видеть? И любим ли мы Его так, чтобы это было не тяжким для нас, а было нашей радостью и весельем?

Об этом напомнит нам праздник Рождества. И дай Бог каждому празднующему от чистого сердца ликовать о том, что он - Христов, и знать, что этот Младенец, лежащий в яслях - его самая большая радость!

Яна Токарева

Третьеклассников-октябрят принимали в пионеры не сразу, а в несколько смен: осенью - достойнейших, за отличную учебу и примерное поведение; зимой - хорошистов, а совсем поздней весной, когда все вокруг уже в галстуках и звездочку с кудрявым Вовочкой носить невыносимо стыдно, - самых отъявленных хулиганов… и весь наш образцово-показательный класс, специально отобранный для лучшей учительницы начальной школы. Потому что пока мы в своих звеньях-звездочках не подтянем всех отстающих до нужного уровня - звания пионеров мы не достойны.

Российское, позади планеты всей, Рождество, для меня - о чем-то похожем. О том, что до христианства нам еще расти и расти. И ликовать вместе с просвещенными слоями населения, догнавшими и перегнавшими Европу, не получается и не получится.

Ольга Меерсон

Русское Рождество и Рождество в России - это разные вещи. Общее им то, что они 7 января по всем календарям - исключая собственно Минею праздничную (она просто используется на 13 дней позже, но на дату 25 декабря).

Различие же в том, что в России это значит, что настало Рождество, а то, первое, «католическое» - невзирая на то, что его празднует весь западный мир и несколько православных поместных церквей, включая и Церковь собственно Эллады. Тут аберрация сознания связана отчасти с эквивалентом «русского» (например, употребляемого в России церковного календаря, оторванного от гражданского) и «православного». Отчасти же с тем, что разницы между разными конфессиями - притом не только на Западе, но и вообще вне России - не существует. Все они справляют «католическое» Рождество.

В случае же восприятия «русского» Рождества собственно за рубежом аберрация сознания другая: это такая, мол, экзотика, у них, в старом свете и в ихней древней и дикой скифо-азиатской Евразии так принято. Ну и ладно: мы всех любим. Как сказал таксист-араб в Иерусалиме, везший нашу большую еврейско-православную компанию на ночную литургию в Старый Город (говорили мы на иврите: это был общий язык, а год был 1977-й, начало), «по мне все религии ничего страшного - даже друзы (афилу друзим / אפילו דרוזים)». Незабвенно и очень смешно - из-за этого «даже».

Вот и американцы так же к «русскому» Рождеству относятся, да и вообще люди общезарубежной культуры - обобщенные до нее для простоты, как Рождество по-старому - до «русского».

Теперь дальше. Писать могу только о своем восприятии или о восприятии себя другими, заграницей. И это при том - что собственно приход моего мужа на новом стиле (для неподвижных праздников - Триодь же у нас «старостильная»). Так что мы литургически отмечаем Рождество 25-го, а попразденство Богоявления (то есть часто его само) 7 января. Но поздравляют меня мои западные коллеги и знакомые обычно 7-го: я ведь «русская».

Русское Рождество у нас тут лишено коммерческого аспекта, что хорошо, после ажиотажа, затмевающего Младенца и то, что Ему «ни едину же месту бе обиталищу», но путает карты именно литургически: те, кто по Новому стилю (включая и приход моего мужа и моих детей), только что отпраздновали Богоявление - и опа! - опять к Рождеству. Но такие литургические завихрения имеют и положительную сторону: во-первых, более древние праздники (Богоявление) связываются по символике с Рождеством, как было и изначально (у Армян, которые сейчас здесь по-новому, например, 6 января в обиходе называется «Армянским Рождеством» - то есть видна связь между событиями Богоявлений - вплоть до Сретения, если литургически определять): они не так дискретно тогда распределены во времени, а ведь символически они и неразрывны.

Во-вторых вытекает в нашем восприятии из сказанного во-первых: чем больше завихряется линейное время или чем больше завихряется время в линейном его переживании, тем больше в нашем восприятии оно указует на вечное.

Меня и раздражают, и радуют несовпадения календарей: и хочется быть всем вместе, и радует то, что каждая сторона готова проделать некий путь в сторону другой. А этот путь к вниканию в мир и время другого - это есть и образ усилия любви и самотрансцендирования. Впрочем, это уже видно в обнадеживающих поздравлениях друг другу со стороны людей разных календарей здесь, в Фейсбуке, например. По-моему, эти поздравления прекрасны.

