Как наладить отношения со взрослым сыном

Психология материнства

Долгое время я не могла начать эту статью. У меня появлялись разрозненные впечатления, я задавала себе множество вопросов, на которые не могла ответить, переживала, мучилась, но целостного и отчетливого понимания жизненных ситуаций, которые я наблюдала, не возникало.

Приезжая к родителям, живущим в другом районе в Москве, я часто встречала 50-летнего соседа по лестничной клетке, который казался мне странным: внутренне подавленный, отрешенный, какой-то пассивный и обмякший, без выраженной мужской энергии и активности в движениях. Поинтересовавшись у других соседей, я узнала, что он живет с матерью и никогда не пытался создать свою семью. После смерти матери он стал ходить на семейные обеды к соседке, которая жаловалась на его назойливое присутствие: негативно реагирует муж, да и она сама стала чувствовать, что вынуждена о нем заботиться, как раньше заботилась его мама. Я была удивлена: «Это противоестественно и так не должно быть… Но почему это есть?».

Сидим с младшей дочерью в кафе. За нашим столиком — молодой человек лет 20-ти . При беглом взгляде на него у меня возникает ощущение странной болезненности в его позе и поведении: пассивность, равнодушие к окружающим, безвольность, туманный взгляд, какая-то опустошенная податливость . «Неужели он пришел сюда не со своей девушкой, а с мамой?» — поразилась я своей мысли. И действительно, через несколько минут к столику подошла энергичная женщина средних лет с холодным и жестким лицом, неся поднос с едой. Они молчаливо поели и двинулись к выходу. Мать впереди, с сумками, пробивая дорогу в заполненном людьми кафе, сын — за ней, трусливо прячась за ее спиной.

Недалеко от нас на даче живет странная «семья». Мать в возрасте 60-65 лет и ее двое детей — сын и дочь 40-45 лет. Мать получает небольшую пенсию, дети не имеют своих семей и не работают. Материально живут трудно. При этом брат и сестра какие-то странно-безвольные, с тупой покорностью ко всему, а мать — грубоватая, суетливо-энергичная, всегда готовая к окрику и скандалу.

Гуляем вечером с мужем в парке. Мое внимание привлекла пара — крупная, уверенная в себе женщина лет 55-ти и рядом с нею высокий молодой человек. В ней — жизненный тонус и энергия, а он — поникший, опустошенный, будто его внешняя, телесная оболочка не заполнена внутренним, человеческим содержанием. И опять я почувствовала сожаление и жалость.

В этих житейских историях, за «фасадом» различий в условиях жизни и биографических фактах, проглядывает общая закономерность: сильная, активная, энергичная мать — и слабые, пассивные, беспомощные дети, живущие с мамой и зависимые от нее в течение всей своей жизни.

Каждый раз, наблюдая такие случаи, я чувствовала тревожное недоумение по отношению к матери и острую жалость по отношению к взрослым сыну или дочери. Каждый раз мне хотелось протянуть им руку помощи и «оторвать» их от матери , но я останавливала себя: «Ведь рядом с ними — мать, и она должна заботиться о благе своих детей!»

Я поняла, что об этом надо говорить и писать, когда передо мной стали возникать аналогичные случаи не только в жизни, но и в профессии, в ходе психологического консультирования.

В одном из южных городов после семинара ко мне подошел мужчина зрелых лет. Он попросил принять его престарелую мать, у которой начали проявляться склеротические явления. При разговоре с ним выяснилось, что он был дважды женат, разведен и теперь живет с матерью. У них общие деньги, они вместе делают покупки, смотрят телевизор, гуляют, отдыхают на даче. И так уже около 10 лет. Когда я задала вопрос о том, есть ли у него женщина, он ответил: «Это бесполезно: с женщинами у меня не получается. Мы с мамой очень дружим, и мне с нею хорошо».

На приеме — мама и ее сын — подросток. Мальчик не ходит в школу, находясь на домашнем обучении. Один он не выходит из дома, всегда и повсюду только — с мамой. В ходе консультирования сидел рядом с нею, держа ее за руку. В доме есть отец, но он много работает и редко общается с сыном. Сдержанный, немногословный и суховатый, он лаконично и холодновато-отстраненно общается с женой. А она — ярко-эмоциональная, открытая, стремящаяся к интенсивному и насыщенному общению. В отношениях между супругами — дистанция, которую муж переживает как естественную, а жена не принимает ее и страдает. Материнство создало для нее возможность заполнить эмоциональный вакуум, остро переживаемый ею в семье. Сын стал для нее единственным человеком, на которого можно было «вылить» свою любовь и которого было страшно отпустить от себя. И только после ряда консультаций, когда отношения между супругами улучшились, их мальчик стал ходить в школу. Мама отпустила его…

В семье — дедушка, бабушка, разведенная мама и ее одиннадцатилетняя дочь. Дедушка — пенсионер-инвалид, бабушка — судья, мама — медработник. Около двух лет девочка не ходит в школу, находясь на домашнем обучении. Причина: мама боится, что в школе ее дочь заразится вирусной инфекцией. Я обратила внимание на тот факт, что мамин страх за здоровье дочери проявился в период ее развода с мужем в связи с переживанием своего одиночества. Думаю, что дополнительные комментарии здесь не нужны, замечу только, что властная и энергичная бабушка в этой семье все держит под своим контролем.

На консультации — мама с сыном-второклассником. Она заботливо снимает с него пальто, поправляет одежду, приглаживает волосы и вводит в кабинет. Жалоба: мальчик пассивен на уроках, не отвечает на вопросы учителя, хотя домашние задания готовит хорошо. Передо мною — ребенок с открыто и доверчиво распахнутыми глазами, почти не вступающий в общение. Каждый раз при моих вопросах он оборачивается к маме, как бы спрашивая ее о том, как и что надо отвечать. И за сына отвечает мать. В семье — отец, мать и два сына. Много лет назад старший, которого привели на консультацию, чуть не погиб по вине отца: они переходили улицу в неположенном месте, и мальчика сбила машина. Мать длительное время провела в больнице, выхаживая своего ребенка. У нее — постоянный страх за его жизнь, и отец полностью отстранен от воспитания.

В подмосковном городе после лекции ко мне обратилась женщина средних лет с просьбой поставить диагноз снохе. В семье — дедушка, бабушка (свекровь), сын, сноха и трое их детей. Несколько лет назад сын женился против воли матери. Молодая семья жила с родителями, рождались дети, но свекровь не смирилась с таким, как она считала, «неудачным» браком сына. Длительное время, по мелочам, она третировала молодую женщину. Последняя стала сверхтревожной, боязливой, мнительной, мучилась от бессонницы. Я отказалась ставить диагноз снохе, но предложила помощь молодой семье — мужу и жене. Вместо них ко мне пришла старшая женщина, мать сына. Она выразила недовольство и сказала, что в моих услугах они не нуждаются. Позже я узнала, что она нашла психиатра, и сноху положили в больницу. Затем последовал развод и лишение материнства молодой женщины.Через несколько лет я увидела сына моей клиентки в Москве, когда он приехал ко мне на консультацию с вопросом: «Почему у меня не получаются отношения с женщинами? Ведь я до сих пор одинок!» Вместо ответа я спросила его: «Вы живете с родителями?» Он опустил голову: «Мама часто болеет, и я не могу ее бросить…»

Примеры затянувшихся отношений матери со своим ребенком (дочерью или сыном) — чрезвычайно многочисленны, встречаются как в жизни, так и психологической практике. И поскольку слово «мама» для нас — святое, я много времени находилась во внутреннем противоречии.

• Что происходит?
• Материнство — это хорошо или плохо? Это должно быть хорошо! Кто может быть лучше матери для ребенка?
• Но я вижу и чувствую, что в некоторых случаях это — плохо и все страдают!
• Почему же это «плохо» так часто встречается в нашей жизни?

