В данной теме изучаются материалы, посвященные так называемой

теории конфликтов. С крахом биполярной системы участие в региональных конфликтах и процессы их урегулирования превратились в ключевую проблему деятельности крупных международных организаций, в одно из важнейших направлений внешней политики ведущих мировых держав. В условиях глобализации конфликты создают серьезную угрозу мировому сообществу в связи с возможностью их расширения, опасностью экономических и военных катастроф, высокой вероятностью массовых миграций населения, способных дестабилизировать ситуацию в сопредельных государствах. Международные конфликты - одна из форм взаимодействия между государствами. К ним можно отнести гражданские волнения и войны, государственные перевороты и военные мятежи, восстания, партизанские действия и др.

Характеризуем причины международных конфликтов. Причинами этих конфликтов ученые геополитики называют конкуренцию государств, несовпадение национальных интересов; территориальные притязания, социальную несправедливость в глобальном масштабе, неравномерное распределение в мире природных ресурсов, негативное восприятие сторонами друг друга, личную несовместимость руководителей и пр.

Для характеристики международных конфликтов используется различная терминология: «враждебность», «борьба», «кризис», «вооруженное противостояние» и пр. Общепринятого определения международного конфликта пока не существует.

Изучаются положительные и отрицательные функции международных конфликтов.

В период холодной войны понятия «конфликт» и «кризис» являлись

практическим инструментарием для решения военно-политических проблем противостояния СССР и США, снижения вероятности ядерного столкновения между ними. Существовала возможность сочетать конфликтное поведение с сотрудничеством в жизненно важных областях, находить пути деэкскалации конфликтов.

К числу положительных функций конфликтов можно отнести:

1. Предотвращение стагнации в международных отношениях.

2. Стимулирование созидательных начал в поисках выходов в сложных ситуациях.

3. Определение степени рассогласованности интересов и целей государств.

4. Предотвращение более крупных конфликтов и обеспечение стабильности путем институционализации конфликтов малой интенсивности. Деструктивные функции международных конфликтов усматриваются в том, что они:

1. Вызывают беспорядок, нестабильность и насилие.

2. Усиливают стрессовое состояние психики населения в странах- участницах.

3. Порождают возможность неэффективных политических решений. Рассматриваются вопросы, связанные со способами урегулирования конфликтов.

В качестве наиболее эффективных способов выступают:

1. Переговорные процессы.

2. Посреднические процедуры.

3. Арбитражные.

4. Сокращение и прекращение поставок оружия сторонам конфликта.

5. Организация свободных выборов.

Самые масштабные конфликты последних десятилетий выходящих за рамки локальных - это конфликты, возникшие на религиозной основе.

В заключении изучения темы исследуем природу миротворчества.

Задачи миротворчества - помочь конфликтующим сторонам разобраться в том, что их разъединяет, насколько объект спора заслуживает конфронтации и нет ли способов решить его мирными средствами - переговорами, услугами посредников, апелляции к общественности и, наконец, обращением в суд. Миротворческие усилия должны быть направлены на создание инфраструктуры, урегулирования конфликтов (место встреч, транспорт, связь, техническое обеспечение). Подлинное миротворчество предполагает также оказание конфликтующим сторонам помощи кадрами, финансовыми средствами, поставками продовольствия, медикаментов, обучения персонала, содействие в проведении выборов, референдумов, обеспечением контроля за соблюдением соглашений. Все эти миротворческие процедуры были опробованы в операциях ООН многих «горячих точек» планеты.

Современным политикам и геополитикам предстоит разработать концепцию миротворчества с акцентом не на военно-политической стороне дела, а на формулировании совокупности мер по предотвращению и урегулированию конфликтов. Эффективное, адекватное обстоятельство миротворчества призвано стать одним из существенных факторов формирования новомеждународной системы.

Литература по теме:

1. Арбатов А. Г. Безопасность: российский выбор. М., 1999.

2. Воронов К. Европа и Россия после Балканской войны 1999 г. // МеиМо. 2000. № 4.

3. Дробот Г. А. Кунинси Райт о конфликтах и стабильности в международных отношениях // Социально-политический журнал. 1991. № 1.

4. Егорова Е. В. США в международных кризисах (политико- психологический аспект). М., 1988.

5. Загладин Н. В. «Новый мировой беспорядок» и внешняя политика России // МеиМо. 2000. № 1.

6. Занегин Б. Н. США и Китай: конфликтный потенциал // США- Канада. № 3-4.

7. Занегин Б. Н. США в региональных конфликтах. Малые войны большой политики // США-Канада. 1999. № 8.

8. Ильин М. В. Война в Югославии: от жертвоприношения армии к самоубийству Запада // Полис. 1999. № 2.

9. Кременюк В. А. Об исследовании международных конфликтов // США-Канада. 2001. № 2.

10. Кременюк В. А. Установление мира: свет и тени современного миротворчества // США: экономика, политика, идеология. 1999. № 3.

11. Международные конфликты современности. М., 1983.

12. Самуйлов С. М. После югославской войны: размышления о России, США, Западе в целом // США-Канада: экономика, политика, культура. 2000. № 3.

13. Салленберг М., Валленштейн П. Крупные вооруженные конфликты // Ежегодник СИПРИ. М., 1997.

14. Степанова Е. Интернационализация локально-региональных конфликтов // Международная жизнь. 2000. № 11.

15. Уткин А. И., Воронцов М. Ю. Новые параметры мирового противостояния // США-Канада. 1997. № 8.

16. Уткин А. И. Американская стратегия для XXI века. М., 2000.

17. Фельдман Д. М. Конфликты в мировой политике. М., 1997.

18. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. 1994. № 1.

19. «Цивилизационная модель» международных отношений и импликации // Полис. 1995. № 1.

20. Шустов В. Способна ли ООН вести войну? // Международная жизнь. 2000. № 11.

21. Шишов А. В. Военные конфликты ХХ века (от Южной Африки до Чечни). М., 2006.

22. Этнические и религиозные конфликты в Евразии: Сб. ст. в 3-х кн. М.: Весь мир, 1997.

СЕМИНАРСКИЕ ЗАНЯТИЯ

Семинарские занятия по теме проводятся после изложенияматериала темы на лекции и заключается в обсуждении несколькихвопросов, относящихся к теме.Литература, которой может пользоваться студент для изучениявопросов, выносимых на семинарские занятия, приводится после каждойтемы лекции.

Семинар по теме 1

«Введение, происхождение геополитики»

1. Дайте характеристику истории становления геополитики как науки.

2. В чем основное различие между западной и восточной традициями формирования геополитических идей и представлений.

3. Раскройте содержание эвристического значения геополитических идей античности.

4. Дайте общую характеристику геополитических идей и концепций Древнего Рима.

5. Расскажите о политической деятельности греческих историков Геродота и Ксенофонта.

6. В чем заключается геополитический смысл политической, воспитательной деятельности и политического учения Аристотеля.

7. Объясните, как Полибий (как политик, военный стратег) оценил военно-политическую мощь Рима.

8. Охарактеризуйте геополитические идеи и политическую деятельность Цицерона.

9. Каковы особенности геополитических идей эпохи Просвещения.

10. Расскажите о научной биографии И. Канта и его политических и геополитических трудах.

11. Каков вклад в развитие геополитической традиции Г. Гегеля.

12. В чем состояла концепция Гегеля о детерминации человеческой истории природой Земли.

13. На какие группы разделил Гегель европейские страны по критериям географического положения и места в истории человечества и в какую группу он поместил Россию.

14. Каковы были политические взгляды К. Клаузевица.

15. В чем заключается геополитический смысл Г. Бокля «История цивилизаций».

16. Каковы особенности русских геополитических представлений в прошедшие времена.

17. Расскажите о становлении О. Шпенглера как ученого и геополитика. Какие геополитические концепции он создал.

18. Какое значение оказали взгляды Г. Спенсера на общество на представления о позиции К. Риттера, Ф. Ратциля, Р. Челлена и др.

19. Расскажите в чем суть идей географического детерминизма начинающегося в России в XIX веке и их отражение в работах таких ученых, как Л. И. Мечников, В. П. Семенов-Тян-Шанский, В. О. Ключевский, С. М. Соловьев, Б. Н. Чичерин.

Не будет преувеличением сказать, что конфликты стары, как мир. Они были до подписания Вестфальского мира - времени, ознамено­вавшего рождение системы национальных государств, есть они сей­час. Конфликтные ситуации и споры, по всей вероятности, не исчез­нут и в будущем, поскольку, согласно афористичному утверждению одного из исследователей Р. Ли, общество без конфликтов - мертвое общество. Более того, многие авторы, в частности Л. Козер, подчерки­вают, что противоречия, лежащие в основе конфликтов, обладают це- , лым рядом позитивных функций: привлекают внимание к проблеме, заставляют искать выходы из сложившейся ситуации, предупреждают стагнацию - и тем самым способствуют мировому развитию. Дей­ствительно, конфликтов вряд ли удастся избежать совсем. Другое дело, в какой форме их разрешать - через диалог и поиск взаимоприемле­мых решений или вооруженное противостояние.

8.1. Особенности конфликтов в конце XX - начале XXI в.

Говоря о конфликтах конца XX - начала XXI в., следует остано­виться на двух важнейших вопросах, которые имеют не только теоре­тическую, но и практическую значимость.

Изменился ли характер конфликтов (если да, то в чем это про»|

является)?

Как можно предотвращать и регулировать вооруженные формы конфликтов в современных условиях?

Ответы на эти вопросы непосредственно связаны с определений ем характера современной политической системы и возможность» воздействия на нее. Сразу после окончания холодной войны появилось ощущение, что мир находится в преддверии бесконфликтной эры существования. В академических кругах эта позиция наиболее чепе выражена Ф. Фукуямой, когда он заявил о конце истории. Она достаточно активно поддерживалась и официальными кругами, например США, несмотря на то, что находившаяся у власти в начале 1990-х гг. республиканская администрация была менее склонна, по сравнению с демократами, исповедовать неолиберальные взгляды. Президент США Дж. Буш-старший, например, говоря о конфликте в Персидском зали­ве, заявил, что «он прервал краткий миг надежды, но тем не менее мы являемся свидетелями рождения нового мира, свободного от террора».

События же в мире стали развиваться так, что количество локаль­ных и региональных конфликтов с применением насилия в мире сразу после завершения холодной войны увеличилось. Об этом свидетель­ствуют данные Стокгольмского международного института исследо­вания проблем мира (СИПРИ), одного из ведущих международных центров, занимающихся анализом конфликтов, причем большинство из них оказалось либо в развивающихся странах, либо на территории бывшего СССР или бывшей Югославии. Только на постсоветском пространстве, по оценкам В.Н. Лысенко, в 1990-х гг. насчитывалось около 170 конфликтогенных зон, из которых в 30 случаях конфликты протекали в активной форме, а в десяти дело дошло до применения силы.

В связи с развитием конфликтов сразу по окончании холодной Воины и появления их на территории Европы, которая была относи­тельно спокойным континентом после Второй мировой войны, ряд исследователей стал выдвигать различные теории, связанные с нарас­танием конфликтного потенциала в мировой политике. Одним из наи­более ярких представителей этого направления стал С. Хантингтон его гипотезой о столкновении цивилизаций. Однако во второй поло­не 1990-х гг. количество конфликтов, а также конфликтных точек мире, по данным СИПРИ, стало уменьшаться; так, в 1995 г. насчитывалось 30 крупных вооруженных конфликтов в 25 странах мира, 1999 г. - 27, и тоже в 25 точках земного шара, в то время как в 1989 г. их было 36 - в 32 зонах.

Надо заметить, что данные о конфликтах могут различаться в зависимости от источника, поскольку нет четкого критерия того, каким должен быть «уровень насилия» (число убитых и пострадавших в кон- икте, его продолжительность, характер отношений между конфликтующими сторонами и т.п.), чтобы происшедшее рассматривалось как конфликт, а не инцидент, криминальные разборки или террористические действия. Например, М. Солленберг и П. Валленстин определяют крупный вооруженный конфликт как «продолжительное противоборство между вооруженными силами двух или более правительств, и одного правительства и по меньшей мере одной организованной ружейной группировкой, приводящее в результате военных действий к гибели не менее 1000 человек за время конфликта». Другие авторы называют цифру в 500 и даже 100 погибших.

В целом же, если говорить об общей тенденции в развитии конф­ликтов на планете, то большинство исследователей соглашаются с тем, что после некоего всплеска количества конфликтов в конце 1980-х -начале 1990-х гг. их число пошло на убыль в середине 1990-х гг., и с кон­ца 1990-х гг. продолжает держаться примерно на одном уровне.

Тем не менее современные конфликты создают весьма серьезную угрозу человечеству вследствие возможного их расширения в услови­ях глобализации, развития экологических катастроф (достаточно вспомнить поджог нефтяных скважин в Персидском заливе при напа­дении Ирака на Кувейт), серьезных гуманитарных последствий, связан­ных с большим количеством беженцев, пострадавших среди мирного населения и т.п. Озабоченность вызывает и появление вооруженных конфликтов в Европе - регионе, где вспыхнули две мировые войны, крайне высокая плотность населения, множество химических и дру­гих производств, разрушение которых в период вооруженных действий может привести к техногенным катастрофам.

В чем же причины современных конфликтов? Их развитию спо­собствовали различные факторы. Так, дали о себе знать проблемы, связанные с распространением оружия, его бесконтрольным использованием, непростыми отношениями между индустриальными и сырьевыми странами при одновременном усилении их взаимозависимости. К этому следует добавить развитие урбанизации и миграцию населения в города, к чему оказались неготовыми многие государства, в частности Африки; рост национализма и фундаментализма как реакции на развитие процессов глобализации. Существенным оказалось и то, что в период холодной войны имевшее глобальный характер противостояние Востока и Запада до некоторой степени «снимало» конфликты более низкого уровня. Эти конфликты нередко использовались сверхдержавами в их военно-политическом противостоянии, хотя они старались держать их под контролем, понимая, что в противно» случае региональные конфликты могут перерасти в глобальную войну. Поэтому в наиболее опасных случаях лидеры биполярного мира несмотря на жесткое противостояние между собой, координировали действия по снижению напряженности, с тем чтобы избежать прямого столкновения. Несколько раз такая опасность, например, возникая при развитии арабо-израильского конфликта в период холодной войны. Тогда каждая из сверхдержав оказывала влияние на «своего» союзника, чтобы снизить накал конфликтных отношений. После распада биполярной структуры региональные и локальные конфликты в значительной степени «зажили своей жизнью».