Но иногда много путаницы. Например, в Иерусалиме греки по-старому (вслед за Константинополем), поэтому у меня тут 25 декабря была 41-я годовщина первого Причастия в кувуклии Гроба Господня. Но это была Неделя Праотцев, а не Рождество. И как с этим быть? А вот тем же диалогом времен и их проекций на наши земные календари.

Бывают же моменты, когда такое запоздалое празднование раздражает, но это и как когда бывает разрыв - особенно большой - в праздновании Пасхи. Тогда кажется, что нам, русским, западло так рано праздновать: мы еще типа «не готовы», а у них, западных людей, все слишком просто и легкомысленно. Вот тогда я вспоминаю старую и прекрасную песню Анри и Хвоста про Страшный суд: арию-монолог «праведников», особенно вот это:

А нас, а нас
Давно на небе ждут -
Пускай еще
немного подождут.
Пускай сперва
Гоморру подожгут,
А нам про-тя-нут жгут.

Но это заботит именно меня как православную и «русскую» (в представлении местных жителей). Несколько бередит мою совесть: как будто я и «мои» - все мы - несколько величаемся над «местными», превратившими праздник в коммерческое предприятие. Для самих же местных жителей это («русское» Рождество - как «армянское» - 6-го) просто одна из экзотических традиций одной из иммигрантских групп, вполне здесь почитаемых.

А вот хочу рассказать курьезное, про личный опыт и некоторую неожиданную пользу от накладок с календарями: такие случаи помогают стать над временем и увидеть переживание в нем События - как вечного.

Я люблю «русское» Рождество, возможно, отчасти потому, что живу не по его календарю, и в Церкви тоже. Мне нравится именно то, что дойдя до Богоявления и водосвятия и Крещения, можно вернуться к тому же циклу повторно, но уже более созерцательно. Интересно, что в нашей Православной Церкви Америки, где почти все на новом стиле, кроме пары приходов, все попы и даже некоторые архиереи любят съезжаться на Старое Рождество на Литургию там, где ее служат (у нас среди Православной Церкви Америки ближайшее место - собственно, наш Никольский собор). Причина именно в том, что теперь можно собраться не на своих приходах, а «поверх барьеров». В этом году такого съезда не будет, потому что воскресенье и все служат у себя, по любому стилю.

А однажды у моего о. Михаила в алтаре (он на новом стиле) 6-го после крещенской литургии часы вдруг назад пошли - стрелки как в зеркале! Он отслужил и приехал к нам в Никольский к рождественской литургии по-старому! Чудо, конечно, но не без юмора. Ибо какая в сущности разница?

Думаю, дело тут не в календарях и вообще не во времени, а в его переживании - чем, собственно и является литургическая жизнь. Вот я бы собирала истории (моя, то есть мужняя, напр., прямо из святочного ряда!): ведь повествование больше имеет отношение к непосредственному переживанию, чем философские положения, хотя их можно из переживания вывести, да. Но просто тут мы говорим скорее не об абсолютной истине События, совершившегося во времени, но длящегося в вечности, а о переживании этого великого События в культуре или между культурами.

Перечитала разные отрывки и реплики, которые сюда вставила, и поняла, что при взгляде извне на Россию (не на местные традиции празднования «русского» Рождества!) в моей душе возникают именно чувства, выраженные отрывком из песни Анри и Хвоста. Праздновать церковные праздники по старому стилю, живя на новом - шизофренический нонсенс, который ярче всего проявляется в праздновании Нового года и всяких внутренних конфликтов для постящихся к Рождеству. Для русских православных приходов зарубежом старый стиль - верность России, и их можно понять. А для самой России - верность чему именно - старый стиль? Тут есть ложь. Исторически она связана с попыткой (удачной во многом) соввласти кооптировать обновленцев и вытекающей компрометации многих их реформ, в том числе и увязки между гражданским календарем и церковным. Соввласть была в этой увязке совсем не заинтересована: она не хотела, чтобы церковная жизнь как-то сопрягалась с мирской. А теперь что имеем? Большинство русских православных мирян (в праздничную минею не заглядывавших никогда) уверены, что «правильное» Рождество - 7 января, а не 25 декабря. То есть они живут и думают по новому стилю: 7-е января гражданского календаря не является для них 25 декабря, уже давно. А почему? Потому, что психика нормального человека такой шизы в отношении времени вынести не может.