Материнство — вечная и высокая духовная ценность. Забота матери, ее тепло, поддержка, готовность к самопожертвованию и всепрощению воспеваются в культуре и религии многих народов. Где же та грань, за которой животворная материнская любовь превращается во что-то болезненное, противоестественное, жестко-эгоистичное, когда мать насыщает своего ребенка энергией и жизненными силами, сколько отнимает их у него, делая его нежизнеспособным и ослабленным?

Помощь матери и ее поддержка — это благо и свобода или это помощь-привязка, «помощь-тюрьма»? И почему с одной матерью ребенок расцветает и набирается сил, а с другой — чахнет и угасает? Почему у одних матерей — благополучные дети, имеющие свои семьи и самостоятельную жизнь, а у других — всю жизнь живущие рядом с нею в несвободе и зависимости? И почему одни становятся взрослыми, а другие остаются детьми? И какая бывает взрослость — реальная, внутренне содержательная или только ролевая, внешне играемая, «надеваемая» при уходе на работу и «сбрасываемая» при возвращении домой, к маме? И, наконец, если ребенок — слабый и испытывает страх перед взрослой жизнью, чья это проблема: стареющей матери или самого выросшего ребенка?

И, конечно же, я должна сейчас задать самый трудный, типично российский вопрос: «Что же делать?» Профессиональный опыт показывает, что такие ситуации тяжело поддаются психологической коррекции или не поддаются совсем…

Таковы были мои переживания на протяжении многих лет. А теперь я перехожу к психологическому анализу. Постепенно, шаг за шагом буду двигаться к целостному пониманию проблемы.

Психологическое проектирование в детско-родительских отношениях матери и ребенка

При возникновении беременности женщина проходит путь не только физиологической подготовки к родам. Еще до обследования на УЗИ она вместе с мужем начинает размышлять о том, кто родится — мальчик или девочка, каким будет ребенок и какой она будет матерью. Она обсуждает рождение ребенка с родственниками и подругами, идет по улице и обращает внимание на грудных детей, рассматривает свои детские фотографии, расспрашивает свою мать, какой она сама была в детстве…

Словом, в ее сознании возникает и формируется живой, пульсирующий и изменяющийся образ ее будущего ребенка, постепенно складывающийся из обрывков ее детских воспоминаний и взрослых впечатлений, ее предпочтений, желаний и стремлений. Как в ее теле плод развивающийся пронизывается кровеносными сосудами, питающими его, так и в ее сознании образ еще неродившегося ребенка пронизывается живыми «нитями» ее души и характера, ее прошлого опыта и опыта ее родителей (разумеется, образ ребенка складывается и под воздействием психогенотипа отца, но в данной статье мы будем рассматривать, прежде всего, влияние матери на ребенка, поскольку именно она вынашивает и рожает его).

Важно подчеркнуть, что еще до рождения ребенка мать к нему определенным образом относится: любит и желает, чтобы он родился или воспринимает его будущее рождение как лишнюю обузу и рожает ребенка под давлением обстоятельств (по медицинским показаниям нельзя сделать аборт, «Давно живем без детей, когда-то надо рожать, потом будет поздно» и т.д.). Многие матери разговаривают со своим ребенком, находящимся у них в животе, транслируя в своих словах и интонациях свое отношение к нему.

Именно так: ребенок еще не родился, а его психологический проект уже существует в ожиданиях матери , она уже предполагает, что он обладает определенными чертами личности, характера и способностями. А после рождения осознанно или неосознанно мать начинает воспитывать своего ребенка в соответствии со своим первоначальным проектом.

Конечно, ребенок — это не «чистое полотно», на котором только мать рисует его портрет. В ходе развития он тоже стремится к созданию своего автопортрета. Какие-то краски, наложенные матерью, он оставляет, в каких-то моментах он меняет их, а от каких-то материнских штрихов отказывается. Но факт тот, что он подходит к «психологическому полотну», на котором уже есть его собственный портрет, нарисованный его матерью.

Передача и усвоение психологического проекта

Итак, в процессе каждодневного ухода за ребенком и общения с ним мать «надевает» сшитую заранее, еще до рождения, «психологическую одежду» на своего ребенка . Такая передача проекта происходит в прямой и косвенной форме (В.В. Столин, 1983).

Прямая форма передачи проекта — это слова, в которых выражены оценки матери своего ребенка и ее отношение к тому, что он делает или сделал. Косвенная форма — это взгляды матери, интонации ее голоса, междометия, прикосновения, ее действия и поступки. Часто в процессе прямой передачи своих ожиданий мать поступает осознанно, а в случае непрямой формы проектирования — неосознанно. Граница между активным сознанием, волевым стремлением, сказанными словами и спонтанным движением, случайно прозвучавшей интонацией, неожиданным взглядом или поступком — чрезвычайно тонкая и пластично изменяющаяся, поэтому выделение этих двух способов проектирования матерью своего ребенка — весьма условно.

Такая передача проекта может быть выражена матерью позитивным или негативным способами, создающими эмоциональный фон, в котором живет и развивается ребенок на протяжении многих лет своего детства, подростничества и юности. Позитивный способ передачи выражается так: «Ты — хороший», «Я тебя люблю», «У тебя все получится». Негативный способ: «Ты — хуже, чем мне бы хотелось», «Если ты будешь лучше, я буду тебя любить», «Если ты будешь таким, как я хочу, тебе будет хорошо».

В первом случае (при позитивном способе передачи проекта) ребенок получает от матери, как духовное наследство, возможность хорошо относиться к самому себе, изначально и, без всякого сомнения, положительно принимая самого себя («Я уважаю себя, потому что я — Человек»). Во втором случае он мечется и мучительно сомневается в собственной самоценности, как бы отвергая свое человеческое существо («Я хуже всех», «Мне не за что себя уважать»).

Усвоение позитивной или негативной самооценки ребенком происходит не только на уровне формирования его принятия или отвержения себя, но и на уровне его доминирующего эмоционального настроения (активности, энергии или подавленности, апатии), общей направленности и жизненной философии (оптимизма или пессимизма), установок и ориентаций (борьбы за себя или покорности воздействию обстоятельств). Эти не проговариваемые «содержания» эмоционально-фоновых состояний «записываются» в бессознательную сферу психики ребенка, как записываются файлы в память компьютера, и действуют либо в форме «системного блока» (фонового состояния), либо в форме открываемых жизнью психологических «файлов» (совершаемых человеком поступков, подчас неожиданных для него самого).

Единицы передачи и усвоения психологического проекта

Процесс передачи матерью своему ребенку позитивного или негативного отношения и, соответственно, формирование им самоотношения — принятия или отвержения себя, можно разложить на определенные «единицы» вербального или невербального общения матери и ребенка.

Так, часто можно наблюдать, как происходит приписывание ребенку положительных или негативных качеств, которые у него отсутствуют или которые еще не проявились в его поведении.

Положительное приписывание — это, по существу, задание ребенку ближайшей «зоны развития» как прогрессивной перспективы его внутреннего движения. В этом случае мать общается с ребенком так, как будто у него есть в наличии и в сформированном состоянии позитивные, «сильные» стороны личности и характера («Зачем ты взял эту игрушку в детском садике? Я знаю, ты — добрый и честный. Завтра же отнеси ее детям, они тоже хотят играть»).

Отрицательное приписывание — это программирование регрессивной линии жизни для ребенка. Мать «лепит» отрицательные стороны личности и характера своего ребенка, обзывая его «плохими словами» («Зачем ты взял эту игрушку в детском садике? Ты — плохой! Ты — вор!»).

Разберем этот пример. Ребенок взял игрушку в детском садике. Он совершил действие. Но сам ребенок здесь — еще «никакой»! Он — не плохой и не хороший!

Плохим или хорошим его делает мать — через свою оценку его действия . Своими словами она обозначает не столько его действие, сколько его самого: «Ты — добрый и честный» или «Ты плохой и вор». Действие ребенка — ситуативно и преходяще, а вот оценка матери «записывается» в его внутреннюю систему в форме самооценки и его эмоционального фонового состояния: «Я — хороший» или «Я — плохой».