И все же среди большого количества факторов, влияющих на развитие конфликтов последнего времени, особо следует выделить пере­стройку мировой политической системы, ее отход от Вестфальской модели, господствовавшей в течение длительного времени. Этот про­цесс перехода, трансформации связан с узловыми моментами мирово­го политического развития.

В новых условиях конфликты приобрели качественно иной ха­рактер. Прежде всего с мировой арены практически исчезли «класси­ческие» межгосударственные конфликты, которые были типичны для расцвета государственно-центристской политической модели мира. Так, по данным М. Солленберг и П. Валленстина, из 94 конфликтов, которые насчитывались в мире за период 1989-1994 гг., только четыре можно считать межгосударственными. Лишь два из 27, по оценкам другого автора ежегодника СИПРИ Т. Сейболта, в 1999 г. были межгосударственными. Вообще, согласно некоторым источникам, количество межгосударственных конфликтов на протяжении довольно дли­тельного периода времени идет на убыль. Впрочем, здесь следует сделать оговорку: речь идет именно о «классических» межгосударственных конфликтах, когда обе стороны признают друг за другом статус государства. Это признается также другими государствами и ведущими международными организациями. В ряде современных конфликтов, направленных на отделение территориального образова­ли и провозглашение нового государства, одна из сторон, заявляя своей независимости, настаивает именно на межгосударственном характере конфликта, хотя она никем (или почти никем) не признается как государство.

На смену межгосударственным пришли внутренние конфликты, Дотекающие в рамках одного государства. Среди них можно выделить в три группы:

1) конфликты между центральными властями и этнической (религиозной) группой (группами);

2) между различными этническими или религиозными группами;

3) между государством (государствами) и неправительственной террористической) структурой.

Все указанные группы конфликтов являются так называемыми конфликтами идентичности, так как связаны с проблемой самоидентификации. В конце XX - начале XXI в. идентификация строится преимущественно не на государственной основе, как было (человек видел себя гражданином той или иной страны), а на иной, главным образом этнической и религиозной. По мнению Дж. Расмуссена, 2 /з конфликтов 1993 г. можно определить именно как конфликты идентичности. При этом, по замечанию известного американского политического деятеля С. Тэлботта, менее 10% стран современного мира являются этнически гомогенными. Это означает, что только на этнической основе можно ожидать проблемы в более чем 90% государств. Конечно, высказанное суждение - преувеличение, однако проблема национального самооп­ределения, национальной идентификации остается одной из наиболее существенных.

Другой значимый параметр идентификации - религиозный фактор, или, в более широком плане, то, что С. Хантингтон назвал цивилизационным. Он включает в себя, кроме религии, исторические аспекты, культурные традиции и т.п.

В целом же изменение функции государства, его невозможность в ряде случаев гарантировать безопасность, а вместе с этим идентифи­кацию личности в той мере, как было ранее - в период расцвета госу­дарственно-центристской модели мира, влечет за собой усиление нео­пределенности, развитие затяжных конфликтов, которые то затухают, то вспыхивают вновь. При этом во внутренние конфликты вовлекают­ся не столько интересы сторон, сколько ценности (религиозные, этни­ческие). По ним достижение компромисса оказывается невозможным.

Внутригосударственный характер современных конфликтов час­то сопровождается процессом, связанным с тем, что в них вовлекается сразу несколько участников (различные движения, формирования и т.п.) со своими лидерами, структурной организацией. Причем каждый из участников нередко выступает с собственными требованиями. Это край­не затрудняет регулирование конфликта, поскольку предполагает дос­тижение согласия сразу целого ряда лиц и движений. Чем больше зона совпадения интересов, тем больше возможностей поиска взаимоприемлемого решения. По мере увеличения числа сторон эта зона сужается.

Кроме «внутренних» участников, на конфликтную ситуацию воз­действует множество внешних акторов - государственных и негосударственных. К числу последних относятся, например, организации, занятые оказанием гуманитарной помощи, розыском пропавших бея вести в процессе конфликта, а также бизнес, СМИ и др. Влияние этих участников на конфликт нередко вносит элемент непредсказуемости в его развитие. Из-за своей многоплановости он приобретает характер «многоголовой гидры» и, уже как следствие, ведет к еще большем! ослаблению государственного контроля. В связи с этим целый ряд исследователей, в частности А. Минк, Р. Каплан, К. Бус, Р. Харвей, стали сравнивать конец XX столетия со средневековой раздробленностью, заговорили о «новом средневековье», грядущем «хаосе» и т.п. Согласно таким представлениям, к обычным межгосударственным противоречиям добавляются сегодня еще и обусловленные различиями в культуре, ценностях; общей деградацией поведения и т.п. Государства же оказываются слишком слабыми, чтобы справиться со всеми этими проблемами.

Снижение управляемости конфликтами обусловлено и другими процессами, происходящими на уровне государства, в котором вспыхивает конфликт. Регулярные войска, подготовленные к боевым действиям в межгосударственных конфликтах, оказываются плохо приспособленными и с военной, и с психологической точек зрения (прежде всего по причине проведения военных операций на своей территории) к решению внутренних конфликтов силовыми методами. Армия в та­ких условиях оказывается нередко деморализованной. В свою очередь общее ослабление государства ведет к ухудшению финансирования регулярных войск, что влечет за собой опасность потери контроля го­сударства уже за собственной армией. Одновременно в ряде случаев происходит ослабление государственного контроля и за происходящи­ми в стране событиями вообще, в результате чего конфликтный реги­он становится своеобразной «моделью» поведения. В Надо сказать, что в условиях внутреннего, особенно затяжного конфликта, нередко ослабляется не только контроль над ситуацией со стороны центра, но и внутри самой периферии. Лидеры различного да движений часто оказываются не в состоянии поддерживать в течение длительного времени дисциплину среди своих соратников, и по­еные командиры выходят из-под контроля, совершая самостоятельные рейды и операции. Вооруженные силы распадаются на несколько дельных групп, нередко конфликтующих друг с другом. Силы, вовлеченные во внутренние конфликты, часто оказываются настроенными экстремистки, что сопровождается стремлением «идти до конца 9бой ценой» ради достижения целей за счет ненужных лишений жертв. Крайнее проявление экстремизма и фанатизма ведет к использованию террористических средств, захвату заложников. Эти феномены последнее время сопровождают конфликты все чаще. Современные конфликты приобретают и определенную политико-географическую ориентацию. Они возникают в регионах, которые ж но отнести, скорее, к развивающимся или находящимся в процессе перехода от авторитарных режимов правления. Даже в экономически развитой Европе конфликты вспыхивали в тех странах, которые оказывались менее развитыми. Если же говорить в целом, то совре­менные вооруженные конфликты сосредоточены прежде всего в странах Африки и Азии.

Появление большого числа беженцев - еще один фактор, усложняющий ситуацию в районе конфликта. Так, в связи с конфликтом Руанду в 1994 г. покинули около 2 млн человек, которые оказались в Танзании, Заире, Бурунди. Ни одна из этих стран не были в состоянии справиться с потоком беженцев и обеспечить их самым необходимым.

Внутригосударственные конфликты продолжили свое существо­вание в XXI в., но стали очевидными и новые тенденции, которые ох­ватывают более широкий класс конфликтных ситуаций, - это асим­метричные конфликты. К асимметричным конфликтам относятся конфликты, в которых силы сторон в военном отношении заведомо неравны. Примерами асимметричных конфликтов являются операции многосторонней коалиции в Афганистане в 2001 г., США в отношении Ирака в 2003 г., поводом для которой послужили подозрения о произ­водстве Ираком оружия массового уничтожения, а также внутригосу­дарственные конфликты, когда центральные власти значительно силь­нее противостоящих им сил. К асимметричным конфликтам следует отнести борьбу с международным терроризмом, конфликты в ноябре- декабре 2005 г. в городах Франции, Германии и других стран, которые были организованы выходцами из стран Ближнего Востока, Азии, Африки. В то же время конфликты идентичности 1990-х гг. не обяза­тельно были асимметричными.

В принципе в самих асимметричных конфликтах нет ничего но­вого. В истории они встречались неоднократно, в частности, когда ре­гулярные войска вступали в противоборство с партизанскими отряда­ми, повстанческими движениями и т.п. Особенностью асимметричных конфликтов в XXI в. стало то, что, во-первых, они стали доминировать среди общего числа конфликтов, во-вторых, показывают слишком боль­шой разрыв в технической оснащенности сторон. Дело в том, что в кон­це XX - начале XXI в. происходит революция в военном деле, которая ориентирована на создание высокоточного бесконтактного оружия. При этом часто предполагается, что противником выступает государство. Например, В.И. Слипченко пишет, что современные войны, иливойны шестого поколения, предполагают «разгром бесконтактным способ бом потенциала любого государства, на любом удалении от противника». Здесь возникает несколько проблем. Во-первых, при ведении асимметричных войн с негосударственным противником (террористты, повстанцы и т.д.) высокоточное оружие нередко оказывается бесполез­ным. Оно малоэффективно, когда целью оказываются повстанческие отряды, террористические группы, которые укрываются в горах или находятся среди мирного населения. Кроме того, использование спут­ников, камер с высокой степенью разрешения позволяет командова­нию отслеживать поле боя, однако, как отмечает С. Браун, «техноло­гически более отсталый противник способен предпринимать контрмеры средствами радиолокационной дезинформации (как это делали сербы в ходе конфликта в Косово)». Во-вторых, наличие высокоточного ору­жия создает ощущение явного превосходства над противником, что верно с технологической точки зрения. Но есть еще психологическая сторона, которая часто недостаточно учитывается. Противоположная, технологически значительно более слабая сторона, напротив, делает ставку на психологические аспекты, выбирая соответствующие цели. Понятно, что с военной точки зрения ни школа в Беслане, ни театр на Дубровке в Москве, ни автобусы в Лондоне, ни здание Всемирного тор­гового центра в Нью-Йорке не имели никакого значения.

Изменение характера современных конфликтов не означает сни­жения их международной значимости. Напротив, в результате процес­сов глобализации и тех проблем, которые таят в себе конфликты кон­ца XX - начала XXI в., появления большого числа беженцев в других странах, а также вовлеченности в урегулирование конфликтов многих Государств и международных организаций внутригосударственные конфликты все отчетливее приобретают международную окраску.

Один из важнейших вопросов при анализе конфликтов: почему некоторые из них регулируются мирными средствами, в то время как другие перерастают в вооруженное противостояние? В практическом плане ответ крайне важен. Однако методологически обнаружение уни­версальных факторов перерастания конфликтов в вооруженные формы является далеко не простым. Тем не менее исследователи, которые пытаются ответить на этот вопрос, рассматривают обычно две группы факторов:

структурные, или, как их чаще называют в конфликтологии, - независимые переменные (структура общества, уровень экономического развития и т.п.);

процедурные, или зависимые переменные (политика, проводили как участниками конфликта, так и третьей стороной; личностные особенности политических деятелей и т.п.).

Структурные факторы нередко называют также объективными, процедурные - субъективными. Здесь прослеживается явная аналогия и политической науки с другими, в частности с анализом проблем демократизации.

В конфликте обычно выделяют несколько фаз. Американские Медователи Д. Прюитт и Дж. Рубин сравнивают жизненный цикл конфликта с развитием сюжета в пьесе из трех действий. В первом определяется суть конфликта; во втором он достигает своего макси­мума, а затем и пата, или развязки; наконец, в третьем действии про­исходит спад конфликтных отношений. Предварительные исследова­ния дают основание полагать, что в первой фазе развития конфликта структурные факторы задают определенный порог, являющийся кри­тическим при развитии конфликтных отношений. Наличие этой груп­пы факторов необходимо как для развития конфликта вообще, так и для реализации его вооруженной формы. При этом чем явственнее выражены структурные факторы и больше их задействовано, тем ве­роятнее развитие вооруженного конфликта (отсюда в литературе по конфликтам нередко происходит отождествление вооруженной формы развития конфликта с его эскалацией). Другими словами, структурные факторы определяют потенциал развития вооруженного конфликта. Весьма сомнительно, чтобы конфликт, и тем более воору­женный, возник на пустом месте без объективных причин.

На кульминационной фазе особую роль начинают играть преиму­щественно процедурные факторы, в частности ориентация политиче­ских лидеров на односторонние (конфликтные) или совместные (пе­реговорные) с противоположной стороной действия по преодолению конфликта. Влияние этих факторов (т.е. политических решений отно­сительно переговоров или дальнейшего развития конфликта) доволь­но ярко проявляется, например, при сравнении кульминационных то­чек развития конфликтных ситуаций в Чечне и Татарстане, где действия политических лидеров в 1994 г. повлекли за собой в первом случае вооруженное развитие конфликта, а во втором - мирный способ его урегулирования.

Таким образом, в довольно обобщенном виде можно сказать, что1 при изучении процесса формирования конфликтной ситуации в первую очередь должны быть проанализированы структурные факторы, а при выявлении формы ее разрешения - процедурные.

Министерство образования и науки Украины

Севастопольский национальный технический университет

МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Реферат по дисциплине «Социология»

Выполнила: Гладкова Анна Павловна

студентка группы АЯ-21-1

СЕВАСТОПОЛЬ

Введение

Пожалуй, на сегодняшний день трудно назвать более актуальную проблему, чем названная в заглавии. Почему-то людям разных национальностей трудно жить на одной планете без попыток доказать превосходство своей национальности над другими. К счастью, печальная история немецкого национал социализма отошла в прошлое, однако нельзя сказать, что межнациональные распри канули в Лету.