В общем, сегодня, в 2018 году, в отличие от 1918, уже никто не называет 7 января «по-зарубежному», 25 декабря - «по-российски». Поэтому все символические ассоциации с «русским» Рождеством стали более механическими и изоляционистскими по отношению ко всей «мировой закулисе».

Проблема, таким образом, в том, что привести эти вещи в должное соответствие - дело именно РПЦ в России и ничье более. Но кооптация Церкви властью успешно - хоть и частично, слава Богу, - осуществляется при посредстве и старого календаря: достаточно просто не хотеть , чтобы жизнь внутри церкви для православных христиан в России как-то связывалась с их жизнью в целом…

Однако Самого Христа Рожденного можно встретить по любому календарю, и это утешает.

Думаю, что для России как страны Рождество не означает ничего. События духовно-символические не имеют отношения к политическим сущностям, таким как государство - те кесаревы, а оно - богово, по известной притче. Да, кесарь, по подсказке шустрых советников, всегда может, скажем, устроить из Рождества официальный праздник, какое-нибудь Торжество, но это не важно - это не будет относиться к рождению Спасителя. Гражданственностью не спасемся, недаром же, как писал Бродский, «и сам он - беглый». Поэтому не важны для христианина ни календарь, ни причуды локализации в том или в ином обществе - в российском или любом другом. Ну и пусть будет 2018-й, всего лишь третье тысячелетие христианства в начале (а сколько-то их еще впереди?). Рождество не имеет отношения вообще почти ни к чему, кроме Церкви и души; и это сам по себе радует, как предустановленное открытие маленькой щелочки в другой мир, которая не так чтобы все время закрыта, но почему-то без праздника легче забывается.

Рождества в русской памяти почти не осталось. Может быть, единственным рождественским вертепом в советское время был «Щелкунчик», с победой над иродом-крысом и началом спасения, движения от одревеневшего состояния, зимнего, к новому творению. Может быть, рождественской сказкой была «Ирония судьбы», повесть о бесприютности человечества, не знающего о бесприютности вертепа и потому обреченного повторять одни и те же ошибки.

Когда в эмиграции тридцатых годов, в скудном Париже, Иван Шмелев рассказывал о русском Рождестве, о рядах елок и свиных туш, это была еще одна рождественская сказка, о дарах волхвов, о довольстве, которое навсегда будет порукой в скорбях. Гениально Пастернак думал о том, когда мальчики и девочки, сестры и братья, вновь съедутся на Рождество, так что чудом будет сама возможность дарить подарки, даже не сами подарки. Так Рождество сопровождает наши печали, показывая их неуместность, но что далее? Россия забыла, кажется, о подготовке к Рождеству, и святыня Даров Волхвов была воспринята как что-то готовое, привезенное в наличном виде, а не как возможность начать жизнь беспричинно, «что внезапно вдруг оборвалась», примирившись со всеми, кто одарен даром жизни. «Мир тебе, благовествующему» - «Мир всем, благовествующим».

Современная Россия, кажется, не ожидает Рождества как торжества проповеди: Рождества ангелов, проповедующих пастухам, и пастухов, проповедующих своим друзьям и знакомым, волхвов, сообщающих добрую весть всем кроме Ирода, друзей и друзей друзей, проповедь которых дошла до средиземноморских глубин, волною морскою, застывая на глубинах в ожидании Воскресения. Если Белинский упрекал Гоголя, что писатель предписывает России проповеди вместо социальных реформ, то теперь мы видим, что ни одной проповеди России не было предписано в последние годы. Торжественное красноречие, озабоченное размышление, вопросы и рекомендации - это не проповеди. Настоящая проповедь ломает привычки речи и мысли, взрываясь потрясением всего человеческого существа, все переводя на язык грома. Россия, кажется, пока к Рождеству не готова.

Для России есть одна возможность Рождества: правда. Правда Елизаветы приветствовала Марию, и Мария исполняла всякую правду. Правда Иосифа вела в холодную пещеру, ставшую приютом радости и местом, где радость впервые не омрачилась неправдой. Правда ангелов потребовала от них не только петь, но и хороводом сопровождать движение времен и эпох, радуясь тем дарам, которые приносят века. Правда наших елок - кружиться в блеске, рассказывая о правде ангелов. Правда наша - мириться, чтобы от нас не отвернулись все ангелы.