Задумаемся: ведь такое приписывание происходит ежедневно, по нескольку раз в день и на протяжении многих лет…

Проектирование происходит также через возвышение или снижение ребенка матерью. Возвышение: «Ты молодец! Знаешь больше меня! Умеешь делать то, что я не умею! Ты говоришь правильно, пожалуй, я прислушаюсь к твоему совету». Снижение : «Маленький еще, слушай, что взрослые говорят! Да что ты понимаешь! Вот проживи с мое, тогда поймешь!».

Возвышение матерью своего ребенка задает ему уверенность в себе («Если хвалит мама, значит, я чего-то стою!»). Это качество сопровождается внутренним состоянием активного жизненного тонуса, стремлением к самоутверждению и разворачиванию своих жизненных сил.

И, наоборот, снижение программирует его неуверенность в себе («Если мама ругает, значит, я ничего не стою, я — ничтожество!»). Такое качество, как неуверенность, идет «в параллели» с внутренним состоянием сверхтревожности, сниженного жизненного тонуса, склонности к депрессии.

Передача психологического проекта матерью происходит через создание ею для своего ребенка зоны свободы или ограничений и запретов . Свобода («Делай, что хочешь или считаешь нужным») — это трансляция матерью своего доверия ребенку. А, как известно, доверять можно хорошему, умному и сильному человеку. Именно этот посыл «считывает» ребенок через свое бессознательное начало в общении с мамой.

Согласие матери со свободой ее ребенка — это еще и признание его права на собственную жизнь. Мать передает своему ребенку примерно такое содержание: «Я живу так, как я смогла организовать свою жизнь. Но ты можешь жить по-своему, так, как сам сможешь сделать себя и свою жизнь». Здесь мать предполагает психологическое равенство себя и своего ребенка: «Я — человек и живу, как хочу. И ты — человек и можешь жить, как захочешь».

Предполагая свободу своего ребенка, мать программирует необходимость его опоры на себя, на собственную самостоятельность. Именно в этом моменте у ребенка возникает и развивается способность быть «самим собой» и строить свою жизнь по своему желанию. Такое отношение матери к своему ребенку является чрезвычайно полезным для него также в смысле формирования его психофизиологической системы самоконтроля, саморегуляции и разумной самодисциплины.

Ограничения, запреты и бесчисленные «Нельзя» — это глубинное недоверие матери к своему ребенку, непризнание за ним права на психологическое равенство с нею. Ограничения и запреты тормозят или полностью блокируют успешное развитие системы саморегуляции у ребенка, поскольку заставляют его постоянно и напряженно держать взаимосвязь с мамой («Что можно и что нельзя?»).

Это позволяет матери его контролировать и управлять им, потому что именно она выступает для ребенка главной запрещающей или разрешающей инстанцией: ребенок опирается на нее и верит ей, не опирается на себя и не верит себе. Мать в этом случае становится вынесенной вовне, субъективированной «системой регуляции» для ребенка, в которой он испытывает необходимость сейчас и будет нуждаться длительное время потом. Как видно из приведенных выше примеров, ребенок может привыкнуть к контролю матери и будет испытывать потребность в нем всю свою последующую жизнь.

Передача проекта происходит и через оздоровление или инвалидизацию ребенка. Несмотря на то, что эта единица общения матери с ребенком касается, прежде всего, его физического здоровья, здесь возникает и психологическая «подкладка» его уверенности или неуверенности в себе, формирование у него представления о себе как человеке, способном или неспособном защитить самого себя.

Оздоровление выражается часто таким образом : «Можешь ходить по лужам, только следи, чтобы вода не заливала края сапог», «Можешь ходить без шапки, но когда станет совсем холодно, накидывай капюшон». Можно заметить, что исподволь, во второй части своего обращения мать показывает своему ребенку, что он сам может защитить себя («…следи, чтобы вода не заливала края сапог», «… накидывай капюшон»). Важно подчеркнуть, что мать здесь опирается на активность ребенка и программирует эту активность: «Действуй, защищайся!»

Инвалидизация выражается в том, что мать оценивает самого ребенка как заранее не способного к самозащите: «Ты такой бледный, не заболел ли?», «Ты у меня слабенький, отдохни, я сама сделаю». Обратите внимание: «Бледный — заболел», «Слабенький — отдохни». Это — программирование матерью пассивности своего ребенка, его неумения защититься. Как мы уже говорили, такое программирование производится матерью часто неосознанно, она действительно хочет защитить своего ребенка, закрыть его собой, уберечь от всего, и от болезни тоже. В этом моменте — разгадка материнской формулы, распространенной в нашей культуре: «Мать хочет для своего ребенка только добра».

К сожалению , такая мама не принимает во внимание, что защитить своего ребенка «всегда и от всего» просто невозможно: защититься от неблагоприятных воздействий внешней среды ребенок может только сам, через собственную активность и через собственные действия. Поэтому разумная материнская формула должна звучать примерно так: «Я научу тебя защищаться, чтобы ты мог защитить себя сам, без меня».

Психологическое проектирование распространяется не только на область взаимодействий матери и ребенка, но и на его социальный статус среди друзей и сверстников, на его позицию в отношениях с людьми. Я имею в виду ситуации, в которых мать осуществляет позитивное или негативное сравнивание своего ребенка с другими детьми.

В первом случае она положительно выделяет своего ребенка: «У тебя получается лучше всех», «Ты у меня — самая красивая». В случае негативного сравнивания мать делает выбор в пользу других детей: «Все — дети, как дети, только ты у меня один такой ненормальный», «Посмотри, какая Лена — умница! Все у нее получается: она учится лучше всех, воспитанная и аккуратная. А ты у меня — не знаю что…».

В позитивном и негативном сравнивании матери своего ребенка с другими детьми проявляется механизм проецирования: если мать — уверенный в себе человек, то, как правило, она хвалит своего ребенка и позитивно выделяет его среди других детей. Если мать — человек неуверенный, ощущающий себя в чем-то хуже других людей, к своему ребенку она будет относиться так же, передавая ему свою собственную неуверенность.

Психологический проект, который передает мать

Конечно, я тоже часто слышала: «Мать всегда хочет для своего ребенка только хорошего» и «Плохого мать никогда не посоветует». Но передача негативного проекта реально происходит — это факт! Давайте разберемся, что стремится мать передать и почему она осознанно или неосознанно «выбирает» негативные способы его передачи?

Сначала ответим на вопрос: «Что?»

В нашей культуре родители хотят, чтобы их ребенок:

1. «был хорошим, порядочным человеком»;
2. «был честным»;
3. «хорошо учился»;
4. «был умным» (обычно под этим подразумевается: «хорошо запоминал учебный материал»);
5. «доводил дело до конца».

Кроме этого, часто мать хочет, чтобы ее ребенок сумел сделать то, что ей самой не удалось сделать или добиться того, чего она сама не смогла добиться . Например, если мать имела музыкальные способности, но по определенным жизненным обстоятельствам ей не удалось выучиться музыке, она стремится отдать в музыкальную школу своего ребенка и ждет от него успехов.

Мать может выражать свои пожелания не только относительно занятий ребенка, но и уровня его притязаний и стремления к успеху, желания иметь определенный социальный статус, общаться в определенном круге, стоять на определенной ступени общественной иерархии.

Таким образом, мать хочет, чтобы ребенок усвоил культурные нормы внутренней жизни и внешнего поведения. Разумеется, позитивные нормы.

Теперь ответим на вопрос: «Почему?»

Почему же, несмотря на свое желание сделать своего ребенка хорошим и умным, мать все же осуществляет негативное проектирование? Причин здесь несколько, остановимся сначала на тех из них, которые обуславливают сознательный выбор матерью негативных воздействий на своего ребенка.

Первая: к ней так же относились ее родители, в частности, ее мать и, не имея другого опыта, она считает, что с ребенком «Нужно быть строгой», «Держать его под контролем» и «Его нужно ругать, а не хвалить» («Захвалю — эгоист вырастет»).