Взяв любую сводку новостей, можно наткнуться на сообщение об очередной «акции протеста» или «теракте» (в зависимости от политической ориентации данного СМИ). Периодически появляются все новые и новые «горячие точки» со всеми вытекающими отсюда процессами – жертвами как среди военных, так и и мирного населения, потоками миграции, беженцами и,в целом, - искалеченными человеческими судьбами.

При подготовке данной работы были использованы, прежде всего, материалы журнала «Социологические исследования» как одного из наиболее влиятельных на сегодняшний день социологических изданий. Также использовались данные ряда других средств массовой информации, в частности «Независимой газеты» и ряда интернет-изданий.По возможности предоставлялись разные точки зрения по наиболее спорным вопросам.

Приходится признать, что по многим пунктам нет согласия даже в стане социологов; так, до сих пор идут прения по поводу того, что же все-таки подразумевать под словом «нация». Что же говорить о «простецах», которые не забивают себе головы мудреными словами, и которым просто нужен конкретный враг, чтобы дать выход веками накапливавшемуся недовольству. Такие моменты улавливают политики, и этим они умело пользуются. При таком подходе проблема как будто выходит из сферы компетенции собственно социологии; однако именно она должна заниматься улавливанием таких настроений у определенных групп населения. То, что такой ее функцией нельзя пренебрегать, достаточно четко показывают то и дело вспыхивающие «горячие точки». Поэтому для подавляющего большинства даже развитых стран жизненно необходимо время от времени зондировать почву в «национальном вопросе» и принимать соответствующие меры. Проблема еще более обострена на постсоветском пространстве, где этнополитические конфликты, нашедшие свое выражение в больших и малых войнах на этнической и территориальной почве в Азербайджане, Армении, Таджикистане, Молдове, Чечне, Грузии, Северной Осетии, Ингушетии, привели к многочисленным жертвам среди мирного населения. И сегодня события, происходящие в России, свидетельствуют о дезинтеграционных разрушительных тенденциях, угрожающих новыми конфликтами. Поэтому проблемы изучения их истории, механизмов их предупреждения и урегулирования как никогда актуальны. Важное значение приобретают исторические исследования этнонациональных конфликтов в различных конкретно-исторических, этнокультурных условиях с целью выявления их причин, последствий, специфики, типов, участия в них различных национальных, этнических групп, методов предотвращения и урегулирования.

1. Понятие межнационального конфликта

В современном мире практически не существует этнически гомогенных государств. К таковым можно условно отнести только 12 стран, (9% всех государств мира). В 25 государствах (18,9%) основная этническая общность составляет 90% населения, еще в 25 странах этот показатель колеблется от 75 до 89 %. В 31 государстве (23,5 %) национальное большинство составляет от 50 до 70 %, и в 39 странах (29,5%) едва ли половине населения является этнически однородной группой. Таким образом, людям разных национальностей так или иначе приходится сосуществовать на одной территории, и мирная жизнь складывается далеко не всегда.

1.1 Этнос и нация

В «большой теории» существуют различные концепции природы этноса и национальности. Для Л. Н. Гумилева этносы – явление природы, «биологические единицы», «системы, возникающие вследствие некой мутации». Для В.А. Тишкова этничность наций создается государством; это поизводная от социальных систем, фигурирующая скорее как лозунг и средство мобилизации. За рубежом к такой позиции близки конструктивисты, для которых нации не даны от природы; это новые образования-сообщества, использовавшие для себя в качестве «сырья» культуру, историческое и прошлое наследие. По Ю.В. Бромлею каждая нация – «социально-этническая общность» - имеет свою этнокультуру и по-разному выраженное национальное самосознание, которое стимулируется лидирующими властными и социально-культурными группами.

Нации, как правило, возникают на почве самого многочисленного этноса. Во Франции это – французы, в Голландии – голландцы, etc. Эти этносы доминируют в национальной жизни, придавая нации своеобразную этническую этническую окраску и специфический образ проявления. Существуют и нации, практически совпадающие с этносами – исландская, ирландская, португальская.

Большинство существующих определений этноса сводится к тому, что это совокупность людей, имеющих общую культуру (зачастую добавляют еще и общность психики), обычно говорящих на одном языке и осознающих как свою общность, так и отличие от членов других подобных общностей. Исследования этнологов свидетельствуют, что этносы – это объективные, не зависящие от воли самих людей образования. Люди обычно осознают свою этническую принадлежность тогда, когда этнос уже существует, но сам процесс рождения нового этноса ими, как правило, не осознается. Этническое самосознание – этноним - проявляется только на завершающем этапе этногенеза. Каждый этнос выступает социокультурным механизмом адаптации данного локального варианта человечества к определенным, поначалу лишь природно-географическим, а потом и социальным условиям. Обживая ту или иную природную нишу, люди воздействуют на нее, изменяют условия существования в ней, вырабатывают традиции взаиможействия с природной средой, которые постепенно приобретают в определенной ммере самостоятельный характер. Так ниша превращается из только природной в природно-социальную. Кроме того, чем дольше люди живут в данной местности, тем более весомым становится социальный аспект такой ниши.

Очевидно, что векторы развития собственно этнических и национальных процессов должны совпадать; в противном случае возможны пагубные последствия для соответствующих этнических и этносоциальных общностей. Такое несовпадение чревато ассимиляцией этносов, разделением их на несколько новых этнических групп или образованием совем новых этносов.

Столкновение интересов этнических групп рано или поздно приводит к возникновению этнических конфликтов. Этносоциологи понимают такие конфликты как форму гражданского, политического или вооруженного противоборства, в котором стороны или одна из сторон мобилизуются, действуют или страдают по признаку этнических различий.

Этнических конфликтов в чистом виде быть не может. Конфликт между этническими группами происходит не из-за этнокультурных различий, не потому, что арабы и евреи, армяне и азербайджанцы, чеченцы и русские несовместимы, а потому что в конфликтах обнажаются противоречия между общностями людей, консолидированными на этнической основе. Отсюда трактовка (А.Г. Здравосмыслов) межнациональных конфликтов как конфликтов, «которые так или иначе включают в себя национально-этническую мотивацию».

1 .2. Причины конфликтов

В мировой конфликтологии нет единого концептуального подхода к причинам межэтнических конфликтов. Анализируются социально-структурные изменения контактирующих этнических групп, проблемы их неравенства в статусе, престиже, вознаграждении. Есть подходы, сосредотачивающиеся на поведенческих механизмах, связанных с опасениями за судьбу группы, не только за потерю культурного своеобразия, но и за использование собственности, ресурсов и возникающей в связи с этим агрессией.

Исследователи, опирающиеся на коллективные действия, концентрируются на ответственности элит, борющихся с помощью мобилизации вокруг выдвигаемых ими идей за власть, ресурсы. В более модернизированных обществах членами элиты становились интеллектуалы с профессиональной подготовкой, в традиционных имела значение родовитость, принадлежность к улусу, etc. Очевидно, элиты прежде всего ответственны за создание «образа врага», представлений о совместимости или несовместимости ценностей этнических групп, идеологии мира или вражды. В ситуациях напряженности создаются представления о чертах народов, препятствующих общению – «мессианстве» русских, «наследуемой воинственности» чеченцев, а также иерархии народов, с которыми можно или нельзя «иметь дело».

Большим влиянием на Западе пользуется концепция «столкновения цивилизаций» С.Хантингтона. она объясняет современные конфликты, в частности недавние акты международного терроризма, конфессиональными различиями. В исламской, конфуцианской, буддистской и православных культурах будто бы не находят отклика идеи западной цивилизации – либерализм, равенство, законность, права человека, рынок, демократия, отделение церкви от государства, etc.

Известна также теория этнической границы, понимаемой как субъективно-осознаваемая и переживаемая дистанция в контексте межэтнических отношений. (П.П. Кушнер, М.М. Бахтин). Этническая граница определяется маркерами – культурными характеристиками, имеющими первостепенное значение для данной этнической группы. Их значение и набор могут меняться. Этносоциологические исследования 80х-90х гг. показали, что маркерами могут быть не только ценности, сформированные на культурной основе но и политические представления, концентрирующие на себе этническую солидарность. Следовательно, этнокультурный разграничитель (такой, как язык титульной национальности, знание или незнание которого влияет на мобильность и даже карьеру людей) заменяется доступом к власти. Отсюда может начаться борьба за большинство в представительных органах власти и все вытекающие из этого дальнейшие обострения ситуации.

1.3 Типология конфликтов

Известны также различные подходы к выделению отдельных типов конфликтов. Так, по классификации Г. Лапидус существуют:

1. Конфликты, происходящие на межгосударственном уровне (конфликт между Россией и Украиной по вопросу о Крыме).

2. Конфликты внутри государства:

2.1. Конфликты с вовлечением в них аборигенных меньшинств (например лезгин в Азербайджане и Дагестане);
2.2. Конфликты с вовлечением в них общин пришлого населения;
2.3. Конфликты с вовлечением насильственно перемещенных меньшинств (крымские татары);
2.4. Конфликты, возникающие в результате попыток пересмотра отношений между бывшими автономными республиками и правительствами государств-преемников (Абхазии в Грузии, Татарстана в России).

Конфликты, связанные с актами общинного насилия (Ош, Фергана) в Средней Азии, выведены исследователем в отдельную категорию. Здесь, по мнению Г. Лапидус, большую роль сыграл экономический, а не этнический фактор.

Один из наиболее полных вариантов типологии межнациональных конфликтов предложил Я. Этингер:

1. Территориальные конфликты, часто тесно связанные с воссоединением раздробленных в прошлом этносов. Их источник - внутреннее, политическое, а нередко и вооруженное столкновение между стоящими у власти правительством и каким-либо национально-освободительным движением или той или иной ирредентистской и сепаратистской группировкой, пользующейся политической и военной поддержкой соседнего государства. Классический пример - ситуация в Нагорном Карабахе и отчасти в Южной Осетии;
2. Конфликты, порожденные стремлением этнического меньшинства реализовать право на самоопределение в форме создания независимого государственного образования. Таково положение в Абхазии, отчасти в Приднестровье;
3. Конфликты, связанные с восстановлением территориальных прав депортированных народов. Спор между осетинами и ингушами из-за принадлежности Пригородного района - яркое тому свидетельство;
4. Конфликты, в основе которых лежат притязания того или иного государства на часть территории соседнего государства. Например, стремление Эстонии и Латвии присоединить к себе ряд районов Псковской области, которые, как известно, были включены в состав этих двух государств при провозглашении их независимости, а в 40-е годы перешли к РСФСР;
5. Конфликты, источниками которых служат последствия произвольных территориальных изменений, осуществляемых в советский период. Это прежде всего проблема Крыма и в потенции - территориальное урегулирование в Средней Азии;
6. Конфликты как следствие столкновений экономических интересов, когда за выступающими на поверхность национальными противоречиями в действительности стоят интересы правящих политических элит, недовольных своей долей в общегосударственном федеративном "пироге". Думается, что именно эти обстоятельства определяют взаимоотношения между Грозным и Москвой, Казанью и Москвой;
7. Конфликты, в основе которых лежат факторы исторического характера, обусловленные традициями многолетней национально-освободительной борьбы против метрополии. Например, конфронтация между Конфедерацией народов Кавказа и российскими властями:
8. Конфликты, порожденные многолетним пребыванием депортированных народов на территориях других республик. Таковы проблемы месхетинских турок в Узбекистане, чеченцев в Казахстане;
9. Конфликты, в которых за лингвистическими спорами (какой язык должен быть государственным и каков должен быть статус иных языков) часто скрываются глубокие разногласия между различными национальными общинами, как это происходит, например, в Молдове, Казахстане.

1.4. Социально-психологическая трактовка межнационального конфликта

Межэтнические конфликты, разумеется, не возникают на пустом месте. Как правило, для их появления необходим определенный сдвиг привычного уклада жизни, разрушения системы ценностей, что сопровождается чувствами фрустрации, растерянности и дискомфорта, обреченности и даже потери смысла жизни. В таких случаях на первый план в регуляции межгрупповых отношений в обществе выдвигается этнический фактор, как более древний, выполнявший в процессе филогенеза функцию группового выживания.