Нам - несколько наскоро - объявлено, что мы живем в мире «постправды». Но Рождество говорит, что правда - начало и оттиск вечности. Нас уверяют, что «конец истории» выражается во всеобщем ресентименте, граничащем с массовым поветрием, или в триумфе политической воли, подпитываемой реминисценциями тотального господства. Но Рождество говорит о Христе, «здесь и сейчас» грядущем не только на смерть и на суд, но и на царство, несущее для кого-то немыслимо парадоксальную полноту времен.

Признать в каком-то иудейском ребенке «Господа господствующих» (с) всякий волен по дару высшей свободы. В любом случае, эта свобода - не предопределенность и не экстаз очередного «исторического» большинства.

Для христиан она - принятие или отвержение всегда личной власти - зова Агнца-Христа. Да и суд Христов - вердикт личного порядка, никак не производное от принадлежности к верной традиции или верному большинству…

Суд этот берет начало в Рождестве Христовом, в его потаенных, мерцающих сумерках. В его пещерных потемках едва уловимым, гаснущим отблеском огней по стенам ходит, пожалуй, наименее идеальное из всех платоновских созерцаний… Просто-таки любой, любой исторический жребий может сбиться в падение, может стать отвержением, наконец - прямым убийством Христа…

Но Рождаемый рождается навсегда - и мистическое Откровение озвучивает этот пылкий апостольский глас: «Се, гряди, Господи Иисусе!».

Смысл Рождества в современном мире - подступ к этому вызову Рождества, а отнюдь не его «плановым», более всего мишурным празднованиям…. Весть, принесенная Рождеством, спорит с любым предполагаемо комфортным существованием. Жертва сознательно идет на жертву - полную отверженность, изначальную обреченность. Но Она же переворачивает мир - «возводит низверженное» (с) ничуть не меньше, чем низвергает земное. «Невозможно … в одно и то же время и восходить по лестнице, и оставаться на земле», - вскользь замечает св. Иоанн Златоуст.

Напряжение, хоральность, прерывистый ритм рождественской ночи - в этом: земное либо становится «в человецех» «благоволением» (благотворным, высшим усилием воли), либо нисходит на уровни ниже прежнего - к Иродовой, а позже Иудиной, «политике», по-потребительски перепутанной со вседозволенностью.

Христос низвергает не что иное, как эту «землю»… И сгустком будущего, как и оселком «живших жизней», в Его Рождестве становится обещание меры воздаяния, соответствующей свободнейшему из личного - дани воли.

Есть в году день, когда в мире наступает беспредельная радость. Кажется, что небеса опускаются, и в них растворяется все земное. В едином порыве ликуют ангелы и радуются люди. Причину этой радости более двух тысяч лет назад возвестил Ангел вифлеемским пастухам: «Благовествую вам, что ныне во граде Давидовом родился Сын Божий – Спаситель мира». Это событие положило основу спасения человечества воплотившимся Христом.

История появления праздника
Из Евангельской истории известно, что Богородица накануне рождения Сына пришла в Вифлеем. Вместе с обручником своим Иосифом она участвовала в переписи граждан. Вифлеем – город маленький, в гостинице мест для всех не хватало. Поэтому Мария и Иосиф остановились на ночлег в пещерке. Таких мест в тех краях было много – туда пастухи загоняли на ночь скот. В ту же ночь и родился Христос. Младенца положили в ясли – кормушку для скота. Первыми воплотившемуся Богу поклонились пастухи.

Также поклониться Спасителю пришли волхвы. Эти мудрецы жили далеко на востоке. Они предвидели рождение Мессии и когда увидели на небе путеводную звезду, отправились за ней. Эта звезда в христианской истории называется Вифлеемской. Волхвам пришлось пересечь границы нескольких государств, прежде чем они пришли к бедным вифлеемским яслям. Богомладенцу мудрецы принесли в дар золото, ладан и смирну.

Эти подарки, которые получили название «Дары волхвов» , имеют глубокое символическое значение:
золото – символизировало, как приношение Царю, ведь Иисус воплотился, чтобы стать царем земным;
ладан – священнический символ, ведь своим земным служением Христос стал Первосвященником;
смирна – ею помазывали тело умершего человека, в рождественской истории она стала символом и указанием на искупительную жертву Христа за все человечество.