Вторая: если ребенок — сын, внешне и внутренне похожий на своего отца, с которым мать развелась, негативное проектирование может быть сознательным и довольно интенсивным. Женщина пережила жизненную драму, обижена, а сын напоминает отцовские черты. Она сознательно хочет, чтобы «Он не стал таким, каким был его отец», и прикладывает силы к тому, чтобы этого не произошло.

Третья: мать быстрая и подвижная, а ребенок у нее — медлительный и заторможенный. При взаимодействии с ним она часто испытывает раздражение: «Ну, давай же быстрее!», «Всегда ты копаешься, из-за тебя я ничего не успеваю!». Она пытается «переделать» темперамент ребенка, постоянно подгоняя его, потому что считает, что «В жизни он ничего не будет успевать».

Неосознанный выбор способов негативного проектирования чаще всего связан с общей неудовлетворенностью женщины от жизни, что «сбрасывается» на ребенка («Мне плохо, все вокруг плохо и ты — плохой, неудачный»).

Довольно часто мать кричит и ругает своего ребенка по причине хронической усталости, нервного истощения или отсутствия времени объяснить свои требования: «Я сказала — и все!», «Делай, как я сказала и не рассуждай!», «Убери свои игрушки, всегда разбрасываешь, ничего сам не можешь сделать!»

Если муж подавляет свою жену, в свою очередь, она неосознанно может подавлять своего ребенка , проявляя с ним свое тяжелое внутреннее состояние и, перенося на общение с ребенком тот стиль отношений, который реализует с нею муж.

Отношение ребенка к психологическому проекту матери и способам его передачи

Не следует думать, что отношение матери к своему ребенку всегда должно быть позитивным и благостным. «Сработает» ли негативный проект матери относительно формирования сильного, автономного сына и свободной, уверенной в себе дочери или, наоборот, сделает их сверх-зависимыми социальными «калеками», во многом зависит от «дозы облучения» и активности матери, а также от силы и активности самого ребенка.

В «лучах» сверх-критики и сверх-контроля матери потенциально слабый ребенок действительно становится «стертым», пассивным и покорным, как бы отдавая матери свою жизнь и самого себя. Сильный ребенок будет бороться за возможность самостоятельно строить себя и свою жизнь, преодолевая установки матери, и, повзрослев, уходит от нее.

Слабый ребенок тоже может уйти от матери, утверждая свою взрослость и желание «жить своей жизнью». Но часто такой уход связан не столько с внутренним развитием, сколько с нахождением им сильного партнера и принятием этого лидерства взамен лидерства матери .

Однако как сильные, так и слабые дети, внутри своего сознания, в скрытых «недрах» своей психики, могут отвергать самих себя. Но если слабые часто смиряются с этим, то сильные либо выстраивают рациональную систему защиты на уровне ума и долга («Я должен быть сильным и независимым»), либо в свою очередь сами становятся сверх-критикующими и сверх-контролирующими родителями для своих детей. Заметим попутно, что авторитарные, доминантные и жесткие руководители являются в подавляющем большинстве случаев сыновьями и дочерьми именно авторитарных и властных матерей.

Существует еще один, более редкий «вариант» преодоления ребенком негативного материнского проекта: уход от реальности в символический мир творческого самовыражения. Если в реальной жизни во взаимодействии с матерью — полная зависимость, контроль и запреты, то талантливый человек сознательно или неосознанно ищет сферу занятий, в которых он почувствовал бы себя свободным и значимым. Такой сферой может стать художественное или музыкальное творчество, научная работа, писательство и другие виды деятельности, в которых можно свободно проявить свою индивидуальность и которые не доступны для контролирующих действий со стороны матери.

Противоречия в психологическом проектировании матери. Негативное проектирование матери — это испытание для ребенка, которое он все же может пережить конструктивно, усилив свою индивидуальность или проявив себя в творчестве. Более серьезные трудности возникают для ребенка тогда, когда мать ведет себя с ним противоречивым, неоднозначным образом. Часто это выражается в том, что в высказываниях, обращенных к ребенку, она выражает положительное отношение к нему, а в своих действиях и поступках — отрицательное.

Так, мать сколь угодно долго и красноречиво может говорить ребенку о своей материнской любви и о том, какой он хороший, но глаза ее будут при этом холодные и отстраненные, а голос — чужой и без теплых, любовных интонаций . Она может внушать ему мысль о том, что «Она — мать и хочет ему только добра», но реально в своих поступках будет руководствоваться только собственными целями, пренебрегая целями ребенка.

В результате возникает противоречие между позитивным содержанием, которое проговаривается матерью и которое ребенок слышит и понимает, — и той негативной общей атмосферой отношений, а также выражением материнского лица и звучанием голоса, которые ребенок видит и слышит.

Противоречие и несовпадение проговариваемого и демонстрируемого содержания ребенок может чувствовать и при наблюдении за действиями и поступками матери. Делая что-то, она говорит: «Это нужно тебе», но реально он видит и понимает, что это нужно не ему, а только ей.

Противоречивость психологического проектирования матери может выражаться не только в несовпадении проговариваемого и демонстрируемого в отношении ее к ребенку, но также в неустойчивости этих отношений. Сегодня мама — спокойная и любящая, все понимает и все прощает. А завтра мама — нервная, отчужденная, ничего не хочет понимать и прощать. Такие резкие перепады в настроении и отношениях матери — всегда неожиданны для ребенка, он пугается и, не понимая причины, часто винит в этом самого себя («Я что-то сделал неправильно и плохо, поэтому она перестала меня любить»).

В связи с этим, можно говорить о ситуативном и постоянном противоречии в психологическом проектировании матери. О форме отношений матери и ребенка, в котором она постоянно проявляет противоречивость и неоднозначность, мы говорили выше. В случае ситуативно-противоречивого психологического проектирования только в некоторых ситуациях, которые выступают для нее сверх-значимыми и фрустирующими, мать теряет внутреннее равновесие и становится противоречивой для ребенка. В других, более «спокойных» ситуациях, она может проявлять себя однозначно для ребенка.

Конкретный пример . В одной семье было принято, чтобы десятилетняя дочь на прогулках во дворе дома находилась в поле зрения матери и чтобы каждый раз, выглянув из окна, мать могла видеть своего ребенка. Но однажды с наступлением вечера мать не увидела девочки и начала ее искать. Поиски ничего не дали, и женщина стала серьезно волноваться.

Когда совсем стемнело и она уже отчаялась найти дочь, в глубине двора показалась девочка, бегущая навстречу матери. Она заигралась с подругами и стала собираться домой, когда стало темнеть. Девочка кинулась к матери, стремясь к ней прижаться, поскольку и сама испытала страх потеряться. В свою очередь, мать тоже протянула к ней руки, но вместо ласки и любви, она неожиданно стала громко ругать девочку за то, что та отступила от договоренности и ушла из двора дома.

Как можно заметить, в этом случае возникло ситуативное противоречие между материнской любовью, радостью, потому, что девочка нашлась, и заботой матери о самой себе, ее стремлением оградить себя от волнений. Такая мать действительно любит своего ребенка, но она имеет проблемы в сохранении внутреннего равновесия в сложных, стрессовых ситуациях, а также в адекватном выражении собственных переживаний относительно безопасности своего ребенка. В результате, в данном примере, вместо радости от встречи с мамой, к сожалению, дочь испытала недоумение и, возможно, эмоциональное потрясение от выплеснувшегося раздражения со стороны матери.

Отношение ребенка к противоречивому психологическому проектированию матери

Противоречивое и неоднозначное отношение матери к ребенку значительно тормозит его личностное развитие. Так, могут быть определенные нарушения в возникновении и развитии его внутреннего «Образа-Я», а также в формировании отношения к самому себе. Ребенок, включенный в противоречивые отношения с матерью, впоследствии не находит себе места между определениями самого себя: «Какой я — хороший или плохой? Умный или глупый? Сильный или слабый?». Внутренне он стремится построить свой позитивный портрет — хорошего, умного и сильного, но, не получая поддержки и подкрепления со стороны матери как человека, наиболее значимого в этот период его жизни, сомневается в своем движении и останавливается, не вылепив из себя ничего конкретно-действенного и конкретно-самоощутимого.