Действие этого социально-психологического механизма происходит следующим образом. Когда появляется угроза существованию группы как целостного и самостоятельного субъекта межгруппового взаимодействия, на уровне социального восприятия ситуации происходит социальная идентификация по признаку происхождения, по признаку крови; включаются механизмы социально-психологической защиты в виде процессов внутригрупповой сплоченности, внутригруппового фаворитизма, усиления единства "мы" и внешнегрупповой дискриминации и обособления от "них", "чужих". Эти процедуры ведут к отдалению и искажению образов внешних групп, которые с эскалацией конфликта приобретают хорошо изученные в социальной психологии особенности и черты.
Этот вид взаимоотношений исторически предшествует всем другим видам и наиболее глубоко связан с предысторией человечества, с теми психологическими закономерностями организации социального действия, которые зародились в глубинах антропогенеза. Эти закономерности развиваются и функционируют через противопоставление "мы-они" по признаку принадлежности к племени, к этнической группе с тенденцией к этноцентризму, недооценке и принижению качеств "чужих" групп и переоценке, возвышению характеристик своей группы вместе с дегуманизацией (экскатегоризацией) "чужой" группы в условиях конфликта.
Объединение группы по этническому признаку происходит на основе:
- предпочтения своих соплеменников "чужим", пришлым, некоренным и усиления чувства национальной солидарности;
- защиты территории проживания и возрождения чувства территориальности для титульной нации, этнической группы;
- требований о перераспределении дохода;
- игнорирования законных потребностей других групп населения на данной территории, признаваемых "чужими".
Все эти признаки обладают одним преимуществом для группового массового действия - наглядностью и самоочевидностью общности (по языку, культуре, внешности, истории и т.д.) по сравнению с "чужими". Индикатором состояния межнациональных отношений и, соответственно, их регулятором является этнический стереотип как разновидность социального стереотипа. Функционируя внутри группы и будучи включенным в динамику межгрупповых отношений, стереотип выполняет регуляторно-интеграционную функцию для субъектов социального действия при разрешении социального противоречия. Именно эти свойства социального стереотипа, этнического в особенности, делают его эффективным регулятором любых социальных отношений, когда эти отношения в условиях обострения противоречий редуцируются к межэтническим.
При этом регуляция межгрупповых отношений с помощью этнического стереотипа приобретает как бы самостоятельное существование и психологически возвращает социальные отношения в историческое прошлое, когда групповой эгоизм глушил ростки будущей общечеловеческой зависимости самым простым и древним образом - путем уничтожения, подавления инакообразия в поведении, ценностях, мыслях.
Это "возвращение в прошлое" позволяет этническому стереотипу в то же время выполнять функцию психологической компенсации в результате дисфункций идеологических, политических, экономических и иных регуляторов интеграции при межгрупповых взаимодействиях.
Когда сталкиваются интересы двух групп и обе группы претендуют на те же блага и территорию (как, например, ингуши и североосетинцы), в условиях социального противостояния и девальвации общих целей и ценностей национально-этнические цели и идеалы становятся ведущими социально-психологическими регуляторами массового социального действия. Поэтому процесс поляризации по этническому признаку неизбежно начинает выражаться в противостоянии, в конфликте, который, в свою очередь, блокирует удовлетворение базовых социально-психологических потребностей обеих групп.
При этом в процессе эскалации конфликта объективно и неизменно начинают действовать следующие социально-психологические закономерности:
- уменьшение объема коммуникации между сторонами, увеличение объема дезинформации, ужесточение агрессивности терминологии, усиление тенденции использовать СМИ как оружие в эскалации психоза и противостояния широких масс населения;
- искаженное восприятие информации друг о друге;
- формирование установки враждебности и подозрительности, закрепление образа "коварного врага" и его дегуманизация, т.е. исключение из рода человеческого, что психологически оправдывает любые зверства и жестокости по отношению к "нелюдям" при достижении своих целей;
- формирование ориентации на победу в конфликте силовыми методами за счет поражения или уничтожения другой стороны.
Таким образом, задача социологии состоит прежде всего в том, чтобы уловить тот момент, когда еще возможно компромиссное решение конфликтной ситуации, и не допустить ее переход в более острую стадию.

2. Межнациональные конфликты в западном мире

Игнорирование этнического фактора было бы большой ошибкой и в благополучных государствах, даже в Северной Америке и Западной Европе. Так, Канада в результате референдума 1995 г. среди франкоканадцев едва не раскололась на два государства, а следовательно – и на две нации. Примером может служить и Великобритания, где происходит процесс институциализации шотландской, ольстерской и уэлльской автономий и превращение их в субнации. В Бельгии также наблюдается фактически возникновение двух субнаций на основе валлонского и фламандского этносов. Даже в благополучной Франции все не так спокойно в этнонациональном плане, как кажется на первый взгляд. Речь идет не только о взаимоотношениях между французами, с одной стороны, и корсиканцами, бретонцами, эльзасцами и басками, - с другой, но и о не столь уж неудачных попытках возрождения провансальского языка и самосознания, несмотря на многовековую традицию ассимиляции последнего.

А в США культурантрологи фиксируют, как буквально на глазах некогда единая американская нация начинает делиться на целый ряд региональных этнокультурных блоков – зародышевых этносов. Это появляется не только в языке, демонстрирующем разделение на несколько диалектов, но и в самосознаниии, приобретающем различные черты у разных групп американцев. Фиксируется даже переписывание истории – по-разному в различных регионах США, что является показателем процеса создания региональных национальных мифов. Ученые прогнозируют, что США со временем окажется перед проблемой разрешения этнонационального разделения, как это произошло и в России.

Своеобразная ситуация складывается в Швейцарии, где на паритетных началах сосуществуют четыре этноса: германошвейцарцы, италошвейцарцы, франкошвейцарцы и ретороманцы. Последний этнос, будучи наиболее слабым, в современных условиях поддается ассимиляции со стороны других, и трудно предсказать, какой окажется реакция на это этнически сознательной его части, прежде всего интеллигенции.

2.1. Ольстерский конфликт

Как известно, 6 ирландских графств еще в начале века после длительных столкновений вошли в состав Соединенного королевства, а 26 графств образовали собственно Ирландию. Население Ольстера четко разделено не только по этническому признаку (ирландцы - англичане), но и по религиозному (католики - протестанты). Вплоть до сегодняшнего дня вопрос Ольстера остается открытым, так как католическая община страдает от неравенства, созданного правительством. Хотя в последние 20 лет улучшилось положение с жильем, образованием и другими сферами, но сохраняется неравенство в сфере работы. У католиков больше шансов остаться без работы, чем у протестантов.

Поэтому лишь в 1994 г. прекратились вооруженные столкновения между Ирландской республиканской армией и полувоенными организациями

под названием «Британская армия». Жертвами столкновений стало более 3800 человек; притом, что население острова составляет примерно 5 миллионов человек, а Северной Ирландии - 1,6 миллиона человек, это значительная цифра.

Брожение умов отнюдь не прекращается и на сегодняшний день, и еще один фактор – гражданская полиция, которая до сих пор на 97% состоит из протестантов. Взрыв, прогремевший в 1996 году вблизи одной из военных баз, вновь усилил недоверие и подозрительность у членов двух общин. Да и общественное мнение не готово пока окончательно к тому, чтобы покончить с образом врага. Католические и протестантские кварталы разделены кирпичными «стенами мира». В католических кварталах на стенах домов можно увидеть огромные картины, свидетельствующие о насилии со стороны англичан.

2.2. Кипрский конфликт

На сегодняшний день на острове Кипр проживает около 80 процентов греков и 20 процентов турок. После образования Республики Кипр сформировалось смешанное правительство, однако в результате разночтений положений Конституции ни одна сторона не повиновались указаниям, исходившим от министров противостоящей общины. В 1963 году вспышки насилия с обеих сторон стали реальностью. С 1964 по 1974 гг. на острове для предотвращения конфликта был размещен контингент ООН. Однако в 1974 году была предпринята попытка правительственного переворота, в результате чего Президент Макариос был принужден к ссылке. В ответ на попытку переворота Турция направила на Кипр 30-тысячный военный корпус. Сотни тысяч греческих киприотов бежали на юг острова под жестким наступлением турецкой армии. Насилие продолжалось несколько месяцев. К 1975 году остров был разделен. В результате раздела одну треть острова на севере контролируют турецкие войска, а южную часть - греческие. Под наблюдением ООН был осуществлен обмен населением: турки-киприоты были перемещены на север, а греки-киприоты - на юг. «Зеленая линия» развела конфликтующие стороны, и в 1983 году была провозглашена Турецкая Республика Северного Кипра; однако ее признала только Турция. Греческая сторона требует возвращения территории, греки-киприоты, жившие на севере, надеются вернуться в свои дома и считают, что север оккупирован турецкими захватчиками. С другой стороны, контингент турецких войск на севере Кипра постоянно увеличивается, и ни те, ни другие киприоты не отказываются от «образа врага». Фактически контакты между севером и югом острова сведены на нет.

До окончательного решения конфликта еще далеко, поскольку ни одна сторона не готова идти на уступки.

2.3. Конфликты на Балканах

На Балканском полуострове существует несколько культурных регионов и типов цивилизации. Особо выделены следующие: византийско-православный на востоке, латино-католический на западе и азиатско-исламский в центральных и южных областях. Межнациональные отношения здесь так запутаны, что трудно ожидать полного улаживания конфликтов в ближайшие десятилетия.

При создании Социалистической Федеративной республики Югославии, состоявшей из шести республик, основным критерием их образования был этнический состав населения. Этот важнейший фактор впоследствии и был использован идеологами национальных движений и способствовал распаду федерации. В Боснии и Герцеговине боснийцы-мусульмане составляли 43,7% населения, сербы - 31,4%, хорваты - 17,3%. В Черногории проживало 61,5% черногорцев, в Хорватии 77,9 % составляли хорваты, в Сербии 65,8 % - сербы, это с автономными краями: Воеводина, Косово и Метохия. Без них же в Сербии сербы составляли 87,3 %. В Словении словенцев - 87,6 %. Таким образом, в каждой из республик проживали и представители этнических групп других титульных национальностей, а также значительное количество венгров, турок, итальянцев, болгар, греков, цыган и румын.

Еще один немаловажный фактор – конфессиональный, причем религиозность населения определяется здесь этническим происхождением. Сербы, черногорцы, македонцы - это православные группы. Однако и среди сербов есть католики. Католиками являются хорваты и словенцы. Интересен

конфессиональный срез в Боснии и Герцеговине, где проживают католики-хорваты, православные - сербы и славяне-мусульмане. Есть и протестанты - это национальные группы чехов, немцев, венгров, словаков. Имеются в стране и иудейские общины. Значительное число жителей (албанцы, славяне-мусульмане) исповедуют ислам.

Лингвистический фактор также сыграл немаловажную роль. Около 70 % населения бывшей Югославии говорило на сербско-хорватском или же, как принято говорить, хорвато-сербском языке. Это в первую очередь сербы, хорваты, черногорцы, мусульмане. Однако он не был единым государственным языком, в стране вообще не было единого государственного языка. Исключение составляла армия, где делопроизводство велось на сербско-хорватском

(на основе латинской графики), команды также подавались на данном языке.

Конституция страны подчеркивала равноправие языков, и даже при выборах

бюллетени печатались на 2-3-4-5 языках. Существовали албанские школы, а также венгерские, турецкие, румынские, болгарские, словацкие, чешские и даже украинские. Издавались книги, журналы. Однако в последние десятилетия язык стал предметом политических спекуляций.

Нельзя не учитывать также экономический фактор. Босния и Герцеговина, Македония, Черногория и автономный край Косово - отставали в экономическом развитии от Сербии.. Это приводило к различиям в доходе различных национальных групп и усиливало противоречия между ними. Экономический кризис, многолетняя безработица, жесточайшая инфляция, девальвация динара усиливали центробежные тенденции в стране, особенно в начале 80-х годов.

Причин распада югославского государства можно назвать еще десятки, но так или иначе к концу 1989 года произошла дезинтеграция однопартийной системы, и после проведения парламентских выборов в 1990-1991 гг. начались военные действия в Словении и Хорватии с июня 1991 года, а в апреле 1992 года в Боснии и Герцеговине разгорелась гражданская война. Она сопровождалась этническими чистками, созданием концентрационных лагерей, грабежами. На сегодняшний день «миротворцы» добились прекращения открытых боев, но ситуация на Балканах сегодня по-прежнему остается сложной и взрывоопасной.

Очередной очаг напряженности возник в крае Косово и Метохия - на исконных сербских землях, колыбели сербской истории и культуры, на которых в силу исторических условий, демографических, миграционных процессов доминирующим населением являются албанцы (90 - 95 %), претендующие на отделение от Сербии и создание самостоятельного государства. Ситуация для сербов усугубляется еще и тем, что край граничит с Албанией и населенными албанцами регионами Македонии. В той же Македонии существует проблема взаимоотношений с Грецией, которая протестует против названия республики, считая незаконным присвоение имени государству, совпадающего с название одной из областей Греции. Болгария имеет претензии к Македонии по причине статуса македонского языка, рассматривая его как диалект болгарского.

Обострены хорвато-сербские отношения. Это связано с положением сербов в

Хорватии. Сербы, вынужденные оставаться в Хорватии, меняют национальность, фамилии, принимают католицизм. Увольнение с работы по этническому признаку становится обыденным делом, и все чаще говорится о «великосербском национализме» на Балканах. По разным данным, от 250 до 350 тысяч человек были вынуждены покинуть Косово. Только за 2000 год в там было убито около тысячи человек, сотни раненых и пропавших без вести.

3. Межнациональные конфликты в странах «третьего мира»

3.1. Межнациональные конфликты в Африке

В Нигерии со 120-миллионным населением проживает более 200 этнических групп, причем каждая народность имеет свой язык. Официальным же языком в стране остается английский. После гражданской войны 1967-1970 гг. национальная рознь осталась одной из опаснейших болезней Нигерии, как, впрочем, и всей Африки. Она взорвала изнутри многие государства континента. В Нигерии и сегодня происходят стычки на этнической почве между народностью йоруба из южной части страны, христианами, хаусами, мусульманами с севера. Учитывая экономическую и политическую отсталость государства (вся история Нигерии после получения политической независимости в I960 году - чередование военных переворотов и гражданского правления), последствия постоянно вспыхивающих конфликтов могут быть непредсказуемы. Так, всего за 3 дня (15-18 октября 2000 года) в экономической столице Нигерии Лагосе в ходе межэтнических столкновений погибли более ста человек. Около 20 тысяч жителей города покинули дома в поисках убежища.

К сожалению, конфликты на расовой почве между представителями "белой" (арабской) и "черной" Африки – также суровая реальность В том же 2000 году в Ливии вспыхнула волна погромов, приведшая к жертвам, исчисляющимся сотнями людей. Около 15 тыс. черных африканцев покинули свою страну, довольно благополучную по африканским меркам. Еще один факт - инициатива каирского правительства о создании в Сомали колониии египетских крестьян была встречена сомалийцами в штыки и сопровождалась антиегипетскими выступлениями, хотя такие поселения в немалой степени подняли бы сомалийскую экономику.