Впервые этот праздник христиане стали отмечать только в IV веке. До этого событие появления на свет Христа упоминалось первыми христианами в день Богоявления. Под воздействием эллинской культуры и верований, эти два праздника были разделены. Рождество значительно превзошло по значению Богоявление и практически сразу стало вторым христианским праздником после Пасхи.

На Руси Рождество ждали особенно. Сначала праздновали его, а потом встречали Новый год. Поэтому у христиан принято наряжать елки именно к Рождеству. В 1918 году Россия перешла на григорианское летоисчисление. Церковь продолжала и продолжает жить по юлианскому, старому календарю. Из-за этого сначала приходит Новый год и только потом Рождество.

Рождественский сочельник
День накануне праздника называется Рождественским сочельником. Это очень строгий постный день. Христиане стараются не вкушать пищи до самого вечера. Земля готовится встретить Божественного Младенца. Но по современной традиции поститься можно только до того момента, как после Литургии Сочельника на центр храма будет вынесена свеча и споют тропарь Рождеству.


Вечер этого дня называется Святым. Его традиционно проводят в кругу самых близких людей. За стол садятся с первой звездой. Она символизирует собой Вифлеемскую, приведшую волхвов к родившемуся Христу. Хозяйки к Святвечеру готовят двенадцать постных блюд. Скоромное разрешается есть только на следующий день. 12 число символическое – это и 12 месяцев года, и 12 апостолов, и 12 главных праздников Церкви. Главное лакомство – кутья. Под тарелку с ней кладут немного сена в напоминание о том, что Христос родился не в хоромах, а в бедных яслях.
Кутья – блюдо из проваренных зерен, чаще пшеничных, с медом и орехами. Только с XVI века в него стали добавлять мак, а еще позднее – изюм. Современные хозяйки вместо меда добавляют халву или сахар. От этого вкус кутьи улучшается, но несколько теряется ее символическое значение. Так как мед – самый чистый на земле продукт. А Богу, как известно, отдается лучшее.

За трапезой пьют узвар. Принято варить к святой вечере постный борщ, готовить салаты с постным маслом, вареники с постной начинкой, пироги, рыбные блюда.
Празднование Рождества
В Церкви, кроме Пасхи, есть 12 самых больших праздников. Их называют двунадесятыми и самый главный среди них – Рождество. Празднуют его до Крещения. То есть, от 7 по 17 января. Этот период называется Святками. Рождества ждут и взрослые, и дети. Оно приносит много радости, веселья, сладостей. В доме царит ощущение уюта и покоя, а сердце согревает надежда, что будущее обязательно будет светлым.

Верующие люди встречают праздник в храме. В ночь на Рождество во всех церквах происходят праздничные службы. Считается, что нельзя спать – ночь-то особенная, Христос рождается. Нужно помнить, что Господь благодарит человека за каждое, самое малое усилие, которое тот за Него делает. В этот праздник даже звезды на небосклоне ведут себя особенно, а утром солнце играет разными цветами.

Традиции праздника
С Рождеством связано много народных традиций. Большинство из них Церковью признаются. Накануне, в Сочельник, наряжают елочку. Ее верхушку венчает звезда – символ Вифлеемской. Свечи на елочке напоминают о неземном свете, исходящем от пещерки, в которой родился Иисус. Под елочку кладут коробки с подарками всем членам семьи. Кроме елочки, в домах и храмах сооружают вертеп – символическую пещерку с родившимся Христом и объемными фигурками людей, которые Его окружали.

Главное действо праздника – колядование. Колядовать могут все – и взрослые, и дети. Раньше города мало напоминали нынешние мегаполисы, поэтому люди ходили от дома к дому и славили родившегося Христа, отчего их называли христославами. Тех, кто принес радостную весть в дом, принято одаривать – сладостями, фруктами, деньгами – кто чем может.