Если вернуться к теме «психологического портрета», затронутой нами в начале статьи, то можно говорить о том, что полностью принять образ, который предлагает ему мать, ребенок не может из-за неоднозначности и противоречивости средств воздействия, реализуемых матерью по отношению к нему. Но и самостоятельно «нарисовать» свой портрет он тоже не может, поскольку не знает, в какие психологические «краски», — светлые и яркие или темные и блеклые, — обмакнуть свою «кисть».

Особенно остро это противоречие в отношениях с матерью переживает подросток, который вступает в период своего личностного «само-рождения». Если на этом возрастном этапе своим противоречивым отношением, сознательно или неосознанно, мать «заблокировала» формирование его «Образа-Я», само-отношения и самооценки, он может не выстроить свою личность и остаться «никаким», без внутреннего «стержня», будто неоформленным «куском» пластилина, поддающимся любому внешнему воздействию.

В этот период в отношениях с матерью подросток мечется между стремлением иметь с нею близкие, доверительные отношения и страхом оказаться непонятым и униженным ею . В будущем, в своей дальнейшей жизни, не имея устойчивого «Образа-Я», он также будет метаться в отношениях с другими значимыми людьми: стремиться к эмоциональной близости в отношениях с ними и испытывать страх перед возможностью иметь с ними эмоциональную близость, — такое «замкнутое кольцо». Он будет принимать и одновременно отвергать себя самого, желать и одновременно бояться своего партнера.

Наиболее ярко это внутреннее противоречие, которое можно определить как «Стремление-страх», проявляется у сына — юноши в отношениях с девушками. Может быть, менее ярко и напрямую, но все же имеющее место, такое противоречие проглядывает и у девушки, которая имела неоднозначные отношения с матерью в период детства, подростничества и юности. Всеми силами своей души они стремятся любить и быть любимыми, но также активно могут сознательно или неосознанно избегать близких и устойчивых отношений, испытывая непонятную тревогу и необъяснимый страх.

Как ведет себя взрослый человек, мужчина или женщина, выросшие в условиях противоречивого материнского воздействия? Опишу возможные «варианты» поведения таких детей, которые мне встречались в жизни.

Сверх-зависимость. Не сумев построить собственный «Образ-Я», сын или дочь, как известно, могут остаться с мамой и прожить с нею всю жизнь. При этом осознанно или неосознанно мать будет привязывать их к себе, испытывая страх одиночества и старости, особенно если это — женщина, вырастившая ребенка без мужа. Такие дети могут совершать попытки построить собственную жизнь и собственную семью, но эти попытки часто оказываются безуспешными, и они возвращаются «под крылышко» мамы.

Привязывая к себе сына или дочь, мать сверх-критично относится к их любовным увлечениям, всегда находя те или иные недостатки у их избранников. Оказывая влияние на своего ребенка, мать постепенно «отрывает» его от любимого человека, создавая у него иллюзию того, что «он (или она) может найти лучше».

В результате одинокий сын остается с мамой, составляя с нею своеобразную «семейную пару». Без физического инцеста такая «семья» представляет собой случай инцеста психологического. Можно сказать, что такая мать, не найдя себе мужа среди взрослых мужчин, выращивает себе мужа из своего сына.

Сверх-зависимость от матери может проявлять также и дочь , вернувшаяся с ребенком после неудачного замужества к матери или вообще не вышедшая замуж. В этих случаях мать получает возможность организовать своеобразную «семью», в которой вместо одного ребенка (дочери), у нее появляется уже двое детей (дочь и внук или внучка). Она начинает опекать и контролировать не только дочь, но и внука или внучку.

При возвращении дочери в родительский дом после развода мать начинает «жизнь заново» . Она вновь чувствует себя молодой и необходимой, активной и заботливой. Но, к сожалению, этот «всплеск» жизненного тонуса матери «подпитывается» жизненной энергией дочери, мать как бы отбирает у нее жизнь, вновь становясь семейным лидером. И не всегда понятно, почему дочь не смогла ужиться с мужем и была вынуждена развестись: потому, что она изначально была зависимой от матери, инфантильной и не готовой к самостоятельной семейной жизни или доминантность и авторитарность конфликтующей с зятем матери не позволили дочери иметь благополучную семью? (фильм Г. Панфилова «Бабье царство» ).

Как у внука, так и у внучки, выросших в таких условиях, личная жизнь может также не заладиться. Сказывается отсутствие реального опыта полноценных женско-мужских, любовных и семейных отношений, в которых мальчик получает возможность «считывать» формы сугубо мужского поведения, а девочка — женского. Юноша, воспитанный в такой женской «семье», все же имеет определенные шансы организовать собственную семью хотя бы потому, что в российских условиях у него есть довольно широкий выбор из-за количественного преобладания женщин над мужчинами. Девушка из такой «трехэтажной» женской «семьи», наблюдавшая одиноких бабушку и мать, практически также обречена на одиночество. В народе данный феномен определен как «венец безбрачия».

Становясь одинокими людьми, такие «выросшие дети» испытывают повышенную тревожность перед миром, остро чувствуя собственную незащищенность и уязвимость. Их мучают страхи, они мнительны и подозрительны, ожидая от окружающих людей каких-либо неблаговидных поступков по отношению к себе. Часто такие негативные ожидания преувеличенны и не связаны с реальным отношением к ним людей. Страхи и переживания опасности делают их замкнутыми, как бы «ушедшими в себя». Они стремятся найти защиту у мамы, которая, как им кажется, надежно, как «стена», закрывает их от агрессивного и непредсказуемого внешнего мира.

Такая неадекватность, сверх-тревожность и аутичность может сформировать у выросших сына или дочери определенную акцентуацию характера вплоть до пограничного состояния и даже психического заболевания. В психологической литературе распространено мнение, что это может быть шизоидная акцентуация, соответственно, мать здесь выступает «шизогенной мамой». В психиатрической литературе фиксируют случаи шизофрении, называя мать, породившую психическое заболевание у своего ребенка, «шизофренногенной мамой» (В.В. Столин, 1983, с. 34-38; … кто-то из итальянцев).

Зависимость

Если же выросший у такой матери ребенок, юноша или девушка, все же построили свои семьи, в них наблюдаются определенные, типичные для таких детей, психологические трудности. Так, сын часто сохраняет зависимость от матери, физически являясь взрослым человеком, а психологически — незрелым и инфантильным ребенком. Такого молодого человека люди обычно зовут «маменькиным сынком». Если он женился на девушке мягкой, эмоциональной и слабой по характеру, старшая женщина (свекровь) сохранит и даже усилит свое влияние на сына. Он будет ориентироваться на ее мнение, спрашивать ее совета, отдавать ей деньги и т.п.

Но чаще всего такой сын выбирает в жены женщину сильную и транслирующую в любовных отношениях материнскую позицию с тем, чтобы неосознанно завершить свои отношения с матерью. В своей семье он проявляет себя противоречиво и двойственно: с одной стороны, такие мужчины высказывают требование, чтобы принимали их мужское лидерство, с другой стороны, реально они выступают зависимыми от своей жены. Женщина в результате вынуждена «подыгрывать» своему мужу: делать внешний вид, что в семье главный — он, но реально принимать решения, зарабатывать деньги, заниматься семейными делами, воспитывать детей, т.е. быть семейным лидером.

Неосознанно все же испытывая давление со стороны матери, такой сын может «сбрасывать» свое раздражение на жену, стремясь именно с нею «достроить» себя и стать взрослым и зрелым. Такое стремление часто выражается в неоправданной агрессии по отношению к жене, направленности на личное самоутверждение и даже некотором мужском самодурстве. Агрессивность такого зависимого мужа часто усиливается еще и тем обстоятельством, что подсознательно он испытывает чувство вины перед матерью за то, что ему пришлось уйти от нее к другой женщине — жене.