3.2. Молуккский конфликт

В современной Индонезии совместно проживают более 350 различных этносов, взаимоотношения которых складывались на протяжении многовековой истории этого крупнейшего в мире архипелага, представляющего собой некую географическую и культурно-историческую общность. Экономический кризис, разразившийся в Индонезии в 1997 году, и последовавшее за ним крушение в мае 1998-го режима Сухарто привели к резкому ослаблению центральной власти в этой многоостровной стране, отдельные части которой традиционно были подвержены сепаратистским настроениям, а межэтнические противоречия тлели, как правило, подспудно, открыто выражаясь обычно лишь в периодических китайских погромах. Между тем начавшаяся в мае 1998 года демократизация индонезийского общества привела к росту свободы самовыражения различных этносов, что вкупе с ослаблением центральной власти и резким падением влияния армии и ее возможности воздействовать на события на местах привело к взрыву межэтнических противоречий в различных частях Индонезии. Наиболее кровопролитный конфликт в новейшей истории межэтнических отношений современной Индонезии начался в середине января 1999 года - год назад - в административном центре провинции Молукки (Молуккские острова) городе Амбоне. Уже за первые два месяца в различных частях провинции были сотни убитых и раненых, десятки тысяч беженцев и огромные материальные потери. И все это в провинции, которая считалась в Индонезии чуть ли не образцовой с точки зрения взаимоотношений различных групп населения. При этом специфика данного конфликта в том, что, начавшись преимущественно как межэтнический, усугубляемый религиозными различиями, амбонский конфликт постепенно превратился в межрелигиозный, между местными мусульманами и христианами, и грозит взорвать всю систему межконфессиональных отношений в Индонезии в целом. Именно на Молукках численность христиан и мусульман примерно одинаковая: в целом по провинции мусульман около 50% (это суниты шафиитской школы) и около 43% христиан (37% протестантов и 6% католиков), на Амбоне же это соотношение составляет соответственно 47% и 43%, что не позволяет ни одной из сторон быстро взять вверх. Таким образом, вооруженное противостояние грозит затянуться.

3.3. Конфликт в Шри-Ланке

Сегодня Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка занимает площадь 65,7 тысячи квадратных километров, имеет свыше 18 миллионов населения, в основном это сингалы (74 %) и тамилы (18 %). Среди верующих две трети - буддисты, около трети - индуисты, хотя есть и другие конфессии. Этнические противоречия появились на острове в первые десятилетия независимости, и с каждым годом они усиливались. Дело в том, что сингальский народ – выходец из Северной Индии и в основном исповедует буддизм; тамилы же пришли из Южной Индии, и религия, превалирующая среди них - индуизм. Нет данных о том, какие этнические группы первыми заселили остров.По конституции 1948 года было создано парламентское государство. Оно имело двухпалатный парламент, состоящий из сената и палаты представителей. Согласно конституции, сингальский язык провозглашался основным государственным языком. Это резко обострило отношения между сингальской и тамильской сторонами, и правительственная политика отнюдь не способствовала умиротворению тамилов. По выборам 1977 года сингальцы получили в парламенте 140 мест из 168, и тамильский язык стал официальным наравне с английским, тогда как сингальский остался государственным. Других значительных уступок со стороны правительства в отношении тамилов сделано не было. Более того, президент продлил еще на 6 лет срок действия парламента, который оставался без существенного представительства в нем тамилов.

В июле 1983 года антитамильские беспорядки произошли в столице Коломбо и других городах. В ответ тамилы убили 13 сингальских солдат. Это привело к еще большему насилию: 2000 тамилов были убиты, 100 тысяч были вынуждены покинуть свои дома. Начался полномасштабный этнический конфликт, который продолжается и сегодня. Тамилы сейчас получают большую финансовую поддержку от соотечественников, эмигрировавших из страны и имеющих статус политических беженцев в различных странах мира. Члены группировки «Тигры освобождения Тамил Илама» хорошо вооружены. Их численность - от 3 до 5 тысяч человек. Попытки ланкийского руководства огнем и мечом уничтожить группировку ни чему не привели. Столкновения время от времени происходят и сейчас; еще в 2000 году всего за 2 дня боев за город Джафна погибло около 50 человек.

4. Межнациональные конфликты на постсоветском пространстве.

Конфликты стали реальностью в связи с резким обострением межнаых отношений в бывшем СССР со второй половины 80-х годов. Националистические проявления в ряде республик насторожили центр, но никаких действенных мер по их локализации предпринято не было. Первые беспорядки на этнополитической почве произошли весной 1986 года в Якутии, а в декабре этого же года - в Алма-Ате. Затем последовали демонстрации крымских татар в городах Узбекистана (Ташкенте, Бекабаде, Янгиюле, Фергане, Намангане и др.), в Москве на Красной площади. Началась эскалация этнических конфликтов, приведших к кровопролитию (Сумгаит, Фергана, Ош). Зона конфликтных действий расширилась. В 1989 году возникло несколько очагов конфликтов в Средней Азии, Закавказье. Позднее их огонь охватил Приднестровье, Крым, Поволжье, Северный Кавказ.

Начиная с конца 1980х, было зафиксировано 6 региональных войн (т.е. вооруженных столкновений с участием регулярных войск и использованием тяжелого оружия), около 20 кратковременных вооруженных столкновений, сопровождающихся жертвами среди мирного населения, и более 100 невооруженных конфликтов, имеющих признаки межгосударственной, межэтнической, межконфессиональной или межклановой конфронтации. Только в районах, непосредственно затронутых конфликтами, проживало не менее 10 млн. человек. Число погибших точно не установлено.(см. табл. 1)

Таблица 1. Приблизительная оценка числа погибших в конфликтах 1980-1996гг.(тыс. чел.)

	1990	1991	1992	1993	1994	1995	1996	Всего
	0,1	0,4	0,5	7,0	14,0	2,0	24,0
	0,1	0,1
Ошский	0,3	0,3
	0,6	0,5	1,1
Приднест-ровский	0,8	0,8
	20,0	1,5	0,9	0,6	0,4	23,5
	3,8	8,0	0,2	12,0
Осетино-ингушский	0,8	0,2	1,0
Чеченский	4,0	25,5	6,2	35,7
Всего	0,2	0,8	1,1	32,9	23,7	7,1	26,1	6,6	100,5

Можно выделить три основных типа только вооруженных конфликтов, типичных для постсоветского пространства:

а) конфликты, вызванные стремлением национальных меньшинств реализовать

свое право на самоопределение;

б) конфликты, вызванные разделением бывшего союзного наследства;

г) конфликты, имеющие форму гражданской войны.

Развитие ситуации в межнациональных отношениях бывшего СССР

предсказывалось в работах английских, американских ученых, Большинство прогнозов, как показало время, достаточно точно отражало перспективы развития советского общества, Прогнозировались различные возможные варианты развития в случае, если государство не будет разрушено. Специалисты, анализируя англо-американскую историографию по этой проблематике, отмечали, что развитие этнической ситуации прогнозировалось в виде четырех возможных вариантов событий: "ливанизация" (этническая война, аналогичная ливанской);"балканизация" (наподобие сербско-хорватского варианта): "оттоманизация" (распад подобно Османской империи); мирное развитие событий с возможным преобразованием Советского Союза в конфедерацию или организацию государств, подобную ЕЭС или Британскому содружеству.

По данным разведслужбы Министерства обороны США, в будущем прогнозируется возможность 12 вооруженных конфликтов на территории бывшего СССР. По расчетам в этих конфликтах могут погибнуть в результате военных действий 523 тыс. чел., от болезней - 4, 24 млн. чел., пострадать от голода 88 млн. чел., число беженцев может достигнуть 21, 67 млн. чел. (4) Пока что этот прогноз подтверждается.

В общем, и те межнациональные столкновения, которые имеются на сегодняшний день, достаточно неутешительны. Различные исследователи приводят разные данные о потерях, и даже один и тот же конфликт можно трактовать по-разному. В данной работе приведена типология конфликтов на постосоветском пространстве, данная А. Амелиным (табл. 2)

Таблица 2.

Типология межнациональных столкновений на постсоветском пространстве.

Место и дата происшедших конфликтов	Тип конфликта	Число погибших
Алма-Ата (Казахстан), 1986г	националистические выступления казахской молодежи
г. Сумгаит (Азербайджан), февраль 1988г.	межэтнический конфликт (избиение армян азербайджанцами)	32 чел.
НКАО (Азербайджан), 1988-1991 гг.	политический конфликт (борьба за суверенитет) (армяне-азербайджанцы)	100 чел.
Ферганская долина (Узбекистан) гг. Кувасай, Комсомольск, Ташла, Фергана, май-июнь 1989 г.	межэтнический конфликт (избиение турков-месхетинцев узбеками)
Новый Узень (Казахстан), июнь 1989 г.	межэтнический конфликт (между казахами и представителями кавказских национальностей: азербайджанцами, лезгинами)
Абхазия (Грузия), июль 1989г.	политический конфликт, перешедший в межэтнический (между абхазами и грузинами)
г. Ош (Киргизия), июнь-июль 1990 г.	межэтнический конфликт (между киргизами и узбеками)
г. Дубоссары (Молдова) ноябрь 1990 г.	политический конфликт	чел.
Южная Осетия (Грузия) 1989-1991 гг.	политический конфликт (борьба за суверенитет), перешедший в межэтнический (между грузинами и осетинами)	не менее 50 чел
г. Душанбе, февраль 1990г	политический конфликт (борьба кланов за власть)	22 чел.
Осетино-Ингушский (Северный Кавказ), октябрь-ноябрь1992г.	территориальный, межэтнический (осетины-ингуши)	583 чел.
Приднестровье (Молдова) июнь-июль 1992г.	территориальный, политический, межэтнический конфликт	200 чел.
Республика Таджикистан 1992г.	гражданская война (внутринациональный конфликт)	более 300 тыс. чел.
Чеченская Республика декабрь 1994 г. - сентябрь 1996г	политический, межнациональный конфликт. Внутригосударственный (гражданская война)	более 60 тыс. чел

Приведенная типология условна. Один тип конфликта может соединять в себе черты другого или переплетаться с другими. Дефиниция "этнополитика" предполагает этническую группу, имеющую определенные политические цели. В. А. Тишков пишет, что разное понимание феномена этничности позволяет по-разному интерпретировать этнические конфликты. В силу полиэтнического состава населения бывшего СССР и нынешних новых государств, любой внутренний конфликт приобретает этническую окраску. Поэтому грань между социальными, политическими и этническими конфликтами трудно определима. Например, национальные движения, выступавшие за независимость в Прибалтике, трактовались и в СССР, и за рубежом как один из видов этнических конфликтов; но здесь присутствовал больше фактор политический, т. е. стремление одной этнической группы обрести государственность. Этнический фактор присутствовал и в борьбе национальных движений за суверенитет, независимость автономий в России (Татарстан, Чечня).

Таким oбpaзoм, этнический фактор обычно выступает в качестве линии противостояния, когда существующее неравенство в определенных сферах: социальной, политической, культурной проходит по этническим границам.

В границах данной работы невозможно более подробно рассмотреть все перечисленные конфликты, поэтому oбзop ограничится ситуациями в России, на Украине и в Прибалтике.

4.1. Положение в России

По количеству тайных и явных столкновений Россия, разумеется, удерживает пальму печального первенства, и в первую очередь благодаря крайне многонациональному составу населения. Cегодня для неё типичны следующие конфликты:

- "статусные" конфликты российских республик с федеральным правительством, вызванные стремлением республик добиться большего объема прав или вообще стать независимыми государствами;

Территориальные конфликты между субъектами федерации;

Внутренние (происходящие внутри субъектов федерации) этнополитические конфликты, связанные с реальными противоречиями между интересами различных этнических групп. В основном это противоречия между называемыми титульными нациями и русским (русскоязычным), а также и не «титульным» населением в республиках

Ряд зарубежных и отечественных исследователей считает, что межэтнические конфликты в России происходят часто между двумя главными типами цивилизаций, характеризующими евроазиатскую сущность страны - западным христианским в своей основе и южным исламским. Еще одна классификация российских «болевых точек» основывается на степени остроты конфликта:

Зоны острых кризисных (военных конфликтов или балансирования на их

грани) - Северная Осетия - Ингушетия;

Потенциально кризисные ситуации (Краснодарский край). Здесь основным фактором межнациональной конфликтогенности являются миграционные процессы, в результате которых обостряется обстановка;

Зоны сильного регионального сепаратизма (Татарстан, Башкортостан);

Зоны среднего регионального сепаратизма (Республика Коми);

Зоны вяло текущего сепаратизма (Сибирь, Дальний Восток, ряд республик Поволжья, Карелии и пр.).

Тем не менее, независимо от того, к какой группе отнесут исследователи ту или иную конфликтную ситуацию, она имеет вполне реальные и печальные последствия. В 2000 г. В. Путин заявил в послании президента РФ Федеральному собранию: "Уже несколько лет численность населения страны в среднем ежегодно уменьшается на 750 тысяч человек. И если верить прогнозам, а прогнозы основаны на реальной работе людей, которые в этом разбираются, - уже через 15 лет россиян может стать меньше на 22 миллиона человек. Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой."

Разумеется, такая высокая концентрация «болевых точек» на территории России объясняется прежде всего крайне многонациональным составом населением, и поэтому многое зависит от общей линии правительства, поскольку все время будут открываться новые и новые очаги недовольства.

Межэтническая напряженность в ряде регионов будет сохраняться в силу того, что до сих пор не решены вопросы федеративного устройства, уравнивания прав субъектов федерации. Учитывая то, что Россия сформирована как по территориальному, так и по этнонациональному признаку, отказ от этнотерриториального принципа российского федерализма в пользу экстерриториальных культурно-национальных противоречий и может привести к конфликтам.

Наряду с этническим фактором, очень важным является фактор экономический. Примером тому может служить критическое положение, сложившееся в российской экономике. Здесь суть социальных конфликтов, с одной стороны, состоит в борьбе между теми слоями общества, чьи интересы выражают прогрессивные потребности развития производительных сил, и, с другой - различными консервативными, отчасти коррумпированными элементами. Основные завоевания перестройки - демократизация, гласность, расширение республик и регионов и другие - дали людям возможность открыто высказывать свои и не только свои мысли на митингах, демонстрациях, в средствах массовой коммуникации. Однако большинство людей психологически, морально не были подготовлены к своему новому социальному положению. И все это привело к конфликтам в сфере сознания. В итоге "свобода", будучи используемой людьми с низким уровней политической и общей культуры для создания несвободы иным социальным, этническим, религиозным, языковым группам, оказалась предпосылкой острейших конфликтов, сопровождающихся нередко террором, погромами, поджогами, изгнанием неугодных граждан "чужой" национальной принадлежности.