В Рождественские дни принято ходить друг к другу в гости и обмениваться подарками. Очень полезно и правильно с христианской точки зрения посещать больных и страждущих. Особенно этого праздника ждут дети. Если у вас есть возможность, подарите радость ребенку из приюта или больному мальчику или девочке. Обездоленных людей не так мало в наше время – стоит только захотеть сотворить им добро. Обязательно нужно бывать на богослужении в храме.
Но есть традиции, которые Церковь категорически отвергает, как языческие. Например, гадания. Предугадывать будущее – грех, потому что этим человек отсекает участие Бога в своей жизни и Его заботу о себе. В любой момент Господь волен изменить ход событий.
Подарок на Рождество

Пришедшие к новорожденному Христу волхвы с дарами положили начало традиции дарить на Рождество подарки, особенно детям. В сознании человека Рождество – это праздник осуществления мечты. Поэтому подбирать подарок нужно тщательно. Он необязательно должен быть дорогим. Для человека важно прикосновение чуда к его жизни. Узнайте, о чем мечтает или мечтал в детстве тот, кого вы хотите одарить. Подарок не всегда может вызвать восторг. Намного важнее – тронуть сердце человека, заставить его поверить в чудо. Традиционно к Рождеству дарят сладости. И не только детям.
Рождество празднуют долго. Самое важное, что должен вынести из этих дней любой человек – это саму суть рождения Святого Младенца, который отдал свою жизнь заплатив за наши грехи. Тем самым дал нам возможность исправить свои ошибки и помириться с Богом!

Приметы на Рождество Христово

Ясная погода на праздник Рождества сулила хороший урожай летом и осенью.

Если на Рождество была оттепель, то это к плохому урожаю.

Снежная метель на Рождество Христово было знаком к хорошему урожаю пшеницы и хороший знак для пчеловода.

Если на Рождество небо было звездное, то год будет урожайным на грибы и ягоды, а также ожидался в такой год большой приплод скота.

Ну а если праздник Рождества был теплым, то ждали холодной весны.

Если в этот день шел снег, да еще и хлопьями - это к хорошему урожаю хлеба.

А есть еще одна примета, которой доверяют и сейчас, то есть, как проведешь Рождество, таким и будет год. Поэтому Рождество Христово всегда стремились провести в любви, мире и благополучии, со щедрым рождественским столом. Обязательно на столе должно было быть 12 постных блюд, тогда весь год в доме будет достаток, да и год будет щедрым.

Нельзя ни в коем случае ссориться в день Рождества Христова, так как весь год можно провести в разногласиях.

РЕЦЕПТЫ БЛЮД ДЛЯ СОЧЕЛЬНИКА

КАК ПРИГОТОВИТЬ КУТЬЮ

Перебранный и промытый рис залить водой и довести до кипения
Слить на сито, пролить холодной водой и снова варить до готовности в большом количестве воды
Снова откинуть на сито, остудить и переложить в посуду
Выбрать стакан ягод без сиропа из варенья, добавить немного кипяченой воды
Смешать с рисом, верх загладить ложкой и слегка присыпать сахаром
КАК ПРИГОТОВИТЬ СОЧИВО

СОЧИВО ИЗ РИСА
Полтора стакана риса промыть, отварить в большом количестве воды до готовности
Слить на сито, остудить
Один стакан орехов (миндаль, грецкие) размельчить и добавить 5 – 6 ложек меда, немного кипяченой теплой воды
Один стакан изюма промыть в нескольких водах, отварить
Все смешать, если нужно добавить еще меда.
СОЧИВО ИЗ РИСА С СУХОФРУКТАМИ
В большом количестве воды отварить 1,5 стакана хорошо промытого риса, сцедить на сито, остудить
100 г сухофруктов сварить в сахарном сиропе (1,5 ст. сахара на 2 л воды), сцедить, остудить
В глубокой миске смешать рис с сухофруктами, добавить процеженного отвара (взвара)
КАК ПРИГОТОВИТЬ КОЛЯДКИ

Это маленькие пирожки, которые готовили специально к этому дню, это очень древние изделия из пресного теста.
Колядки готовились обязательно из восьми компонентов – ржаная мука, вода, простокваша, молоко, масло, сметана, соль и начинка.
Тесто для них готовилось так – 2 стакана ржаной муки (или смесь ржаной и пшеничной муки) просеять, смешать со смесью воды, молока, простокваши, сметаны в любых соотношениях, 2 столовых ложки сливочного масла, соль.
Замесить тесто, дать ему полежать 30 минут, раскатать колбасками, нарезать небольшими кусочками, слепить шарики и раскатать скалкой блинчики.
Выложить на них начинку, свернуть и защипить края.
Чтобы корочка после выпечки была мягкой, смазать маслом или смесью топленого масла со сметаной.
Начинки для колядок делались из творога, пшенной каши, моркови, сушеных грибов, картофельного пюре.