Может быть и другой «вариант» решения проблемы — сознательном принятии мужем лидерства своей жены. Часто такие мужчины зовут жену — мамой, при этом не обязательно она должна быть старше своего мужа. Но семьи, в которых женщина — физически и психологически старше своего мужа и в которых она лидирует, а он — беспрекословно ей подчиняется, строятся по типу детско-родительских отношений, в которых муж выступает как бы «сыном» своей жены.

Такие семьи стабильны и устойчивы, если жена — активная, энергичная женщина, сформированная по типу «старшей сестры». Он стремится получить заботу, она — заботиться. Но семьи распадаются, если рядом с незрелым мужем-ребенком оказывается такая же незрелая жена-ребенок.

Кроме инфантильности молодого мужчины и его зависимости от матери, довольно часто встречаются также инфантильные, незрелые и зависимые дочери. Таких дочерей народ называет «маменькиными дочками». Инфантильность жены проявляется в том, что она сохраняет свою зависимость от матери, которая начинает лидировать в семье молодых супругов: принимать решения, распределять деньги, воспитывать внуков как своих детей и проч.

Если молодой муж стремится к независимости, он будет бороться за свою семью, конфликтовать с тещей и стремиться «оторвать» жену от матери. В случае удачи семья сохраниться, в случае неудачи — муж уходит, а дочь с детьми остается с мамой.

Кто виноват?

Рассматривая грустные личные истории одиноких людей, часто хочется спросить: кто же виноват — мать, сын или дочь? Профессиональный опыт показывает, что на этот типично русский вопрос можно ответить так: виноваты все — и мать, и дети.

Следовательно, мать совершает две жизненные ошибки. Первая ошибка заключается в том, что она не умеет преодолеть усвоенный ею стиль отношений, не понимая и не чувствуя, что неполная «семья», в которой она выросла, скорее, не правило, а печальное исключение. Мать, которая живет, повторяя усвоенный в родительской семье опыт, обычно рассуждает так: «Моя мать была одинокой женщиной и вырастила меня без отца. И мой сын проживет один (или дочь проживет одна)». Для сравнения приведем логику рассуждения матери, которая стремится преодолеть стереотип неблагополучных отношений, в которых она воспитывалась: «Моя мать была одинокой женщиной и вырастила меня без отца. И я буду счастлива, если мой сын (или моя дочь) будет иметь семью».

Вторая ошибка матери состоит в том, что она не смогла «отпустить на свободу» своего ребенка, сына или дочь, в тот возрастной период, когда им это было необходимо. Это прежде всего подростковый возраст, когда ребенок проходит путь личностного взросления, а также период юности, когда у сына или дочери появляются собственные любовные привязанности.

Так, во время подросткового периода мать с необходимостью должна признать самостоятельность и независимость своего ребенка, несмотря на то, что она может испытывать сложные и болезненные переживания. В это время обычно матери говорят так: «Совсем перестал(а) слушаться. Делает все по-своему!». Мать говорит о стремлении к самостоятельности, наблюдаемом ею у своего ребенка, как о чем-то плохом, что нужно «пресечь в корне», хотя на самом деле быть независимым и самостоятельным хочет каждый подросток, поскольку такое стремление — основная жизненная задача его возрастного развития. Не пройдет ребенок этот период успешно, на всю жизнь может остаться зависимым и инфантильным.

В период юности, когда у сына или дочери появляются первые любовные привязанности, мать обычно говорит так: «Всю жизнь ему отдала, а он, неблагодарный, только о ней и думает!» («Всю жизнь ей отдала, а она, неблагодарная, только о нем и думает!»). Или: «И что он в ней нашел!?» («И что она в нем нашла?!») . И в этот период мать не принимает в расчет жизненной задачи своего сына и дочери, которые начинают проходить счастливый и одновременно трудный путь овладения ролью мужчины и женщины, в будущем, соответственно, отца и матери.

Нельзя говорить односторонне, обвиняя во всем только мать, которая в своем материнстве ищет путь спасения от одиночества. Конечно, тот поиск матери несет в себе черты инертности, неспособности к жизненному творчеству и материнского эгоизма, но отношения двоих всегда выступают двусторонними отношениями, в содержание которых вносят свой «вклад» два участника: и мать, и ребенок. Вполне оправданно здесь можно говорить о вине ребенка — сына или дочери. В чем же она заключается?

Сына или дочь, вступающих в период подростничества и юности, можно обвинять в том, что они не борются за себя, за свое взросление и за свою самостоятельную жизнь. В определенном смысле они пользуются матерью, ее жизненной силой и опытом, испытывая страх перед взрослением. Ведь стать взрослым — это взять на себя обязательства, усвоить социальные нормы и запреты, принять долг любви, материнства или отцовства. Это все — тяжелый ежедневный труд, исполняемый не столько по желанию и в соответствии с принципом удовольствия, сколько по чувству долга и в соответствии с принципом объективно-необходимого.

Так, подросток, стремящийся к самостоятельности и независимости, должен научиться общаться, разбираться в людях, ставить собственные цели и стремиться их достичь. Кроме этого, подросток должен разобраться в самом себе, «нарисовать» свой индивидуально-психологический портрет, сформировать свой внутренний «Образ-Я». Решить эти жизненные задачи трудно, но необходимо.

Юноша или девушка, вступая в любовные отношения, должны получить опыт заботы о другом человеке, прощения и самопожертвования. При рождении ребенка они должны научиться не столько брать, сколько отдавать, — себя, свои силы, энергию и жизненное время, — маленькому родившемуся существу. Очевидно, что физически и психологически это делать невероятно трудно, а всегда существующий соблазн скрыться от жизненных проблем «под крылышком матери» очень велик.

Вину сына или дочери , не ставших по-настоящему взрослыми, можно кратко сформулировать так: отказ от жизненного труда и осуществление выбора в сторону более легкого жизненного пути, свободного от обязательств, долга и самопожертвования, построения своей жизни по принципу «Я хочу и дай».

Несмотря на то, что внешне такие взрослые дети живут проще и легче, не обремененные заботами и расходами, они «платят» за это невероятно дорого — своим отказом от собственного будущего. Действительно, рано или поздно мать завершит свой жизненный путь и покинет своего выросшего сына (или выросшую дочь), а последних ждет пустой дом и одинокая старость. Увы, печальная судьба!

Многие женщины задаются вопросом: “Как наладить отношения со взрослым сыном?” Наши дети всегда остаются для нас детьми, даже если им уже не 5 и не 10, а, например, 20 или 35 лет. Мальчики с возрастом, становясь мужчинами, меняются очень сильно, и в то же время остаются такими же нашими сыновьями. Мы всегда можем найти слова или что-то сделать, чтобы они снова почувствовали себя любимыми.

Имейте в виду, что в первую очередь, подобный вопрос мужчин и раздражает! Многие женщины осознают это, когда начинают искать информацию об этой проблеме в интернете, и наконец, понимают, что сын ведет себя как раз правильно, а им — мамам нужно срочно что-то делать со своей гиперопекой.

Нам важно понять, что взрослые мужчины не хотят быть мальчиками. Им это не положено. Тот факт, что мы иногда воспринимаем своих уже выросших детей, как маленьких, может сводить их с ума. У мужчины уже борода, собственная машина, квартира, солидная работа, семья, а мама по-прежнему разговаривает с ним, как с мальчуганом, будто не видит, что это уже совсем другой человек!

Взрослый, которого есть за что уважать и ценить: он полезный член общества и личность со своими интересами. Но нет, разговаривая с мамой, он оказывается, как бы в коротких штанишках. Мать будто не слышат его, а только учит жизни. Неудивительно, что в споре с сыном мама может услышать от него, что она вообще ничего не понимает в современной жизни, потому что родилась в другую эпоху!