Одна из форм конфликтов нередко включает в себя другую и подвергается трансформации, этническому или политическому камуфляжу. Так, политическая борьба "за национальное самоопределение" народов Севера, которую ведут власти автономий в России, - не что иное, как этнический камуфляж. Ведь они отстаивают интересы не аборигенного населения, а элиты хозяйственников перед лицом Центра. К примеру политического камуфляжа можно отнести, например, события в Таджикистане, где соперничество таджикских субэтнических группировок и конфликт между группами народов Горного Бадахшана и доминирующими таджиками скрываются под внешней риторикой "исламская демократическая" оппозиция против консерваторов и партократов. Таким образом, многие столкновения скорее принимают этническую окраску в силу многонационального состава населения (то есть легко создается «образ врага»), чем являются этническими по сути.

4.2. Русские в Прибалтике.

От 40 до 50% населения Эстонии и Латвии составляют небалтийские этносы, в основном русский и близкие к нему. В последние годы неприязнь прибалтов к этим последним вошла в пословицу, и, хотя до открытого противостояния здесь не доходит, но ситуация остается очень сложной. На сегодняшний день Латвия и Эстония – единственные среди новых независимых государств, не давшие своего гражданства бывшим подданным СССР, проживающим на их территории. В то же время во Всеобщей декларации прав человека (1948г.) говорится: «Каждый человек имеет право на гражданство. Никто не может быть произвольно лишен своего гражданства или права изменить его». К моменту получения независимости 30% населения Эстонии (по преимуществу русским, большинство которых родилось в этой республике) было отказано в гражданстве. Русские, как иностранцы, получили особые паспорта желтого цвета. Помимо этого, к ним применяют запреты на профессиональную деятельность: например, 700 тысяч русских, проживающих в Латвии, не могут заниматься 23 видами профессий. Политическое руководство страны закрывает глаза даже на то, что благодаря этому такие гиганты прибалтийской промышленности как Рижский радиозавод или Ингалинская АЭС лишаются нужного количества квалифицированных кадров. Фактически русские постепенно вытесняются из большинства сфер общественной жизни.

Политическое руководство Латвии и Эстонии пытается искусственно создать мононациональные государства и таким образом отдалиться от «великого соседа», и причины стремления к разрыву прежде всего политические; разграничение населения по национальному признаку в данном случае носит скорее вспомогательную роль. Надо признать, что результаты такой линии в этнополитике налицо – для прибалтийских государств был облегчен прием в Совет Европы, предоставлены все условия для скорейшей интеграции в европейские структуры. Очевидно, что для СЕ важны не сами Латвия или Эстония, а тот факт, что Россия лишается доступа к пяти первоклассным балтийским портам. Но политика политикой, а права человека продолжают нарушаться. Впрочем, не только прибалтийские государства так болезненно относятся к наличию на своей территории русскоязычного населения. Сам по себе русский язык каким-то образом стал синонимичен всяческому притеснению и угнетению исконных народов на территории Узбекистана, Казахстана, Армении и т. д..

4.3. Положение в Украин e и Крыму

Состав населения Украины едва ли не самый пестрый в мире – более 127 национальностей. По переписи 1989г. В УССР проживало 37,4 млн. украинцев, 11,4 млн. русских, около 500 тыс. евреев, белорусов, молдаван, болгар, поляков, венгров, румынов, греков. Нашлось несколько енцев, итильменов, юкагиров;4000 человек просто указало графу «iнша нацiональнiсть» и 177 человек не ответили на этот вопрос. В условиях социально-экономического и духовного кризиса общество в целом испытывает дезинтеграцию, недоверие ко многим социальным институтам, уже малоэффективным. Соответственно напряжение возникает и в этнополитической ситуации, и для украинцев это конечно же вопрос взаимоотношений с «великим западным соседом». В настоящее время межнациональные конфликты не приобрели массового характера и ни одна сколько-нибудь серьезная политическая организация не выдвигает лозунги, провоцирующие национальную нетерпимость, тем не менее межэтнические отношения значительно осложнились.

Исторически длительное сосуществование украинского и русского этносов в пределах одного государственного образования (Российской империи, СССР) привело к возникновению своеобразного феномена - несовпадения этнического происхождения и лингво-культурного самоопределения как украинцев, так и русских в пределах Украины. Так, данные опроса населения, проведенного в ноябре–декабре 1997 г., свидетельствуют, что

· “только украинцами” определяют себя 56 % опрошенных (этнических украинцев в стране - 74 %, по данным переписи 1989 г.),

· “только русскими” - 11 % (этнических русских - 22 %),

От того, к какому стану относит себя тот или иной гражданин Украины, зависит многое.Так, например, выбор желательных отношений с Россией выявил жесткую зависимость от национальной самоидентификации:

· такие же отношения, как с другими государствами:

o “украинцы”- 16,1 %

o “русские”- 1,3 %

o бикультуралы- 2,8 %

· независимые, но дружественные отношения:

o “украинцы”- 54,8 %

o “русские”- 40,7 %

o бикультуралы- 51,7 %

· объединение в одно государство:

o “украинцы”- 22,9 %

o “русские”- 55,5 %

o бикультуралы- 42,4 %

Разумеется, одним из самых болезненных вопросов является проблема государственного языка. Согласно той же Всесоюзной переписи населения 1989г. украинским языком свободно владели 78% населения. К тому времени здесь проживало 72,7% украинцев, 22,1% русских и 5,2% представляли другие национальности. Уровень свободного уровня владения русским языком составлял 78,4%, то есть практически наравне с украинским. Это объясняется целым рядом причин – особенности миграции, уровень образования, интенсивность урбанизации, количество межнациональных браков, и, разумеется, унификаторская политика Центра. Однако факт остается фактом – на сегодняшний день степень владения русским языком на Украине выше, чем государственным. Так, из общего числа респондентов опроса, проведенного в учебных заведениях четырех регионов в 1995г., хорошо владели русским 83,5%, а украинским – только 66,1%. Не говорят (хотя и понимают) на украинском языке 25,7%, русском – 12,4%. Еще одним немаловажным фактором является место проживания, так как выбор того или иного языка довольно четко ориентирован по регионам. Это хорошо прослеживается по следующей таблице:

Таблица 3. Язык общения в зависимости от места проживания и национальности (в % к числу респондентов в каждом регионе)

Регионы	В семье			С друзьями, соседями				В учебном заведении				В обществен-ных местах				В госу-дарственных учреждениях
	Укр.	Рус.	Укр. и рус.		Укр.	Рус.	Укр. и рус.		Укр.	Рус.	Укр. и рус.		Укр.	Рус.	Укр. и рус.		Укр.	Рус.	Укр. и рус.
Центр	49,0	26,9	23,6		32,0	38,2	28,9		44,6	25,8	28,5		24,1	41,3	33,3		40,8	29,8	27,4
Запад	9,14	3,8	3,8		81,0	3,0	15,6		93,0	1,.2	4,4		84,0	2,2	13,0		88,4	1,8	8,2
Юг	25,9	53,9	19,8		18,8	61,6	19,6		14,5	64,3	20,3		12,7	71,5	15,3		15,0	67,9	16,4
Восток	11,6	74,9	12,2		6,6	84,1	7,0		6,6	77,1	15,3		4.0	87,6	7,6		6,8	80,7	11,2

Таким образом, существует реальное двуязычие, и мгновенный перевод всех официальных служб на государственный язык нереален и чреват проблемами в будущем – вплоть до культурной этноизоляции и роста сепаратистских настроений.

Немаловажным показателем отношения населения к языковой проблеме является школьное обучение (табл. 4).

Таблица 4. Желаемая государственная политика в области преподавания русского языка в украинских школах.

В мае-ноябре 1995 года Центр этносоциальных и этнополитических исследований Института социологии МАН Украины провел анкетирование с целью выяснения отношения населения к проводимой этнополитике. На вопрос о отм, как отразится на межэтнических отношениях становление национального государства из12000 респондентов в разных регионах 66% ответили «положительно», и 28% оценили данное явление как негативное. 37,4% считает, что государственная политика полностью учитывает права и интересы неукраинцев, 27,8% - учитывает недостаточно, а 8,5% - вообще не учитывает. 87% респондентов полагает, что на Украине проблемы дискриминации национальных меньшинств не существует, а 18,5% придерживаются противоположной точки зрения. 47% русских считают, что все проживающие в Украине русские должны знать украинский язык, и примерно столько же - противоположного мнения. В то же время 62% против 26% русских полагают, что русский язык должны знать украинцы. Примечательно, что 70% считают, что со времени создания Украинской державы качество межнациональных отношений не изменилось, 22% - что оно ухудшилось, и только 3% - улучшилось.

Таким образом, состояние украинско-российских межэтнических отношений как и во внутриполитическом, так и во внешнеполитическом аспектах является в настоящий момент противоречивым, однако конфликтность проявляется пока в основном на политическом уровне; на уровне же общественного сознания оно остается стабильным и в целом не воспринимается как конфликтное. Об этом говорит также и тот факт, что 82% из опрошенных русских респондентов никогда не сталкивались с проявлениями неприязни к ним украинцев; 13% сталкивались с этим редко и только 4% заявили, что сталкиваются с этим постоянно. Однако, дальнейшая политизация этнического фактора может привести к эскалации напряженности в этом поле социальных отношений и составить угрозу национальной безопасности страны.

В украинской этнополитике особняком стоит крымский вопрос. В 1997 году здесь родилось 16683 человека (на две тысячи меньше, чем в 1996 году, из которых только 2758 "истинных" граждан-украинцев? Остальные дети, родившиеся в крымских роддомах, - представители нацменьшинств. Русских - 6040, татар - 1961, крымских татар - 235, белорусов - 154, азербайджанцев - 44, армян - 67, корейцев - 34, молдаван - 29, поляков - 26, немцев - 21, узбеков - 51, цыган - 20. Остальные родившиеся дети, а это 5241 человек - представители другихнацменьшинств, среди которых численность рожденных за год меньше 20 детей одной национальности.

Во многих случаях конфликт строится не только по национальному признаку, но и по конфессиональному. В пример можно привести печально известный демонтаж Поклонного креста, воздвигнутого в ознаменование 2000-летия Рождества Христова в поселке Мазанка. Группа крымских татар разрезали почти трехтонный памятник автогеном и унесли. За этим последовал ответный акт вандализма - на мусульманском кладбище близ пос. Кировский были разбиты памятники на 11 могилах.

Нет нужды говорить о бесконечных тяжбах в социальных службах по поводу льготного кредитования, скорейшего предоставления квартир и т.д. представителям депортированных народов. Наряду с отдельным конкурсом бюджетных мест в ВУЗах, это вызывает недовольство остального населения. Ситуация усугубляется методами, которые используют татарские политические лидеры. Так, в с. Угловое Бахчисарайского района демонстрация крымских татар силой вынудила сессию местного совета скорее провести распаевание земель резервного фонда среди татар – бывших членов колхоза. Такие льготы не столько реально облегчают жизнь бывшим депортированным, сколько усложняют и без того непростые взаимоотношения татар с остальными «нацменьшинствами».

Этническая ситуация на полуострове непрестанно накаляется, однако причины этого сугубо политические. Крым исторически находится на пересечении «интересов» очень многих государств, для которых выгодна нестабильная и, следовательно, управляемая обстановка. Вот один из возможных сценариев развития межнационального конфликта.

На сегодняшний день Турция является одним из самых сильных черноморских государств. Она имеет значительно больше шансов вернуть себе бывшее Крымское ханство, чем слабая в военном отношении Украина – удержать его удержать Но вряд ли турецкое правительство будет проводить открытую захватническую операцию: наиболее удачным шагом является нарушение хрупкого межнационального мира на крымской земле, поддержка татарского населения в национальном конфликте, образование крымско-татарской республики с последующим переходом её под протекторат Турции.
На подготовительном этапе турецкое правительство будет оказывать материальную, военную и психологическую помощь исламистским организациям крымских татар, меджлису и духовенству. Уже сейчас видно как на турецкие деньги в крымских городах и селах возводятся мечети, строятся колледжи, школы, интернаты. В незарегистрированные, а, следовательно, и незаконные, организации крымских татар – Меджлис, “Адалет”, “Ахрар”, “Саар-фундейшн”, “Зам-Зам”, “Исламская партия Крыма” и др. поступают большие суммы денег на различные нужды, именно на турецкие инвестиции проходит обучение и вооружение формирований крымско-татарских боевиков. Такая вполне мирная поддержка будет проходить до тех пор, пока в Крыму не возникнет благоприятная почва для открытого конфликта. И тогда татарами можно будет руководить из-за моря, избегая нареканий со стороны мировой общественности. Очевидно, к чему может привести межконфессиональный конфликт такого уровня в условиях открытого военного противостояния Запада и Востока – США и Ирака.

Это лишь один из возможных сценариев межнационального конфликта в Крыму, однако очевидно, что его основными движущими силами будут факторы, имеющие очень мало общего с собственно национальными разногласиями. Таким образом, данный вопрос в равной степени входит в сферу юрисдикции как социологии, так и этнополитики.

Заключение

В основе любого конфликта лежат как объективные, так и субъективные противоречия, также ситуация, включающая либо противоречивые позиции сторон по какой-либо проблеме, либо противоположные цели, методы или средства их достижения в данных обстоятельствах, либо несовпадение интересов оппонентов.

По мнению одного из основоположников общей теории конфликта Р. Дарендорфа концепция общества свободного, открытого и демократического вовсе не решает всех проблем и противоречий развития. От них не застрахованы не только развивающиеся страны, но и те, где имеется устоявшаяся демократия (см. проблема Ольстера в Великобритании, etc.) Межнациональные конфликты - это специфическое, конкретно этническое выражение общесоциальных противоречий. Большинство политологов связывают их прежде всего с противоречиями, складывающимися в сфере материального производства. Последние нередко разрешаются путем революций, принимая вместе с тем различные побочные формы - как совокупность коллизий, как коллизии между различными классами, как... идейная борьба, политическая борьба и т. д. В то же время характер этих конфликтов, в которых отчетливо просматриваются противоречия между национальными меньшинствами и "коренным" населением, весьма типичен.

Существуют две точки зрения на конфликт. Одни исследователи считают, что социальные конфликты несут угрозу, опасность распада общества. У других ученых иная точка зрения. Так, социолог структурно-функционального направления Льюис Козер пишет: "Конфликт препятствует окостенению социальных систем, вызывая стремление к обновлению и творчеству". Другой немецкий социолог Ральф Дарендорф утверждает, что и конфликты незаменимы как фактор всеобщего процесса социального изменения.

Все же межнациональный конфликт - это нежелательное явление в жизни общества, которое является своего рода тормозом в решении проблем общественной жизни людей различных национальностей. Погасить разразившийся конфликт крайне трудно, он может длиться месяцы, годы; затухать, затем разгораться с новой силой. Негативные последствия межнациональных конфликтов не исчерпываются прямыми потерями. В конце 1996 года численность вынужденных мигрантов из зон вооруженных столкновений в странах бывшего СССР составила 2,4 млн. человек. В целом с территорий, охваченных конфликтами, бежало не менее 5 млн. человек. Такие массовые перемещения, характерные для периода конфликта, существенно изменяют возрастнополовой состав населения. В первую очередь уезжают престарелые, женщины и дети, и именно эти, наиболее социально уязвимые группы населения в последнюю очередь возвращаются на родину. Так, во время конфликта в Приднестровье среди прибывших в правобережную часть Молдавии 56,2% детей и 35,2% женщин. 7% беженцев оставили на месте прежнего проживания супруга, а 6% - детей. Такое положение отнюдь не способствует улучшению демографической ситуации. Кроме того, к последствиям конфликтов можно отнести безработицу среди молодежи, малоземелье, люмпенизацию значительной части населения. Все это может быть причинами социальной нестабильности и этнических конфликтов, национализма, политических спекуляций, укрепления позиций консерватизма и традиционализма.

На сегодняшний день на международном уровне еще не выработаны четкие дефиниции национального меньшинства и его прав. При определении данной дефиниции берутся во внимание такие факторы, как количественный аспект, негосподствующее положение, различия в этническом или национальном характере, культуре, языке или религии, а также индивидуальное отношение (принятие решения о принадлежности или непринадлежности к нацменьшинству). К примеру, в Германии национальными меньшинствами признают себя фризы, датчане, сорбы, цыгане (рома). А вот евреи себя нацменьшинством не признают, а считают себя религиозной конфессиональной группой. Уйгуры в Китае (10 миллионов человек) нацменьшинство, многомиллионное население курдов, россияне в странах СНГ и Балтии также являются нацменьшинствами.

Коль скоро неизвестно точно, что понимать под национальным меньшинством, то еще труднее понять, каковы его права. Между тем в некоторых даже относительно развитых странах, как в Албаниии, вопрос об этом стоит ребром. В Македонии не запрещается создание политических партий на этнической основе, а в Болгарии конституция запрещает создание таких партий. В Румынии забронированы места в парламенте для нацменьшинств, а в Германии бронирование таких мест признается антиконституционным. Вопрос об участии национальных меньшинств в принятии решений также остается открытым, а это будет порождать конфликтные ситуации везде, где существует неравный доступ к власти различных национальных групп.

Введение…………………………………………………………………………………...2

1. Понятие межнационального конфликта………………………………………….3

1.1. Этнос и нация…………………………………………………………….………..3

1.2. Причины конфликтов……………………………………………………………..4

1.3.Типология конфликтов…………………………………………………..………..5

1.4. Социально-психологическая трактовка межнационального конфликта……...6

2. Межнациональные конфликты в западном мире…………………………….…...8

2. Формы и методы воздействия на конфликт с целью его предотвращения и мирного урегулирования

1. Особенности конфликтов в конце ХХ - начале ХХI в.

История развития конфликтологической мысли, и научные исследования конфликтов начинаются с XIX века. Все работы можно условно разделить на пять групп по разным основаниям. К первой группе можно отнести работы, раскрывающие общетеоретические проблемы, мировоззренческо-методологические аспекты в исследовании конфликта, рассматриваются различные основания конфликта. Наиболее полно это направление представлено в работах К. Маркса (теория классовой борьбы), Э. Дюркгейма (концепция девиантного поведения и солидарности), Г. Зиммеля (теория органической взаимосвязи процессов ассоциации и диссоциации), М. Вебера, К. Манхейма, Л. Козера (функциональность конфликта), Р. Дарендорфа (теория поляризации интересов), П. Сорокина (теория несовместимости противоположных ценностей), Т. Парсонса (теория социальной напряженности), Н. Смелзера (теория коллективного поведения и инновационного конфликта), Л. Крисберга, К. Боулдинга, П. Бурдье, Р. Арона, Э. Фромма, Э. Берна, А. Рапопорта, Е.Й. Галтунга и других. Ко второй группе можно отнести работы исследователей конфликта в конкретных сферах жизнедеятельности.

В этих работах проводится анализ конфликтов на макроуровне: забастовочные движения, социальная напряженность в обществе, межнациональные, этнические, политические, экономические, экологические, межгосударственные и т.п. конфликты. К третьей группе относятся работы, в которых исследуются конфликты в трудовых коллективах, в производственной сфере, в управлении. Четвертая группа представлена самой многочисленной по количеству литературой зарубежных и отечественных исследователей. Это работы по способам и технологиям управления, разрешения конфликтов, по технологиям переговоров, анализу тупиковых и безвыходных конфликтных ситуаций. Пятая группа представлена исследованиями конфликтов в сфере мировой политики. Конфликты стары, как мир. Они были до подписания Вестфальского мира - времени, принятого за точку рождения системы национальных государств, есть они сейчас. Конфликтные ситуации и споры, по всей вероятности, не исчезнут и в будущем, поскольку, согласно афористичному утверждению одного из исследователей Р. Ли, общество без конфликтов - мертвое общество. Более того, многие авторы, в частности Л. Козер, подчеркивают, что противоречия, лежащие в основе конфликтов, обладают целым рядом позитивных функций: привлекают внимание к проблеме, заставляют искать выходы из сложившейся ситуации, предупреждают стагнацию - и тем самым способствуют мировому развитию.

Действительно, конфликтов вряд ли удастся избежать совсем, другое дело, в какой форме их разрешать - через диалог и поиск взаимоприемлемых решений или вооруженное противостояние. Говоря о конфликтах конца ХХ - начала ХХI в., следует остановиться на двух важнейших вопросах, которые имеют не только теоретическую, но и практическую значимость. 1. Изменился ли характер конфликтов (в чем это проявляется)? 2. Как можно предотвращать и регулировать вооруженные формы конфликтов в современных условиях? Ответы на эти вопросы непосредственно связаны с определением характера современной политической системы и возможностью воздействия на нее. Сразу после окончания холодной войны появились ощущения, что мир находится в преддверии бесконфликтной эры существования. В академических кругах эта позиция наиболее четко выражена Ф. Фукуямой, когда он заявил о конце истории. Она достаточно активно поддерживалась и официальными кругами, например США, несмотря на то, что находившаяся у власти в начале 1990-х годов республиканская администрация была менее склонна, по сравнению с демократами, исповедовать неолиберальные взгляды.

Только на постсоветском пространстве, по оценкам отечественного автора В.Н. Лысенко, в 1990-х годах насчитывалось около 170 конфликтогенных зон, из которых в 30 случаях конфликты протекали в активной форме, а в 10 дело дошло до применения силы. В связи с развитием конфликтов сразу по окончании холодной войны и появления их на территории Европы, которая была относительно спокойным континентом после Второй мировой войны, ряд исследователей стали выдвигать различные теории, связанные с нарастанием конфликтного потенциала в мировой политике. Одним из наиболее ярких представителей этого направления стал С. Хантингтон с его гипотезой о столкновении цивилизаций. Однако во второй половине 1990-х годов количество конфликтов, а также конфликтных точек в мире, по данным СИПРИ, стало уменьшаться. Так, в 1995 г. насчитывалось 30 крупных вооруженных конфликтов в 25 странах мира, в 1999 г. – 27, и то же в 25 точках земного шара, в то время как в 1989 г. их было 36 – в 32 зонах.

Надо заметить, что данные о конфликтах могут различаться в зависимости от источника, поскольку нет четкого критерия того, каким должен быть «уровень насилия» (число убитых и пострадавших в конфликте, его продолжительность, характер отношений между конфликтующими сторонами и т.п.), чтобы происшедшее рассматривалось как конфликт, а не инцидент, криминальные разборки или террористические действия. Например, шведские исследователи М. Солленберг и П. Валленстин определяют крупный вооруженный конфликт как «продолжительное противоборство между вооруженными силами двух или более правительств, или одного правительства и по меньшей мере одной организованной вооруженной группировкой, приводящее в результате военных действий к гибели не менее 1000 человек за время конфликта».

Другие авторы называют цифру в 100 и даже 500 погибших. В целом же, если говорить об общей тенденции в развитии конфликтов на планете, то большинство исследователей соглашаются с тем, что после некоего всплеска количества конфликтов в конце 1980-х - начале 1990-х годов их число пошло на убыль в середине 1990-х, и с конца 1990-х годов продолжает держаться примерно на одном уровне. И тем не менее современные конфликты создают весьма серьезную угрозу человечеству вследствие возможного их расширения в условиях глобализации, развития экологических катастроф (достаточно вспомнить поджог нефтяных скважин в Персидском заливе при нападении Ирака на Кувейт), серьезных гуманитарных последствий, связанных с большим количеством беженцев, пострадавших среди мирного населения и т.п.

Озабоченность вызывает и появление вооруженных конфликтов в Европе – регионе, где вспыхнули две мировые войны, крайне высокая плотность населения, множество химических и других производств, разрушение которых в период вооруженных действий может привести к техногенным катастрофам.

В чем же причины современных конфликтов? Их развитию способствовали различные факторы. 1. Проблемы, связанные с распространением оружия, его бесконтрольным использованием, непростыми отношениями между индустриальными и сырьевыми странами при одновременном усилении их взаимозависимости. 2. Развитие урбанизации и миграцию населения в города, к чему оказались неготовыми многие государства, в частности Африки. 3. Рост национализма и фундаментализма как реакции на развитие процессов глобализации. 4. В период холодной войны глобальное противостояние Востока и Запада до некоторой степени «снимало» конфликты более низкого уровня.

Эти конфликты нередко использовались сверхдержавами в их военно-политическом противостоянии, хотя они старались держать их под контролем, понимая, что в противном случае региональные конфликты могут перерасти в глобальную войну. Поэтому в наиболее опасных случаях лидеры биполярного мира, несмотря на жесткое противостояние между собой, координировали действия по снижению напряженности, с тем чтобы избежать прямого столкновения. Несколько раз такая опасность, например, возникала при развитии арабо-израильского конфликта в период холодной войны. Тогда каждая из сверхдержав оказывала влияние на «своего» союзника, чтобы снизить накал конфликтных отношений.

После распада биполярной структуры региональные и локальные конфликты в значительной степени «зажили своей жизнью». 5. Особо следует выделить перестройку мировой политической системы, ее «отход» от Вестфальской модели, господствовавшей в течение длительного времени. Этот процесс перехода, трансформации связан с узловыми моментами мирового политического развития.

В новых условиях конфликты приобрели качественно иной характер. Во-первых, с мировой арены практически исчезли «классические» межгосударственные конфликты, которые были типичны для расцвета государственно-центристской политической модели мира. Так, по данным исследователей М. Солленберга и П. Валленстина из 94 конфликтов, которые насчитывались в мире за период 1989–1994 гг., только четыре можно считать межгосударственными. В 1999 г. лишь два из 27, по оценкам другого автора ежегодника СИПРИ Т.Б. Сейболта, были межгосударственными.

Вообще, согласно некоторым источникам, количество межгосударственных конфликтов на протяжении довольно длительного периода времени идет на убыль. Впрочем, здесь следует сделать оговорку: речь идет именно о «классических» межгосударственных конфликтах, когда обе стороны признают друг за другом статус государства. Это признается также другими государствами и ведущими международными организациями. В ряде современных конфликтов, направленных на отделение территориального образования и провозглашение нового государства, одна из сторон, заявляя о своей независимости, настаивает именно на межгосударственном характере конфликта, хотя она никем (или почти никем) не признается как государство. Во-вторых, на смену межгосударственным пришли внутренние конфликты, протекающие в рамках одного государства.

Среди них можно выделить три группы:

Конфликты между центральными властями и этнической/религиозной группой (группами);

Между различными этническими или религиозными группами;

Между государством/государствами и неправительственной (террористической) структурой. Все указанные группы конфликтов являются так называемыми конфликтами идентичности, так как связаны с проблемой самоидентификации.

В конце ХХ - начале ХХI в. идентификация строится преимущественно не на государственной основе, как было (человек видел себя гражданином той или иной страны), а на иной, главным образом этнической и религиозной. По мнению американского автора Дж. Л. Расмуссена две трети конфликтов 1993 г. можно определить именно как «конфликты идентичности».