Вот такой примерно внутренний диалог часто крутится в голове у мужчины при общении со своей матерью. Если вы осознаете, что такие трудности в отношениях с выросшими детьми актуальны и для вас, попробуйте сначала понять сына. Попытайтесь найти границу между отношениями с ним, как с вашим ребенком, и уже взрослым человеком. Для мужчин наличие таких рамок очень важно, они дают им ощущение личного пространства и внутреннюю свободу.

Существует еще несколько типичных случаев проблем, возникающих при общении матерей со взрослыми сыновьями.

Сын и девушка

Разберем ситуацию. Молодые живут несколько лет в гражданском браке. Причем в квартире мамы, поэтому отношения будут, скажем так, напряженные.

Причин для этого может быть было несколько. Во-первых, скорее всего они будут игнорировать “свекровь”. Будут сидеть все время у себя в комнате за закрытыми дверьми, не поддерживать семейных бесед. Парень все время будет поддерживать в спорах свою девушку.

Скорее всего, мать будет раздражать беспорядок, который молодые, скорее всего, разведут у себя в комнате. Что же в итоге? Если мать попробует провести с девушкой воспитательную беседу на предмет чистоты, то сын обвинит мать в том, что та учит их жить и, вообще, прекратит с ней разговаривать.

Тут можно посоветовать матери наладить отношения с девушкой наедине, объяснить ей традиции этого дома и необходимость нормально уживаться вместе или разъехаться. Пусть молодые снимают свое жилье и на собственном опыте учатся тому, что нужно уважать людей, с которыми живешь, и которые о тебе заботятся. Если же после всех разговоров будет решено, что все остаются жить в этой квартире, нужно найти с сыном общий язык и интересы, попытаться понять, чем вообще он живет и дышит. Ясное дело, что наладить отношения с уже взрослым сыном — задача весьма непростая, но решаемая.

Внутренний мир

Может возникнуть другая ситуация. Если сын формально уже взрослый мужчина, который должен сам нести ответственность за свои поступки. Но у него полная неопределенность в его жизни и он как-то безответственно, будто подросток, реагирует на малейшие проблемы. Скорее всего не учится, постоянно меняет работу.

Он кажется потерянным подростком-переростком: нормальных друзей нет, с отцом разговаривать не любит, потому что тот человек простой, начинает спрашивать про конкретные планы и цели. Сыну это не нравится.

Также молодой человек не любит фотографироваться, а в социальных сетях, где он сидит целыми днями у него всегда фотография, размытая на темном фоне. Вероятнее всего у молодого человека действительно подавленное состояние. Возможно, он до сих пор так и не вышел из подросткового сознания, поэтому мать — единственный человек, кто хочет ему помочь, но не может этого сделать.

Увы, такой кризис — это опыт, через который каждый должен пройти сам. Нельзя прожить чужую жизнь, можно только помочь близкому человеку. В данном случае можно пойти вдвоем с сыном к психологу, чтобы парень осознал свои проблемы и начал с ними работать под руководством специалиста. В этом нет ничего постыдного: если есть проблемы, их надо решать.

Контроль

И еще одна очень распространенная ситуация. Взрослый сын состоялся — сумел зацепиться, выучиться, найти нормальную работу. Скорее всего, мать видит его два раза в год, но звонит постоянно. Он регулярно говорит ей, что она пытается его контролировать. Ему это совершенно не нужно, он взрослый человек, сам себя полностью сделал, и материнский контроль его раздражает.

Женщина в такой ситуации будет в полной растерянности. Ведь она всегда относилась к своему взрослому сыну с уважением: смог же, сумел, действительно своими руками себе приличную жизнь обеспечил.

Она к нему не приезжает, звонит после его замечаний меньше. Вопросов лишних не задает, жизни не учит. И все равно: “Ты меня контролируешь”. Как так? Если в поисках ответа на свой вопрос бедная мать решит заняться самосовершенствованием и духовными практиками, то она придет к выводу, что дело тут в прошлом.

Действительно, когда ее ребенок был маленьким, она обращалась с ним довольно строго и многого от него требовала. Отца в семье, скорее всего, не было, и все бремя воспитания легло на материнские плечи. Хотя она никогда не говорила это сыну вслух, но без ее строгого требования, чтобы он учился, контроля над его компанией, и так далее, он бы не смог поступить в престижный вуз.

Такую ситуацию может исправить доверительный разговор с сыном, в котором мать может упомянуть этот факт. Далее ей стоит проработать оставшиеся ранее неосознанные стремления относиться к сыну, как к мальчику.

Мы и наши дети

Что бы ни думали и ни говорили о нас и о себе наши сыновья — они наши дети. Родственные узы — самое крепкое, что может быть. И если вы ищете способ, как наладить отношения со взрослым сыном, ответ будет один: поймите себя. Свои мотивы и его мотивы.

Любая психологическая проблема, особенно в отношениях, может быть решена, если у вас чистая голова и ясное понимание обоюдных мотивов. Корень проблемы всегда находится внутри нас, нужно только протянуть руку в правильном направлении!

То есть, наши взрослые сыновья хотят оторваться от своих корней и забыть родительскую семью, мать и то, что у них было до встречи с женой. Соглашусь, что такие мужчины очень внушаемые. И легко попадают под чужое влияние. То они были под влиянием родителей, мамы, теперь под влиянием жены. И вина матери в этом, какая? Это темперамент человека, ему нужно кому-либо подчиняться. И мы родители ровно столько, сколько лет нашим детям. Да, родители действительно рассчитывают на помощь и поддержку сыновей в старости. И это нормально. НО! Сейчас в интернете очень много видео о том, что нужно рвать свои отношения с родителями, потому что они негативно влияют на жизнь молодых. И предлагаются психоанализы по сайт Фрейду. А фрейдизм, между прочим, признан тупиковой веткой развития психологии. И ещё куча других психологических теорий в инете пропагандируется, которые все признаны лженауками. Но видео такие убедительные, что многие, видимо, им верят. Вот и заходят наши сыновья в тупик в своих отношениях с мамой.

Очень часто сын отдаляется от матери, потому что у него портятся отношения с женой. И чтобы не услышать от мамы обидное: «Говорила я тебе». Они решают, что лучше с мамой вообще не общаться. Живут в семье ради детей. К сожалению, видимо, это слабые люди, слабые мужчины, которые не могут в своей молодой семье стать значимыми. И, видимо, разрывая отношения с мамой, чувствуют свою силу. Бояться звонить своей взрослой маме, так как бояться попасть в зависимость от её советов и показать эту слабость перед своей женой, которая, наверняка упрекает их в слабости. Девочки, давайте пожалеем наших слабых взрослых сыновей, будем мысленно желать им счастья, достатка и всего хорошего. Хуже, если бы наши сыновья были мамины сынки, а таких тоже полно, не женятся, не сайт работают, пьют, курят. Всё же государство заботиться о нас, с голода не помрём. Припрёт - пойдём жить в дома престарелых. Хотя, повторюсь, как бы нам в 90-е ни было тяжело, мы своих сыновей в детские дома не отдали. Да и многие ещё сами могут себя обеспечивать.

Мне кажется, что такое поведение сыновей - это как хроническая болезнь, которая может и не вылечиться, если сыновья сами не захотят и не приложат к этому усилий. Мы жили под прессом, боясь за жизнь и здоровье наших детей: «А вдруг с ним что-то плохое случиться! Я буду в этом виновата! Никогда себе не прощу!» Теперь наши мальчики уже взрослые дяди, а мы всё ещё берём на себя ответственность за их взрослую жизнь - машины, квартиры, здоровье, достаток. Мы все люди, и в любой момент может что-то случиться с каждым из нас. Мы боимся не успеть что-то, недодать своим детям, что недодали детям, хотим сделать для внуков. И это правильно. Но если сын борется против вашего общества, не может чётко сформулировать сайт причины, скорее всего он просто слаб, как личность, и нам уже здесь ничего не изменить. Надо принять как данность, как то, что кто-то ходит в очках, у кого-то глаза голубые, а у кого-то серые.