При этом, по замечанию известного американского политического деятеля С. Тэлботта, менее 10% стран современного мира являются этнически гомогенными. Это означает, что только на этнической основе можно ожидать проблемы в более чем 90% государств. Конечно, высказанное суждение - преувеличение, однако проблема национального самоопределения, национальной идентификации остается одной из наиболее существенных. Другой значимый параметр идентификации - религиозный фактор, или, в более широком плане, то, что С. Хантингтон назвал цивилизационным. Он включает, кроме религии, исторические аспекты, культурные традиции и т.п. В целом же изменение функции государства, его невозможность в ряде случаев гарантировать безопасность, а вместе с этим идентификацию личности, в той мере, как было ранее - в период расцвета государственно-центристской модели мира, влечет за собой усиление неопределенности, развитие затяжных конфликтов, которые то затухают, то вспыхивают вновь.

При этом во внутренние конфликты вовлекаются не столько интересы сторон, сколько ценности (религиозные, этнические). По ним достижение компромисса оказывается невозможным. Внутригосударственный характер современных конфликтов часто сопровождается процессом, связанным с тем, что в них вовлекается сразу несколько участников (различные движения, формирования и т.п.) со своими лидерами, структурной организацией. Причем каждый из участников нередко выступает с собственными требованиями. Это крайне затрудняет регулирование конфликта, поскольку предполагает достижение согласия сразу целого ряда лиц и движений. Чем больше зона совпадения интересов, тем больше возможностей поиска взаимоприемлемого решения.

Уменьшение области совпадения интересов по мере увеличения числа сторон. Кроме участников, на конфликтную ситуацию воздействует множество внешних акторов - государственных и негосударственных. К числу последних относятся, например, организации, занятые оказанием гуманитарной помощи, розыском пропавших без вести в процессе конфликта, а также бизнес, средства массовой информации и др. Влияние этих участников на конфликт нередко вносит элемент непредсказуемости в его развитие. Из-за своей многоплановости он приобретает характер «многоголовой гидры» и, уже как следствие, ведет к еще большему ослаблению государственного контроля.

В связи с этим целый ряд исследователей, в частности А. Минк, Р. Каплан, К. Бус, Р. Харвей, стали сравнивать конец ХХ столетия со средневековой раздробленностью, заговорили о «новом средневековье», грядущем «хаосе» и т.п. Согласно таким представлениям, к обычным межгосударственным противоречиям добавляются сегодня еще и обусловленные различиями в культуре, ценностях; общей деградацией поведения и т.п. Государства же оказываются слишком слабыми, чтобы справиться со всеми этими проблемами. Снижение управляемости конфликтами обусловлен и другими процессами, происходящими на уровне государства, в котором вспыхивает конфликт.

Регулярные войска, подготовленные к боевым действиям в межгосударственных конфликтах, оказываются плохо приспособленными и с военной, и с психологической точки зрения (прежде всего по причине проведения военных операций на своей территории) к решению внутренних конфликтов силовыми методами. Армия в таких условиях оказывается нередко деморализованной. В свою очередь общее ослабление государства ведет к ухудшению финансирования регулярных войск, что влечет за собой опасность потери контроля государства уже за собственной армией. Одновременно в ряде случаев происходит ослабление государственного контроля и за происходящими в стране событиями вообще, в результате чего конфликтный регион становится своеобразной «моделью» поведения. Надо сказать, что в условиях внутреннего, особенно затяжного конфликта нередко ослабляется не только контроль над ситуацией со стороны центра, но и внутри самой периферии.

Лидеры различного рода движений часто оказываются не в состоянии поддерживать в течение длительного времени дисциплину среди своих соратников, и полевые командиры выходят из-под контроля, совершая самостоятельные рейды и операции. Вооруженные силы распадаются на несколько отдельных групп, нередко конфликтующих друг с другом. Силы, вовлеченные во внутренние конфликты, часто оказываются настроенными экстремистски, что сопровождается стремлением «идти до конца любой ценой» ради достижения целей за счет ненужных лишений и жертв. Крайнее проявление экстремизма и фанатизма ведет к использованию террористических средств, захвату заложников. Эти феномены последнее время сопровождают конфликты все чаще.

Современные конфликты приобретают и определенную политико-географическую ориентацию. Они возникают в регионах, которые можно отнести, скорее, к развивающимся или находящимся в процессе перехода от авторитарных режимов правления. Даже в экономически развитой Европе конфликты вспыхивали в тех странах, которые оказывались менее развитыми. Если же говорить в целом, то современные вооруженные конфликты сосредоточены прежде всего в странах Африки и Азии. Появление большого числа беженцев - еще один фактор, усложняющий ситуацию в районе конфликта.

Так, в связи с конфликтом Руанду в 1994 г. покинули около 2 млн. человек, которые оказались в Танзании, Заире, Бурунди. Ни одна из этих стран не были в состоянии справиться с потоком беженцев и обеспечить их самым необходимым. Изменение характера современных конфликтов от межгосударственных к внутренним не означает снижения их международной значимости. Напротив, в результате процессов глобализации и тех проблем, которые таят в себе конфликты конца ХХ - начала ХХI в., появления большого числа беженцев в других странах, а также вовлеченности в их урегулирование многих государств и международных организаций, внутри государственные конфликты все отчетливее приобретают международную окраску. Один из важнейших вопросов при анализе конфликтов: почему некоторые из них регулируются мирными средствами, в то время как другие перерастают в вооруженное противостояние? В практическом плане ответ крайне важен.

Однако методологически обнаружение универсальных факторов перерастания конфликтов в вооруженные формы является далеко не простым. Тем не менее исследователи, которые пытаются ответить на этот вопрос, рассматривают обычно две группы факторов: структурные факторы, или, как их чаще называют в конфликтологии, - независимые переменные (структура общества, уровень экономического развития и т.п.); процедурные факторы, или зависимые переменные (политика, проводимая как участниками конфликта, так и третьей стороной; личностные особенности политических деятелей и т.п.). Структурные факторы нередко называют также объективными, а процедурные - субъективными. Здесь прослеживается явная аналогия в политической науке с другими, в частности с анализом проблем демократизации.

В конфликте обычно выделяются несколько фаз. Американские исследователи Л. Прюитт и Дж. Рубин сравнивают жизненный цикл конфликта с развитием сюжета в пьесе из трех действий. В первом определяется суть конфликта; во втором он достигает своего максимума, а затем и пата, или развязки; наконец, в третьем действии происходит спад конфликтных отношений. Предварительные исследования дают основание полагать, что в первой фазе развития конфликта структурные факторы «задают» определенный «порог», являющийся критическим при развитии конфликтных отношений. Наличие этой группы факторов необходимо как для развития конфликта вообще, так и для реализации его вооруженной формы. При этом чем явственнее выражены структурные факторы и больше их «задействовано», тем вероятнее развитие вооруженного конфликта (отсюда в литературе по конфликтам нередко происходит отождествление вооруженной формы развития конфликта с его эскалацией) и все же становится возможное поле деятельности политиков (процедурных факторов). Другими словами, структурные факторы определяют потенциал развития вооруженного конфликта. Весьма сомнительно, чтобы конфликт, и тем более вооруженный, возник «на пустом месте» без объективных причин. На второй (кульминационной) фазе особую роль начинают играть преимущественно процедурные факторы, в частности ориентация политических лидеров на односторонние (конфликтные) или совместные (переговорные) с противоположной стороной действия по преодолению конфликта. Влияние этих факторов (т.е. политических решений относительно переговоров или дальнейшего развития конфликта) довольно ярко проявляется, например, при сравнении кульминационных точек развития конфликтных ситуаций в Чечне и Татарстане, где действия политических лидеров в 1994 г. повлекли за собой в первом случае вооруженное развитие конфликта, а во втором - мирный способ его урегулирования.

Таким образом, в довольно обобщенном виде можно сказать, что при изучении процесса формирования конфликтной ситуации в первую очередь должны быть проанализированы структурные факторы, а при выявлении формы ее разрешения - процедурные. Конфликты конца ХХ - начала ХХI в. характеризуются в целом следующим: внутригосударственным характером; международным звучанием; потерей идентичности; множественностью сторон, включенных в конфликт и его урегулирование; значительной иррациональностью поведения сторон; плохой управляемостью; высокой степенью информационной неопределенности; вовлечением в обсуждение ценностей (религиозных, этнических).

Структура и фазы конфликта

Необходимо отметить, что конфликт, как система, никогда не выступает в "законченной" форме. В любом случае он представляет собой процесс или совокупность процессов развития, предстающих как определенная целостность. При этом в процессе развития может происходить изменение субъектов конфликта, а, следовательно, и характера противоречий, лежащих в основе конфликта.

Изучение конфликта в его последовательно сменяющихся фазах позволяет рассматривать его как единый процесс, обладающий различными, но взаимосвязанными сторонами: исторической (генетической), причинно-следственной и структурно-функциональной.

Фазы развития конфликта - это не абстрактные схемы, а реальные, детерминированные в историческом и социальном планах конкретные состояния конфликта как системы. В зависимости от сущности, содержания и формы того или иного конфликта, конкретных интересов и целей его участников, применяемых средств и возможностей введения новых, вовлечения других или выхода имеющихся участников, индивидуального хода и общих международных условий его развития международный конфликт может проходить через самые различные, в том числе и нестандартные фазы.

По Р. Сетову, существует три важнейшие фазы конфликта: латентная, кризис, война. Выходя из диалектичного понимания конфликта как качественно новой ситуации в международных отношениях, которая возникла из-за количественного нагромождения взаимно направленных враждебных действий, необходимо обозначить его границы в промежутке от возникновения спорной ситуации между двумя участниками международных отношений и связанного с ним противостояния до окончательного урегулирования тем или иным способом.

Конфликт может развиваться в двух основных вариантах, которые условно можно назвать классическим (или конфронтационным) и компромиссным.

Классический вариант развития предусматривает силовое урегулирование, который лежит в основе отношений между враждующими сторонами и характеризуется обострением отношений между ними, близким к максимальному. Такое развитие событий состоит из четырех фаз:

обострение

эскалация

деэскалация

угасание конфликта

В конфликте происходит полный ход событий, от появления разногласий до их решения, включая борьбу между участниками международных отношений, которая в меру включения в неё ресурсов максимально возможного объёма обостряется, а после его достижения постепенно угасает.

Компромиссный вариант, в отличие от предыдущего, не имеет силового характера, поскольку в такой ситуации фаза обострения, достигая значения, близкого к максимального, не развивается в направлении дальнейшей конфронтации, а в точке, в которой ещё возможный компромисс между сторонами, продолжается путём разрядки. Такой вариант урегулирования разногласий между участниками международных отношений предусматривает достижение согласия между ними, в том числе и путём взаимных уступок, которые частично удовлетворили интересы обеих сторон и в идеальном случае обозначает не силовое урегулирование конфликта.

Но в основном разделяют шесть фаз конфликта, которые мы и рассмотрим. А именно:

Первая фаза конфликта - это сформировавшееся на основе определенных объективных и субъективных противоречий принципиальное политическое отношение и соответствующие ему экономические, идеологические, международно-правовые, военно-стратегические, дипломатические отношения по поводу данных противоречий, выраженные в более или менее острой конфликтной форме.

Вторая фаза конфликта - это субъективное определение непосредственными сторонами конфликт своих интересов, целей, стратегии и форм борьбы для разрешения объективных или субъективных противоречий с учетом своего потенциала и возможностей применения мирных и военных средств, использования международных союзов и обязательств, оценки общей внутренней и международной ситуации. На этой фазе сторонами определяется или частично реализуется система взаимных практических действий, носящих характер борьбы сотрудничества, с целью разрешить противоречие в интересах той или иной стороны или на основе компромисса между ними.

Третья фаза конфликта заключается в использовании сторонами достаточно широкого диапазона экономических, политических, идеологических, психологических, моральных, международно-правовых, дипломатических и даже военных средств (не применяя их, однако, в форме прямого вооруженного насилия), вовлечения в той или иной форме в борьбу непосредственно конфликтующими сторонами других государств (индивидуально, через военно-политические союзы, договоры, через ООН) с последующим усложнением системы политических отношений и действий всех прямых и косвенных сторон в данном конфликте.

Четвертая фаза конфликта связана с увеличением борьбы до наиболее острого политического уровня - политического кризиса, который может охватить отношения непосредственных участников, государств данного региона, ряда регионов, крупнейших мировых держав, а в ряде случаев - стать мировым кризисом, что придает конфликту невиданную ранее остроту и содержит прямую угрозу того, что одной или несколькими сторонами будет использована военная сила.

Пятая фаза - это вооруженный конфликт, начинающийся с ограниченного конфликта (ограничения охватывают цели, территории, масштаб и уровень ведения боевых действий, применяемые военные средства, количество союзников и их мировой статус), способного при определенных обстоятельствах развиваться до более высокого уровня вооруженной борьбы с применением современного оружия и возможным вовлечением союзников одной или обеими сторонами. Также следует указать, что если рассматривать эту фазу конфликта в динамике, то в ней можно выделить целый ряд полуфаз, означающих эскалацию военных действий.

Шестая фаза конфликта - это фаза угасания и урегулирования, предполагающая постепенную деэскалацию, т.е. снижение уровня интенсивности, более активное вовлечение дипломатических средств, поиск взаимных компромиссов, переоценку и корректировку национально-государственных интересов. При этом урегулирование конфликта может стать следствием усилий одной или всех сторон конфликта либо начаться вследствие давления со стороны "третьей" стороны, в роли которой может оказаться крупная держава, международная организация.

Недостаточное урегулирование противоречий, которое привело к конфликту, или фиксирование определённого уровня напряженности в отношениях между конфликтующими сторонами в виде принятии ими определённого (modus vivendi) является основой для возможной повторной эскалации конфликта. Собственно такие конфликты имеют затяжной характер, периодично угасая, они снова взрываются с новой силой. Полное прекращение конфликтов возможно только тогда, когда противоречие, которое обусловило его возникновение, в тот или иной способ будет урегулировано.

Таким образом, рассмотренные выше признаки могут быть использованы для первичной идентификации конфликта. Но при этом всегда необходимо учитывать высокую подвижность грани между такими явлениями, как собственно военный конфликт и война. Сущность этих явлений одна и та же, но она имеет различную степень концентрации в каждом из них. Отсюда и известная трудность в различении войны и военного конфликта.