Модная детская одежда может быть не только необходимой покупкой, но и поощрением для вашего ребенка. Выберите вместе с ним на сайте jolly-kids.com.ua понравившиеся вещи и закажите их с доставкой на дом — это будет отличным подарком и проявлением вашей заботы.

Многие женщины задаются вопросом: “как наладить отношения со взрослым сыном?” Наши дети всегда остаются для нас детьми, даже если им уже не 5 и не 10, а, например, 20 или 35 лет. Мальчики с возрастом, становясь мужчинами, меняются очень сильно, и в то же время остаются такими же нашими сыновьями. Мы всегда можем найти слова или что-то сделать, чтобы они снова почувствовали себя любимыми.

Как наладить отношения со взрослым сыном? Имейте в виду, что в первую очередь, подобный вопрос мужчин и раздражает! Многие женщины осознают это, когда начинают искать информацию об этой проблеме в интернете, и наконец, понимают, что сын ведет себя как раз правильно, а им -мамам нужно срочно что-то делать со своей гиперопекой. Лучше разобралась с собственными эмоциями и наладить отношения в семье матерям взрослых сыновей могут помочь курсы Константина Довлатова.

Нам важно понять, что взрослые мужчины не хотят быть мальчиками. Им это не положено. Тот факт, что мы иногда воспринимаем своих уже выросших детей, как маленьких, может сводить их с ума. У мужчины уже борода, собственная машина, квартира, солидная работа, семья, а мама по-прежнему разговаривает с ним, как с мальчуганом, будто не видит, что это уже совсем другой человек! Взрослый, которого есть за что уважать и ценить: он полезный член общества и личность со своими интересами. Но нет, разговаривая с мамой, он оказывается, как бы в коротких штанишках. Мать будто не слышат его, а только учит жизни. Неудивительно, что в споре с сыном мама может услышать от него, что она вообще ничего не понимает в современной жизни, потому что родилась в другую эпоху!

Вот такой примерно внутренний диалог часто крутится в голове у мужчины при общении со своей матерью. Если вы осознаете, что такие трудности в отношениях с выросшими детьми актуальны и для вас, попробуйте сначала понять сына. Попытайтесь найти границу между отношениями с ним, как с вашим ребенком, и уже взрослым человеком. Для мужчин наличие таких рамок очень важно, они дают им ощущение личного пространства и внутреннюю свободу.

Существует еще несколько типичных случаев проблем, возникающих при общении матерей со взрослыми сыновьями.

Сын и девушка

У одной моей старой подруги такая ситуация. Сыну - 21 год, его девушке - 20, молодые в гражданском браке уже почти два года. Причем жили они в квартире мамы. Отношения были, скажем так, напряженные.

Как говорила подруга, причин для этого было несколько. Во-первых, сын с девушкой жили так, будто они игнорируют “свекровь”. Сидели все время у себя в комнате за закрытыми дверьми, не выходили ужинать, не поддерживали семейных бесед. Доходило до того, что с сыном, иначе как в отсутствие девушки дома, и поговорить было нельзя толком!

Еще мать очень раздражал беспорядок, который молодые развели у себя в комнате. Подруга говорит, что не смотрела бы, но, чтобы попасть на балкон надо через их комнату проходить, где каждый раз она видела этот кавардак. Что же в итоге? Моя приятельница попробовала провести с девушкой воспитательную беседу на предмет чистоты. Затем сын, обвинив мать в том, что та учит их жить, вообще прекратил с ней разговаривать.

Я посоветовала моей подруге либо наладить отношения с девушкой наедине, объяснить ей традиции этого дома и необходимость нормально уживаться вместе или разъехаться. Пусть молодые снимают свое жилье и на собственном опыте учатся тому, что нужно уважать людей, с которыми живешь и которые о тебе заботятся. Если же после всех разговоров будет решено, что все остаются жить в этой квартире, нужно найти с сыном общий язык и интересы, попытаться понять, чем вообще он живет и дышит. Ясное дело, что наладить отношения с уже взрослым сыном - задача весьма непростая, но решаемая.

Внутренний мир

Другая ситуация, рассказанная второй подругой. Ее сыну - 23, формально уже взрослый мужчина, который должен сам нести ответственность за свои поступки. Мать, однако, беспокоила полная неопределенность в его жизни и то, что он как-то безответственно, будто подросток, реагирует на малейшие проблемы. Университет не закончил, ушел с третьего курса, пошел работать. На одном месте, однако, дольше нескольких месяцев не задерживается. Уходит по собственному желанию, даже из очень хороших мест. Говорит, что ему скучно. Мать также отметила, что при взгляде со стороны ее сын кажется потерянным подростком-переростком: нормальных друзей нет, с отцом разговаривать не любит, потому что тот человек простой, начинает спрашивать про конкретные планы и цели. Сыну это не нравится. Также молодой человек не любит фотографироваться, а в социальных сетях, где он сидит целыми днями у него всегда фотография, размытая на темном фоне. Вероятнее всего у молодого человека действительно подавленное состояние. Возможно, он до сих пор так и не вышел из подросткового сознания, поэтому мать - единственный человек, кто хочет ему помочь, но не может этого сделать. Увы, такой кризис - это опыт, через который каждый должен пройти сам. Нельзя прожить чужую жизнь, можно только помочь близкому человеку. В данном случае можно пойти вдвоем с сыном к психологу, чтобы парень осознал свои проблемы и начал с ними работать под руководством специалиста. В этом нет ничего постыдного: если есть проблемы, их надо решать.

Контроль

И еще одна очень распространенная история. Мужчине сейчас уже за 30, и он с 17 лет живет в Москве. Сумел зацепиться, выучиться, найти нормальную работу. Мать видит его два раза в год, но звонит постоянно. Он регулярно говорит ей, что она пытается его контролировать. Ему это совершенно не нужно, он взрослый человек, сам себя полностью сделал, и материнский контроль его раздражает.

Женщина в полной растерянности. Она всегда относилась к своему взрослому сыну с уважением: смог же, сумел, действительно своими руками себе столичную жизнь обеспечил. Она к нему не приезжает, звонит после его замечаний меньше. Вопросов лишних не задает, жизни не учит. И все равно: “ты меня контролируешь”. Как так? В поисках ответа на свой вопрос бедная мать решила заняться самосовершенствованием и духовными практиками. Прошла курсы Довлатова. Здесь обсуждая свою ситуацию с подругами по несчастью - такими же матерями взрослых сыновей, она пришла к выводу, что дело тут в прошлом. Действительно, когда ее ребенок был маленьким, она обращалась с ним довольно строго и многого от него требовала. Отца в семье не было, и все бремя воспитания легло на материнские плечи. Хотя она никогда не говорила это сыну вслух, но без ее строгого требования, чтобы он учился, контроля над его компанией, и так далее, он бы не смог поступить в московский вуз. Такую ситуацию может исправить доверительный разговор с сыном, в котором мать может упомянуть этот факт. Далее ей стоит проработать оставшиеся ранее неосознанные стремления относиться к сыну, как к мальчику.

Мы и наши дети

Что бы ни думали и ни говорили о нас и о себе наши сыновья - они наши дети. Родственные узы - самое крепкое, что может быть. И если вы ищете способ, как наладить отношения со взрослым сыном, ответ будет один: поймите себя. Свои мотивы и его мотивы. Любая психологическая проблема, особенно в отношениях, может быть решена, если у вас чистая голова и ясное понимание обоюдных мотивов. Лично мне в аналогичной ситуации хорошо помогло прохождение курсов Константина Довлатова 100 дней . Многие внутренние конфликты исчезли и перестали заслонять простое и понятное видение, как решить мою проблему с сыном. Я посоветовала эти курсы всем подругам, о которых написала в статье, и уже через несколько недель климат в их отношениях с сыновьями стал теплее. Советую и вам обратить внимание на эти курсы. Корень проблемы всегда находится внутри нас, нужно только протянуть руку в правильном направлении!